Меч Предназначения - Анджей Сапковский

– В Повиссе был переворот, – рявкнул Ондатр. –И эта, как там ее… Леворюция! Короля Рыда свергли, теперь там правит кланТиссенидов! Двор и войско Рыда одевались в голубое, потому тамошние ткачипокупали одно индиго. А цвет Тиссенидов – пурпур. Индиго тут же упало в цене, акошениль пошла вверх, и сразу стало ясно, что именно ты, Бибервельт, наложиллапу на единственный доступный груз. Хе!

Даинти, задумавшись, молчал.

– Хитро, Бибервельт, ничего не скажешь, –продолжал Ондатр. – И никому ни слова, даже друзьям. Шепни ты мне,глядишь, мы бы все заработали, даже факторию можно было бы совместную основать.Но ты предпочел один, втихую. Твоя воля, но и на меня теперь не рассчитывай. ОВечный Огонь, а ведь и верно: что ни низушек, то самолюбивая дрянь и дерьмособачье. Мне, к примеру, Вимме Вивальди никогда аваля на векселе не дает, атебе? Запросто. Потому как вы с ним одна банда, вы, нелюди, окаянные низушки икраснолюды. Чтоб вас холера…

Ондатр сплюнул, развернулся и ушел. Даинти, задумавшись,чесал в голове так, что аж шевелюра хрустела.

– Что-то мне светит, ребята, – сказал оннаконец. – Знаю, что надо сделать. Пошли в банк. Ежели кто и можетразобраться, так только мой знакомый банкир Вимме Вивальди.

– Иначе я представлял себе банк, – шепнул Лютик,осматривая помещение. – Где они тут держат деньги, Геральт?

– Черт их знает, – тихо ответил ведьмак, прикрываяразорванный рукав куртки. – Может, в подвале?

– Вряд ли. Я смотрел – нет тут подвала.

– Ну значит, на чердаке.

– Извольте в контору, господа, – сказал ВиммеВивальди.

Сидевшие за длинными столами молодые люди и краснолюдыневедомого возраста занимались тем, что покрывали листы пергамента рядамициферок и буковок. Все без исключения кособочились, и у всех были слегкавысунуты языки. Работа, как расценил ведьмак, была чертовски однообразна, но,казалось, поглощала клерков без остатка. В углу сидел дед с внешностьюпопрошайки, занятый тем, что чинил перья. Дело у него шло ни шатко ни валко.

Банкир старательно запер дверь конторы, пригладил длиннуюбелую ухоженную бороду, местами испачканную чернилами, поправил бордовуюбархатную куртку, с трудом сходящуюся на выдающемся брюхе.

– Знаете, мэтр Лютик, – сказал он, усаживаясь заогромный красного дерева стол, заваленный пергаментами. – Я тожесовершенно иначе вас себе представлял. Я знаю ваши песенки, знаю, слышал. Опринцессе Ванде, которая утопилась в реке Поппе, потому что никто ее не хотел.И о воробушке, который попал в… тепло и зачирикал…

– Это не мое. – Лютик покраснел отбешенства. – Никогда не певал ничего подобного!

– Вот как? Ну тогда извиняйте.

– А может, перейдем к делу? – вставилДаинти. – Время уходит, а вы о глупостях… Я в серьезном затруднении,Вимме.

– Я этого боялся, – покачал головойкраснолюд. – Если помнишь, я тебя предостерегал, Бибервельт. Говорил я тебетри дня тому: не всаживай деньги в прогорклый рыбий жир. Что из того, что ондешев, номинальная цена не имеет значения, важен размер дохода на перепродаже.То же самое с розовым маслом, и воском, и глиняными мисками. Что тебя дернулопокупать эту дрянь, да вдобавок за наличные, вместо того чтобы по-умномузаплатить аккредитивом или векселем? Я же тебе говорил, стоимость хранения вновиградских складах чертовски высока, за две недели она трижды превыситстоимость товара, а ты…

– Ну, – тихо простонал низушек. – Говори,Вивальди. Что – я?

– А ты в ответ: мол, ничего страшного, мол, продашь всеза двадцать четыре часа. А теперь являешься и сообщаешь, что ты в затруднении,при этом глупо и подкупающе лыбишься. Не идет товар, верно? А издержки растут,а? Эхе-хе, скверно, скверно. Ну как тебя вытаскивать, Даинти? Если б тызастраховал свой хлам, я послал бы кого-нибудь из своих, чтобы он втихаряподпалил склад. Нет, дорогой, единственное, что можно сделать, это подойти квопросу философски, то есть сказать себе: «Хрен с ним». Это торговля – разполучишь, раз потеряешь. Да что это, в конце концов, за деньги – рыбий жир,воск и масло? Смешно. Давайте поговорим о более серьезных вещах. Скажи, ужепора продавать кору мимозы, ведь спрос начал устанавливаться на пяти и пятишестых?

– Что?

– Ты оглох? – поморщился банкир. – Последнеепредложение было равно пяти и пяти шестым. Ты вернулся, надеюсь, чтобысогласиться? По семь ты все равно не получишь, Даинти.

– Вернулся?

Вивальди погладил бороду и выскреб из нее крошки рулета.

– Ты был тут час назад, – сказал онспокойно, – и распорядился держать до семи. Семикратное превышение прицене, которую ты заплатил, – это две кроны сорок пять копперов за фунт.Чересчур высоко, Даинти, даже для удачно выбранного рынка. Кожевенники успелидоговориться и будут солидарно держать цену. Голову даю…

Дверь отворилась, и в контору влетело нечто в зеленойфетровой шляпе и шубейке из вывороченного кролика, перепоясанной коноплянымжгутом.

– Купец Сулимир дает две кроны пятнадцать! –запищало оно.

– Шесть и одна шестая, – быстро подсчиталВивальди. – Что делать, Дан?

– Продавать! – крикнул низушек. –Шестикратное превышение, а ты еще раздумываешь, холера?

В контору влетело другое нечто, в желтой шапке и плаще,напоминающем старый мешок. Как и в первом, в нем было около двух локтей роста.

– Купец Бибервельт велит не продавать ниже семи! –пискнуло оно, вытерло нос рукавом и выбежало.

– Так, – сказал краснолюд после долгогомолчания. – Один Бибервельт велит продавать, другой Бибервельт велит ждать.Любопытная ситуация. Что делать, Даинти? Ты сразу начнешь объяснять или тожеподождем, пока какой-нибудь третий Бибервельт прикажет грузить кору на галеры ивывезти в Страну Песоглавцев?

– Что это? – заикаясь, спросил Лютик, указывая нанечто в зеленой шапке, все еще стоявшее в дверях. – Что это, черт побери?

– Молодой гном, – сказал Геральт.

– Несомненно, – сухо подтвердил Вивальди. –Это не старый тролль. Впрочем, неважно, что это. Ну, Даинти? Слушаю.

– Вимме, – начал низушек. – Я тебя прошу. Незадавай вопросов. Произошло нечто чудовищное. Считай, что я, Даинти Бибервельтиз Почечуева Лога, честный купец, понятия не имею, что тут творится. Расскажимне все. Подробно. События последних трех дней. Прошу тебя, Вимме.