Путь тьмы - N&K@

— Владыка.

— А ты повзрослела. — хрипло выдал Никаниэль и закашлялся.

— Не больше, чем вы.

Похоже при первой встрече она выглядела моложе своих лет из-за недоедания и постоянных побоев. Однако теперь перед Ником стояла настоящая молодая леди, еще и понахватавшаяся где-то светских манер. Не иначе как усердными заботами трактирщика. Где он, кстати?

— Чувствую в ней странную силу. — раздался в голове принца скрипучий голос. — Не упусти ее, ученичок.

— Без тебя знаю. — зло огрызнулся эльф.

— Так вы знакомы? — удивленно спросил Жаба, закрывая дверь на засов. — Это она впустила нас в город и помогла спрятаться. Ну и мы ей кое в чем подсобили. Сказала, мы вам еще пригодимся. И возвращение ваше предсказала день в день.

— Истинно Ведьма! — суеверно подтвердил Наждак.

— К слову сказать, у меня от ее взгляда мурашки по коже. — едва слышно добавил Жаба, суеверно выглядывая из-за спины Никаниэля. — Вы бы с ней поосторожнее, Капитан.

Никаниэль обратил внимание, что Малем оставался единственным, кто не понимал о чем идет речь. Зайдя внутрь, тот сразу сместился в сторону так, чтобы удобнее было контролировать пространство, и не видел в черновласке ничего особенного. Кроме ее необычной, недоступной красоты, естественно, от которой его пробрал озноб. Возможно раньше он бы и не преминул подбить к ней клинья, но не теперь, будучи мужем и, скорей всего, отцом.

— Меня зовут Лилиана, Владыка. — бархатным голосом, полным почтения, произнесла девушка. — Я безмерно благодарна вам за свое спасение и клянусь отдать жизнь взамен.

— Мне не нужна твоя жизнь, но, я надеюсь, ты пойдешь со мной. — прохрипел Ник и увидел, как в пурпурных глаза Лилианы промелькнула тень глубокой печали. — Я отведу тебя туда, где твой талант оценят по достоинству.

Принц вновь зашелся кашлем, проклиная пытавшегося его прикончить наставника. До Эльфхейма еще ни одна неделя пути, а каждый глоток воды, каждое произнесенное слово и каждый вдох доставляли ему немало страданий уже сейчас. Сразившая молодого эльфа немощь раздражала его все сильнее день ото дня.

— Я знала, что вам будет нужен лекарь, Владыка. — вымолвила девушка, одарив Никаниэля загадочной улыбкой.

— Точно! — воскликнул Жаба, хлопнув себя по лбу. — У нас же Трехглазый ранен! Мы по указке Ведьмы шамана какого-то поймали. Но он, гад, отказывается лечить. Капитан, может вы его убедите? По-свойски. По-колдунченски. А он заодно и вас подлатает. — зеленокожий, почтительно обойдя Лилиану по широкой дуге, направился к двери в погреб. — Пойдемте.

Какой еще к кфану шаман? Орка что-ли приволокли? Что мог забыть орчий шаман столь далеко от родных степей? Впрочем, если тот действительно в состоянии исцелить участки гнилой плоти, Ник найдет способ его убедить. Уж в этом он не сомневался.

Спускаясь по лестнице, принц запалил светляка и заставил того лететь впереди, освещая путь. От висевшей на стене масляной лампы толку было не слишком много.

— Лилиана, где трактирщик? — обратился к девушке Никаниэль, посохом отодвинув мешавший пройти тюк.

— Для вас просто Лили, Владыка. — поправила его оракул, и по ее холодно блеснувшим глазам Ник понял, что мужчину искать бессмысленно.

Таверна явно сменила владельца, и судьба предыдущего зависти ни у кого не вызовет. Впрочем, не больно-то было и надо.

Дойдя до с а мого конца подпола, принц не обнаружил ни только ни одного клятого орка, но и никого даже отдаленно смахивающего на их шамана.

В углу, на грубо сколоченной кровати, застеленной несвежей соломой, лежал Трехглазый. По неумело обмотанной бинтами груди расплывалось кровавое пятно, а серые тени на заострившемся лице лучше сумрачного взгляда говорили, что жить ему оставалось совсем немного.

Рядом, спиной к вошедшим, сидел лохматый коренастый мужчина, крепко привязанный за руку к спинке кровати. Изорванная в клочья одежда и множество кровоподтеков так и вопили, что последние пара дней у него выдались не из лучших.

И это предположение тут же подтвердил Наждак. Он с размаха пнул мужика по ребрам, вызвав у того болезненный стон, затем схватил за волосы, резко дернул на себя и крикнул ему прямо в лицо:

— Дождался, тварь? Сейчас Капитан тебе покажет! Пожалеешь, что на свет родился!

Однако неожиданно вперед рванул Малем. Он быстрее молнии подскочил к Наждаку, отшвырнул того в сторону и принялся развязывать пленника, бросая на бандитов полные ненависти взгляды.

Похоже Лилиана умудрилась найти единственного лекаря в Западных Королевствах, способного исцелить Ника. А может и во всей Лиотнии, если боги уже забрали к себе душу Трайнарв. Старая гномика, поклонявшаяся Аракаю, еще тогда на ладан дышала и, вроде, учеников не брала.

Так что самопровозглашенный жрец Ниметиса пришелся весьма кстати. Если Тавру, конечно, хватит сил избавить от магического недуга старого товарища.

И если он вообще захочет это делать.

Глава 38

— Все вон. — коротко распорядился Никаниэль, заставив недоуменно озиравшегося Наждака вздрогнуть. — Жаба, Лили, останьтесь. — добавил он, хотя пророчица и так с места не сдвинулась.

Как будто знала, что на нее приказ не распространяется.

Странно, но в ее обществе Ник ощущал… нет, не то чтобы покой, но что-то очень близкое. Родное. Похожие чувства испытывает лоцман сбившегося с курса судна, увидевший на горизонте очертания знакомых скал. Пусть команда еще и не на берегу, но теперь благополучная высадка лишь вопрос техники, а не воли богов.

Может тому виной бесконечная глубина пурпурных глаз, затягивающих, словно омут. Или таинственная аура — плотная и обволакивающая — наполненная неподвластными смертным знаниями. Но рядом с молодой пророчицей принц обретал уверенность в благоприятном исходе взваленной на плечи миссии. Уверенность, которую за последние годы непрестанно точили черви сомнений, множившиеся с каждой неудачей.

А их в жизни эльфа случилось немало.

Переглядываясь и перешептываясь, бандиты покинули погреб, не смея перечить ставшему за время отсутствия еще более грозным лидеру, а Никаниэль помог Малему усадить Тавра на стоявший неподалеку ящик. В ровном свете висевшего под потолком светляка фингалы, синяки и засохшая кровь на разбитой губе говорили о его судьбе лучше раскрытой книги. Разбойники явно со жрецом не церемонились.

— Никанор. — выдал, наконец, Тавр, жадно осушив половину поданной Малеммилом фляги. — Не думал еще когда-нибудь тебя увидеть. Особенно при таких обстоятельствах.

— Надеюсь, мои люди не сильно тебе досаждали. — прохрипел Ник, а Жаба, осознав ситуацию, стиснул зубы и невольно сделал шаг в сторону лестницы. — Они, видишь ли, манерам не обучены.

— Как и все мы, сержант, как и все мы.

Тавр сделал пару глубоких вдохов, поморщился и с некоторым трудом, но все-таки поднялся на ноги. Он смерил принца пристальным взглядом, от которого не ускользнули ни новые шрамы, ни черная кожа левой руки, ни причудливый посох, ни нечто большее, доступное лишь взору жрецов истинного бога.

— Ниметис всемогущий, что же ты с собой сделал… — тихо проговорил мужчина с печалью в голосе.

— Не больше, чем сделал бы любой другой для достижения своей цели. — строго отрезал Никаниэль. Он ни раз твердил, что готов пойти на что угодно ради воскрешения Элельен и повторит это еще столько же, если нужно. Любые жертвы, лишь бы глаза прекраснейшей из женщин вновь увидели свет звезд. — Прости, что с тобой так обошлись. Можешь идти, если хо…

Ник согнулся пополам, закашлявшись. Боль в груди пусть и не становилась сильнее, но и проходить сама явно не планировала. Плата за могущество? Плевать. Не велика цена.

Вздохнув, Тавр помедлил, после чего выбил из рук принца начиненный бестелесными сущностями посох, возложил ладони ему прямо на броню и принялся вполголоса молиться Ниметису.

Похоже за время разлуки его связь с богом природы заметно возросла. Руки бывшего охотника практически сразу наполнились мягким светом. Тот рос и ширился, проникая под кожу и даря тепло родного очага давно бредущему во тьме путнику.

Однако, исцелить магический недуг — не то же, что заживить простенькую ранку или даже срастить сломанные кости. Тронутая разложением плоть никак не желала вновь становиться прежней, и Тавру требовалось все больше и больше сил.

Уже во весь голос взывал он к Ниметису, руки его дрожали, пот градом катился по лицу, а божественный свет окутал чуть ли не всего Ника, заставив остальных посторониться.

Ощущение тепла сменилось острой болью. Принца будто резали