Меч Предназначения - Анджей Сапковский

– Да, да, – тут же поддержал Лютик, почувствовавшийсебя в своей стихии. – Далекий кузен Бибервельта. Известный как ЧокБибервельт. Черная овца в семье. Еще будучи ребенком, он свалился в колодец.Высохший. К несчастью, бадья упала ему прямо на голову. Вот он и чокнулсямалость. Обычно-то он ведет себя тихо, но при виде пурпура впадает в ярость.Чок, одним словом. Но нечего волноваться, он быстро успокаивается, стоитувидеть рыжие волоски на дамском лобке. Потому он и помчался прямо в«Пассифлору». Понимаете, господин Шван…

– Довольно, Лютик, – прошипел ведьмак. –Заткнись, черт побери.

Шван одернул мантию, стряхнул опилки и выпрямился, придавфизиономии величественное выражение.

– Да-а, – сказал он. – Следите внимательнееза своими родственниками, купец Бибервельт, потому как сами-то вы, известно, вполнедееспособны. Если б я подал жалобу… Но у меня нет времени. Я здесь по делу. Отимени городских властей призываю вас заплатить налог.

– Э?

– Налог, – повторил чиновник и надул губы наманер, который подсмотрел, вероятно, у кого-то более значительного. – Чтотакое? Вам что, от брата передалось? Занимаешься торговлей – плати налоги. Либоиди в тюрьму.

– Я? – рявкнул Даинти. – Я – торговлей? Да уменя сплошные потери, мать твою! Я…

– Бибервельт, – снова прошипел ведьмак, а Лютикукрадкой ударил низушка по волосатой щиколотке. Низушек кашлянул.

– Само собой, – сказал он с трудом, изображаяулыбку на пухлой физиономии. – Само собой, господин Шван. Ежелизанимаешься выгодной торговлей, надобно платить налоги. Хорошая торговля –большие налоги. И наоборот, как мне кажется.

– Не мне оценивать ваши доходы, купец. – Чиновниксоорудил кислую мину, присел за стол, из бездонных складок мантии извлек счетыи свиток пергамента, который развернул на столе, предварительно протерев столполой накидки. – Мое дело считать и принимать. Да-а-а… Итак, подсчитаем…Это будет… хммм… это будет… Два пишем, один в уме… Та-а-ак… Тысяча шестьсотпятьдесят три кроны и двадцать копперов…

Даинти Бибервельт издал глухой вопль. Каменщики удивленнозаворчали, трактирщик упустил блюдо. Лютик вздохнул.

– Ну до встречи, ребята, – горько сказалнизушек. – Если меня кто-нибудь спросит, так я в тюряге.

– До завтрашнего полудня, – стонал Даинти. –Ну и сукин сын этот Шван, чтоб его скрутило, паршивца, мог бы и подольшеподождать. Больше полутора тысяч крон, откуда мне взять до завтра стольконаличных? Я погиб, разорен, сгнию в заточении! Нечего сидеть, говорю вам,дьявольщина, надо хватать эту дрянь, допплера! Мы должны его поймать!

Вся троица сидела на мраморной облицовке бездействующегофонтана, расположенного посредине небольшой площади, обрамленной роскошными, ноисключительно безвкусными купеческими домами. Вода в бассейне была зеленой ичудовищно грязной, плавающие среди отбросов золотые ельцы натужно работалижабрами и раскрытыми ртами хватали воздух с поверхности. Лютик и низушек жевалиоладьи, которые трубадур только что стянул с попавшегося на пути прилавка.

– На твоем месте, – сказал бард, – я быотказался от погони, а стал искать кого-нибудь, кто одолжит денег. Ну поймаешьты допплера. И что? Думаешь, Шван примет его в качестве эквивалента?

– Дурак ты, Лютик, хоть и бард. Схватив допплера, яотберу у него мои деньги.

– Какие деньги? То, что было у него в мешочке, пошло напокрытие урона трактирщику и взятку Швану. Больше там ничего не было.

– Лютик, – поморщился низушек, – в поэзии-тоты, возможно, и дока, но в торговых вопросах, уж прости, абсолютный нуль. Тыслышал, какой налог насчитал мне Шван? А за что налоги платят? Ну за что?

– За все, – отметил поэт. – Я так вон даже запение плачу. И плевать им на мои объяснения, мол, пою я по внутреннейпотребности.

– Дурак, говорю. Налоги в торговле платят в зависимостиот прибыли. Прибыли, Лютик! Понял? Этот паршивец допплер подделался под меня изанялся каким-то нечистым делом. И заработал на нем. Заработал! А я – платиналог да еще и покрывай долги этого голодранца, ежели он их наделал. А незаплачу, так – в яму, а там публично поставят, как на скотине какой, тавро исошлют на рудники! Дьявольщина!

– Хе! – весело отозвался Лютик. – Стало быть,нет у тебя, Даинти, иного выхода, как тайно сматываться из города. Знаешь что?Есть идея. Давай обернем тебя бараньей шкурой. Ты пройдешь через ворота, крича:«Я овечка, овечка, бе-е-е». Никто тебя не узнает.

– Лютик, – угрюмо проговорил низушек. –Заткнись, а то ведь стукну. Геральт?

– Что, Дан?

– Поможешь схватить допплера?

– Послушай, – сказал ведьмак, все еще безуспешнопытавшийся зашить разорванный рукав куртки. – Мы в Новиграде. Тут тридцатьтысяч жителей – людей, краснолюдов, полуэльфов, низушков и гномов, да,вероятно, еще столько же приезжих. Как ты собираешься отыскать его в такой тьменароду?

Даинти дожевал оладью, облизнул пальцы.

– А магия, Геральт? Ваши ведьмячьи чары, о которыхстолько болтают?

– Магически допплера можно обнаружить, только когда онв своем виде, а в своем-то он по улицам не шастает. И даже если б так, всеравно магия не поможет, потому что кругом кишмя кишат слабые чародейские сигналы.У каждого второго дома магические замки, а три четверти людей носят амулеты,самые разные – против воров, блох, пищевых отравлений. Не счесть.

Лютик провел пальцами по грифу лютни, звякнул струнами.

– Идет весна, дождем повеяв теплым! – пропелон. – Нет, скверно. Весна грядет и солнце… Нет, черт возьми. Неполучается. Ну никак…

– Перестань скрипеть, – проворчал низушек. –Ты действуешь мне на нервы.

Лютик кинул ельцам остатки оладьи и сплюнул в бассейн.

– Глядите, – сказал он. – Золотые рыбки.Говорят, такие исполняют желания.

– Так те красные, – заметил Даинти.

– Ну и что, какая разница. Черт возьми, нас трое, а онивыполняют по три желания каждая. Получается, по одному на брата от каждойрыбки. А, Даинти? Не хочешь, чтобы рыбка заплатила за тебя налог?

– Почему же. А вдобавок пусть что-нибудь свалится снеба и треснет допплера по башке. И еще…

– Стой, стой. У нас тоже есть желания. Я, к примеру,хочу, чтобы рыбка подсказала мне окончание баллады. А ты, Геральт?