Сказ о Халлеке Торсоне - Дмитрий Нелин

он развернулся на север. Сейда, привыкнув к крепким объятьям, успокоилась. Земля под ней пролетала непривычно быстро. На горизонте показалась полоска леса, и тут Халлек ощутил, что сможет продержаться в воздухе совсем недолго. Перестав махать крыльями, он перешёл на планирование и еле-еле успел перетянуть край леса, чтобы, немного отдохнув, развернуть их и приземлиться на поляне. Выпустив Сейду, он рухнул на травку, обессилено вытянул шею и шумно вздохнул, выплюнув задушенную овцу. Внутри всё крутило и ныло, тело теряло новый облик.

Отдышавшись, Халлек сел, посмотрел на добычу и сплюнул.

— Никогда бы не подумал, что сырая овца так погана на вкус.

— Она так и останется сырой, если мы не придумаем, как развести костёр, — развела руками эльфиня. — Всё наше барахло осталось там.

Усевшись рядом, она принялась развязывать узел и посмотрела на Халлека.

— Ну ты даёшь. Ты же не оборотень, я знаю совершенно точно. Только не говори мне, что у вас так все могут.

— Это дар. Ты когда-нибудь говорила со своим богом? Или богиней, не знаю я, кто у вас.

— Ээээ… не довелось как-то. Я, по правде сказать, никогда не обращалась особо ни к кому. У нас обычно поклоняются Тэре или Исизе, реже Налиссе. Ни одна из них не способна на такое, дар перевоплощения… насколько я знаю, конечно.

— Свальбард дал мне эту возможность. Как говорится, если человек не верит ни в кого, это ещё не значит, что в него никто не верит. У него на меня определённые виды.

— Оогоооо, — протянула Сейда. — И какие же?

— Потом скажу, как доберёмся к нам. К тому времени станет понятно. Ну и это, если ты не передумала.

— Неа, — ответила эльфиня с улыбкой. — Не дождёшься.

Она посмотрела на распутанный тюк и лукаво отодвинула его в сторонку…

… - Понять бы ещё, где мы, — Халлек лениво перебирал яркие волосы Сейды, рассыпавшиеся по его плечу.

— Мы летели на север, а северная граница Рыжих Степей как раз лесная. Она примыкает к Срединным Землям, но частично. Знаешь, где-то рядом Темноводье. Я уверена. Этот Дэнир… ты заметил, как я струхнула, когда он назвался?

— Я вообще почти ничего не видел от усталости.

— В Темноводье есть народ, который считает его богом. Он их не разочаровывает, но он не бог. Он, скорее, воплощённый дух… не догадываюсь даже, чей. Не из слабых, ты сам видел.

— Предлагаешь добраться до них?

Эльфиня хмыкнула, потянулась всем телом, прижимаясь к Халлеку.

— Я догадываюсь, что снова стать драконом ты сможешь нескоро?

— Угу. Это пришлось сделать раньше, чем моё тело стало полностью готовым к превращению. Только сила Свальбарда позволила взлететь.

— Значит, в Темноводье нам соваться нечего. Там, считай, одни болота да леса, мы к зиме, в лучшем случае, дойдём. А нынче конец месяца Ворона. Карты этих мест, которые я изучала, были старыми. За это время многое могло измениться. Ты сверху, кроме леса, ничего другого не рассмотрел?

— Нет, — покачал головой Халлек. — Лес до горизонта, даже с высоты. А на запад он докуда тянется?

— До самого Лустайла, вдоль южного края Срединных Земель. Если мы там, где я думаю, то это больше полутора тысяч вёрст.

— Очень весело, — буркнул нордхеймец.

Пока Халлек разделывал барашка, Сейда сходила в лес и натащила сушняка с ближайшей опушки. Выбрав по одному ему понятным признакам короткую ветку, Халлек вырезал остающиеся загадкой для эльфини знаки и подсунул веточку под сложенный шалашиком хворост. Почти сразу из-под низу засветилось тлеющим тёмно-алым, а вскоре полыхнул настоящий огонь. После всех стремительных приключений простое жестковатое мясо показалось дворцовым угощением, и вскоре в костре потрескивали объеденные косточки. Несмотря на то, что лето было уже на исходе, занесло путников порядком на юг, и для ночёвки хватило лёгкого шалашика, только чтобы не отсыреть от утренней росы.

Глава 25

Лишённые лошадей и почти всего снаряжения, они были вынуждены идти по дикому лесу на своих двоих, обходясь тем немногим, что добывали по дороге. Хищники ночами подходили довольно близко, не боясь огня, но Халлек знал, как оградить стоянку от обычного зверя. Через дюжину дней, ободранные, оголодавшие и порядком злые, путники набрели на старую, полузаросшую дорогу. Сев на камень у края размытой колеи, Халлек развернул лист лопуха и вгрызся в подвяленное, отдающее дымом костра мясо тетерева. Эльфиня сшибла птицу позавчера метким броском камня. Дорога, сколько её было видно, вела почти прямо на север. Другое дело, что они весьма отдалённо представляли, куда забрели. Вырезанная палочка-указалочка вела себя непонятно, мерно двигаясь то в одну, то в другую сторону. Сейда, прикрыв глаза, сидела рядом, она почти задремала, едва прислонившись к камню, но встрепенулась от еле слышного шороха, который нордхеймец даже не уловил.

— Что такое?

— Слышишь?

Халлек повертел головой.

— Вроде нет. Откуда оно?

— Вон оттуда, наискось. Приближается, — эльфиня показала на тёмные ели в паре сотен шагов.

— Теперь да. Давай лучше спрячемся.

Они засели в густом кустарнике, надёжно их скрывшем, и затаились. Обоняние Халлека подсказывало ему что-то знакомое с детства, но слишком много было событий и происшествий, чтобы вот так сразу вспомнить. Шорох приближался, перерастая в треск и шум, в вечернем полусвете заколыхались верхушки елей, и на дорогу, ломая кустарник, выбрался молодой индрик, ростом в холке локтей четырёх с половиной. Сейда воззрилась на эту косматую диковину.

— Ээээ…

— Это индрик. Наш, северный зверь. Только здесь он как оказался?

Коричнево-бурая шерстяная скирда на четырёх массивных ногах оглядывалась, забавно шевеля длинным хоботом с двумя хватательными отростками. Халлек, семья которого держала две дюжины индриков, прекрасно умел с ними обращаться, а так как диких их почти не осталось, то этот наверняка поймёт «земляка».

— Пойду поговорю с ним, — он спокойно встал и вышел с опушки. Эльфиня замерла, не решаясь последовать за ним, зверь был крупнее матёрого быка и выглядел очень мощным. Она не знала ещё, что взрослые индрики вымахивают вдвое-втрое больше.

Лохматый зверь протянул хобот и потрогал Халлека чувствительными отростками, шумно втягивая воздух. Индрики были достаточно умны, а уж памятью обладали отличной. Видимо, в нордхеймце остались какие-то запахи его земли, и зверь, фыркнув, положил увесистый хобот ему на плечо, так они выражали приязнь к людям. Халлек похлопал его по лохматой шее, проурчал в ухо несколько звуков, знакомых любому домашнему индрику, и не ошибся. Этот как-то очутился за полторы тысячи вёрст от границы Нордхейма, но сразу отреагировал как положено: подогнул передние ноги и немного присел, так, чтобы на него можно было залезть. Правда, бирки на