Грешный - Шарлотта Физерстоун

Боже праведный, Мэтью едва ли мог поверить в то, что наконец–то отыскал ту, что трепетала в его объятиях, когда он нежно прикасался губами к самой сокровенной частичке ее тела… Мисс Рэнкин была слишком холодна и отстраненна. Джейн казалась мягкой, нежной и бесконечно женственной, от нее веяло теплом. Нет, эта серая мышка просто не могла ею быть!

— А где ее семья? — спросил Мэтью. Его взгляд скользнул мимо Анаис в сторону одинокой фигуры, сидящей в углу танцевального зала. Огромная пальма в горшке почти скрывала убежище пресной мышки от посторонних глаз.

— О ее семье рассказать почти нечего. Возможно, мне не стоит тебе говорить…

«Еще как стоит! — пронеслось в голове Мэтью. — Вероятно, ты действительно не можешь выдавать чужие секреты, но, черт возьми, ты просто обязана это сделать!»

— Джейн была бы очень расстроена, если бы ты узнал…

— О, тогда понимаю, — с досадой отозвался он. — Должно быть, тебе действительно не стоит делиться этим со мной. Не думаю, что сильно ей понравился, зачем же вызывать еще большую антипатию к себе.

Голубые глаза Анаис вспыхнули ярким огнем, в них показалась искорка заинтересованности. Неужели Мэтью решил добиваться расположения ее подруги? Анаис была заинтригована. Судя по выражению лица невесты, она уже планировала свадьбу Мэтью со старомодной и некрасивой мисс Рэнкин!

— Моя тетя натолкнулась на нее совершенно случайно. — Анаис заговорщически понизила голос, чтобы другие танцующие пары не могли их нечаянно подслушать. — Однажды вечером, у своего городского дома, тетя заметила Джейн, всю сжавшуюся под проливным дождем.

Мэтью изумленно поднял бровь:

— Она ведь не собиралась что–нибудь украсть в этом доме?

— Она рылась в мусорном контейнере, искала объедки, оставшиеся после ужина. — Анаис с грустью взглянула на друга. — Разумеется, моя тетя не могла прогнать ее прочь. Вместо этого она предложила Джейн покровительство и работу.

Буря странных эмоций бушевала в душе Мэтью. Ужас, стыд, вина, сочувствие — все эти непривычные Уоллингфорду чувства, казалось, вот–вот взорвутся у него изнутри. Граф снова думал о Джейн — своей медсестре, и эти воспоминания медленно уничтожали его. Мэтью повторял себе, что мисс Рэнкин не имеет к ней отношения. Компаньонка не могла быть его любимой. Джейн ушла. Она покинула его.

— Все, что я знаю о родителях подруги, — это то, что ее отец был аристократом, а мать — его любовницей. Думаю, в прошлом Джейн пришлось несладко, ведь она выросла в борделе Ист–Энда. Ее мать прыгала от мужчины к мужчине, ища покровителя. Джейн, конечно, следовала за матерью, но никакой защиты от ее любовников не видела. Боюсь, Джейн не раз была предоставлена сама себе.

— Очевидно, она — незаконнорожденная? — осведомился Мэтью.

Граф представил себе Джейн маленькой брошенной девочкой, почувствовав, как больно жалят душу укоры еще оставшейся в нем совести.

— Да, так и есть. Но ее происхождение не имеет значения, — ответила Анаис, глядя Мэтью прямо в глаза. — Оно не имеет значения, как для моей тети, так и для меня. Джейн очень дорога мне, поэтому ее родословная не важна и для Реберна. Уверена, мой друг, что в этот уик–энд печальное прошлое Джейн не будет волновать и тебя.

— Разумеется, нет, — тихо подтвердил Мэтью, обиженный тем, что Анаис в нем сомневается. — Ты ведь знаешь: когда нужно, я умею быть довольно очаровательным.

— Очарование — совсем не то, что ей нужно, милорд. Преданность и постоянство — вот что требуется Джейн. Умоляю тебя, как своего давнишнего друга, оставь ее в покое! Не нужно легкомысленно заигрывать с Джейн или пытаться ее очаровывать ради собственного развлечения.

Танец закончился, и Мэтью подвел Анаис к мужу.

— Обещаю тебе, Анаис. Я оставлю ее в покое. Я ее не хочу. Она мне не нужна.

Но, даже сказав это, Уоллингфорд продолжал искать взглядом Джейн. Нет, она действительно была не нужна ему — точно так же, как и остальные женщины. И все же, несмотря на все отговорки, граф вдруг оказался перед компаньонкой и протянул ей руку:

— Вы позволите?

Глаза мисс Рэнкин по–совиному сощурились под очками.

— Позволю — что?

— Пригласить вас на танец, — раздраженным тоном сказал Мэтью. — В конце концов, именно это нужно делать на свадебном балу.

— Компаньонке леди не полагается танцевать, — горделиво фыркнула собеседница, окидывая взором кружащихся в танце гостей.

— Но подружке невесты и шаферу надлежит потанцевать.

— Нет, спасибо, — твердо отрезала компаньонка тоном, не признающим никаких возражений.

— Пойдемте, вы должны это сделать, — пробормотал Уоллингфорд, встревоженный ее отказом. Еще ни одна женщина прежде не отвергала его приглашения на танец. И черт его побери, если бесцветная старая дева станет первой!

Крепко схватив мисс Рэнкин за руку, Мэтью потянул ее со стула, зная, что сидящая совсем рядом пожилая покровительница пристально наблюдает за ними из–за ветвей пальмы. У Джейн перехватило дыхание, когда она буквально налетела на графа. Тот застыл на мгновение, будто пригвожденный к полу видом компаньонки — в пылу борьбы ее бюст, тесно стянутый лифом платья, едва не вывалился из корсета.

«Какие большие, великолепной формы, округлые груди!» — невольно пронеслось в голове Мэтью.

— Что вы себе позволяете? — прошипела мисс Рэнкин.

— Пытаюсь убедить вас потанцевать со мной, — обескураженным тоном произнес лорд. О боже, какие греховно притягательные формы скрывались под ее уродливым платьем! Продолжая бороться с непокорной подружкой невесты, Мэтью мог ощущать их чувственность, сочность и пышность. Невольно реагируя на соблазнительность тела компаньонки, достоинство графа под брюками стало твердеть и набухать. Он пытался запретить себе тереться о ее бедра, но не мог.

— Я уже отклонила ваше предложение, — резко бросила мисс Рэнкин, отбрасывая руку наглеца, которая было легла пониже ее спины. — И, могу вас заверить, вам точно не удастся меня убедить.

— Нет, я настаиваю! — продолжал уговаривать Мэтью. Внезапно он почувствовал, что ноющую боль под брюками может успокоить лишь восхитительное тело этой женщины, движущееся в такт с его телом. — Вот увидите, вам понравится!

Упрямица впилась в него своим острым взглядом:

— Разумеется, не понравится.

— Нет, вы получите подлинное удовольствие!

— Я не танцую.

— Но сегодня будете танцевать! — воскликнул граф, снова хватая ее за руку.

Мисс Рэнкин прикрыла глаза, словно страдала нестерпимой боли.

— Я не танцую, милорд, потому что не знаю, как это делается, — отрывисто произнесла она, прицельно жаля собеседника каждым своим словом. — Ну что, довольны? Я — на самом деле маленькая и ничтожная, как вы и сказали. Я — унылая серая мышка, неспособная даже потанцевать. А теперь отпустите. И перестаньте смотреть на меня подобным образом. Мне не нужна ваша жалость.