Лёд и пламень - Катерина Свободная

— Прости, если я был слишком напорист. Но я такой, какой есть. Я буду заботиться о тебе. Ты мне не в тягость. Я хочу знать, что ты здорова, сыта, в тепле и, желательно, счастлива.

— Почему?

— Потому что я хочу этого, — он пожал плечами, будто это было самой очевидной вещью на свете. — И боюсь напугать тебя ещё больше, но я никуда не собираюсь уходить. Конечно, если ты этого не захочешь сама. Понятно?

Всё ещё кусая губы, Ева кивнула. Холод, сковывающий её сердце, будто разжал свои стальные тиски. Она почувствовала неожиданное облегчение.

— В смысле, я уйду, конечно, домой, — Тай заулыбался, поняв, как двусмысленно прозвучали его последние слова. — Но не из твоей жизни.

Ева засмеялась. Сначала нервно, потом её смех приобрел лёгкость и переливчатость, ласкающую слух.

— Поужинаем? — Тай протянул ей руку, и Ева с радостью её приняла.

— Ты закончишь легенду? — спросила Ева, когда они после ужина переместились на диван вместе с пирожными и ароматным мятным чаем.

— Ладно. На чём я остановился?

— Нужно принести Талвите жертву, и тогда снег перестанет падать. Так поступали ещё наши предки, — процитировала его Ева.

— Ты что. записываешь? — поразился Тай её способностью запоминать и продолжил: — Нужно выбрать самую красивую девушку в нашем племени, и мы принесём её в жертву.

Вождь приказал привести на совет всех незамужних девушек племени. И когда девушки пришли, каждая из них была принята и расспрошена старейшинами в отдельности. Каждая мать была в страхе, как бы ни выбрали её дочь.

Ева закуталась в плед и поджала ноги под себя. Она ловила каждое сказанное Таем слово с жадностью ребёнка.

— Наконец они выбрали самую умную и красивую девушку. Звали её Ота. И сказали старики её отцу и матери:

— Скажите вашей дочери, пусть она три дня соблюдает пост. По истечению этих дней мы принесём её в жертву Талвите.

Огорчились родители девушки. Тяжело было у них на сердце, ведь это был их единственный ребёнок. Но они понимали, что мудрейшим старикам деревни виднее, как поступать. Всеобщее благо важнее жизни одного из них. Многие жители деревни принесли им дары, чтобы вознаградить за дочь. Но на сердце у бедных родителей было по-прежнему тяжко. Когда прошли три дня, и настало время вести дочь к старейшинам, Ота упала на колени и стала молить родителей не отдавать её. Но они сказали, что долг пред родом сильнее родительского.

И тогда Ота вытерла слёзы и поднялась с земли. Она шла, гордо ступая, и не смотрела по сторонам. Лицо её было как камень, лишь глаза печальны. Её сердце всё ещё отказывалось поверить в то, что её принесут в жертву. В душе теплилась надежда.

Когда они пришли, отец и мать громко зарыдали в отчаянии, а девушка больше не проронила ни слезинки.

Увидел вождь, как прекрасна она была, и сжалился над ней. Медленно поднялся он и сказал:

— Мы не станем лишать девушку жизни. Вместо этого мы отдадим её в жёны Зимнему ветру. И тогда он перестанет злиться, и придёт весна.

И вождь увёл прочь Оту, а отец и мать оплакивали её так, словно она уже умерла.

Несколько юношей были посланы к реке, чтобы найти там большую льдину. Старейшины хотели посадить девушку на неё и отдать Талвите.

Пока они искали льдину, все остальные жители деревни надевали свои лучшие одежды, словно готовясь к зимнему празднику. А красивей всех нарядили Оту. И старейшины повели её к реке, а весь народ пошёл за ними. У берега на льдине они постелили толстый слой соломы, а поверх него положили много ковров. На них они посадили девушку и толкнули льдину вниз по быстрому течению. Качаясь, льдина помчалась по реке. Надежда умерла в душе Оты, а на её место пришли гнев и отчаяние. И тогда она прокричала своему племени:

— Каждый из вас ответит за то, что сделал. Однажды я вернусь, чтобы забрать ваши жизни, как вы забрали мою.

Голос девушки был громче плеска воды и треска льдов. Когда льдина с ней скрылась из виду, жители вернулись домой, повторяя вслух заклинания, напевая молитвы...

Вскоре люди почуяли веяние тёплого ветра, и через несколько дней снег растаял.

Тай на секунду задумался, стоит ли заканчивать легенду. Может остановиться сейчас и момент подходящий, вполне похожий на конец. И решив, что на сегодня переживаний с неё хватит, сказал:

— Вот и всё.

— Как-то не очень похоже на конец.

— Ты так думаешь?

— Да. Осталась какая-то незавершённость. Она что, умерла?

— Не совсем. И ты права, это не вся легенда. Но сейчас уже довольно поздно, и я закончу в следующий раз.

— Кажется, я разгадала твои намерения, — прищурившись, Ева наклонила голову на бок.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Тай.

— Ты хочешь превратить эту легенду в «Тысячу и одну ночь», чтобы я всегда с нетерпением ждала продолжения.

— Раньше мне такое не приходило в голову, но теперь я точно воспользуюсь этой идеей, — рассмеялся Тай. — Хочешь, я останусь, пока ты не уснёшь?

— Нет. Что ты! — её голос звучал неубедительно. — Это же неприлично.

— Неприлично? — ухмыльнулся Тай. — Для кого?

— Не знаю.

— Мы никому не скажем, — подмигнул он.

— Тогда ладно.

Они молча смотрели по телевизору первый попавшийся фильм. Еве и не хотелось говорить. Она наслаждалась ощущением близости Тайлена. Уют и покой обволакивали её. Горячий мятный чай разливался теплом по телу, каждая клеточка его была расслаблена. Ева периодически ощущала на себе взгляд его агатовых глаз, мягкий и заботливый. И она была ему благодарна за то, что он просто рядом. За то, что он так чутко угадывал её настроение, не донимал вопросами, но и безразличным не казался.

Тайлен сидел совсем рядом. Протяни руку, коснёшься его горячей смуглой кожи. Свет от телевизора выхватывал из темноты его лицо. Выразительные глаза, которые сейчас казались совсем чёрными, внимательно следили за происходящим на экране. Смуглая матовая кожа и взъерошенные волосы придавали ему несколько мальчишеский образ. Высокий лоб и чёткие линии скул подчёркивали его мужественность. Ева любовалась им. Он определённо был красив. Иногда Ева видела, как его сосредоточенность обращается куда-то за пределы фильма. Он словно прислушивался, едва заметно склонив голову на бок.

Глаза Евы стали слипаться, мысли путаться. Она поставила пустую кружку на пол и удобнее устроилась на диване, вытянув ноги. Сон, словно туман, обволакивал сознание.

— Тай, — тихим голосом позвала Ева.

Он повернулся и придвинулся ближе.

— Пожалуйста, не оставляй меня.

— Обещаю.

Ева сонно улыбнулась и закрыла глаза. Но тут же открыла вновь и, внимательно посмотрев на него, сказала: