Изгнанник - Мишель Пейвер

Торак тоненько поскулил, желая успокоить и подбодрить малышей, но те были до смерти напуганы. Какой-то чужак влез к ним в нору! И только что в страшной схватке погиб один из их родственников!

Торак, решив больше не пугать волчат, задом выбрался из логова. И сразу заметил, как от убитого волка метнулась в сторону какая-то тень.

— Убирайся отсюда! — крикнул он, размахивая руками, и так закашлялся, что даже пополам согнулся.

Рысь прыгнула на дерево и сидела там, раздраженно виляя хвостом.

С ножом в руке Торак остался возле мертвого волка под прикрытием валуна, охраняя вход в нору. Он решил, что не уйдет отсюда, пока не вернется стая.

Его, правда, удивляло, что рысь так и не уходила. Даже появление человека не испугало ее. А ведь рыси очень редко нападают на людей, да и во время охоты на более крупную дичь выбирают самых молодых или самых слабых животных.

На него снова напал мучительный кашель. Когда приступ миновал, Торак почувствовал, что весь покрыт испариной. Дыхание вырывалось у него из горла с таким звуком, словно он шуршал сухой листвой.

И тут до него дошло: рысь поняла, что он болен! Она услышала его болезнь — по этому кашлю, по его хриплому голосу; она почуяла запах болезни на его коже.

И он стал для нее такой же доступной добычей, как и эти волчата.

Рысь беззвучно упала с ветки на землю и стала подкрадываться к нему.

Торак попытался завыть и позвать на помощь Волка, но распухшее горло исторгало лишь хриплое бурчание.

Ночь была теплая; от зверски растерзанного волка-няньки исходила такая вонь, что Торака затошнило. Труп лежал так близко, что его можно было коснуться рукой.

Зря он оставил его у самого входа в нору. Надо было оттащить подальше, чтобы рысь могла спокойно поесть. Пусть забирает себе мертвого, но оставит в покое живых!

А теперь, пока он станет отволакивать в сторону волчью тушу, рысь вполне успеет добраться до волчат. Представив себе, как маленькие души волчьих детенышей бродят возле логова, пытаясь разбудить свои мертвые тела, Торак остался на своем посту и лишь крепче сжал в руке нож.

Сзади послышался шорох. Торак резко обернулся. И ничего не увидел. Только темный валун по-прежнему возвышался с ним рядом. А ведь рыси умеют великолепно лазить по любым возвышенностям, они и на добычу свою обычно прыгают сверху…

Жаль, что он не захватил с собой топор! Ну зачем он оставил его в шалаше?! Как вообще можно было идти ночью в Лес без еды, без трутницы, без топора?..

Да, и трута у него тоже нет…

Огонь бы отпугнул рысь. Надо было прихватить с собой хотя бы один березовый гриб-чагу, когда она ему в Лесу попалась! Нет, тот, прежний Торак — каким он был до своего безумия — никогда бы не совершил подобной ошибки!

Новый приступ кашля сдавил ему горло. Он кашлял так долго, что у него даже ребра заболели, а перед глазами от слабости замелькали какие-то черные кляксы.

Рысь сидела в тени, довольно близко, но все же на недосягаемом расстоянии. Торак видел, как равнодушно поблескивают ее серебристые глаза, чувствовал ее противный кошачий запах.

И тут случилось нечто такое, отчего у него сразу похолодело под ложечкой. У выхода из норы, прямо перед носом у затаившейся рыси, появились две мохнатые мордочки.

Торак резко повернулся к волчатам и коротко пролаял: «Уфф! Опасность!»

Мордочки снова скрылись в норе.

Рысь заметила его движение, теперь она смотрела только на него.

— Сюда! Сюда! — воскликнул Торак, стараясь отвлечь рысь от волчьего логова.

Продолжая что-то кричать и время от времени швыряясь в нее камнями, он отошел на несколько шагов от норы, остановился и снова кинул в хищницу камень.

Рысь оскалилась, зашипела, потом вдруг зарычала и, вся изогнувшись, стала смотреть куда-то вверх. Черная, почти неразличимая в темноте тень стремительно упала на нее с небес. Это был Рип. Нанеся удар, он с оглушительным криком тут же взмыл ввысь, и в атаку ринулась Рек. Оба ворона кружили над хищницей, по очереди падая вниз и молниеносно нанося ей своими мощными клювами болезненные удары. Рысь подпрыгивала, тщетно пытаясь их поймать, но они ловко уходили от ее когтей и клыков и, отлетев в сторону, передыхали в безопасности на ветвях сосны, оглашая Лес хриплым карканьем.

Нервно дернув хвостом, рысь снова подобралась чуть ближе к убитому ею волку.

Ноги у Торака дрожали от слабости, он едва стоял, его бил озноб, да и рана на груди снова открылась — вниз по животу из нее текло что-то теплое.

Волчата пока больше не показывались, но Торак отлично знал, что вскоре любопытство опять возьмет над ними верх. И когда из норы снова выглянут их мохнатые мордашки, рысь бросится на них.

А он вряд ли сможет защитить малышей.

Волк, петляя, летел по Лесу. Он узнал это карканье! Что, интересно, этим воронам понадобилось возле волчьего Логова?

Ветер переменился, и теперь Волк отчетливо чуял запахи рыси, волчьей плоти и Большого Бесхвостого. Он еще прибавил ходу; стая, бежавшая следом, старалась не отставать.

Волчицы оказались быстрее всех. Они первыми добрались до логова. Даже раньше Волка. Он видел, как подруга вожака с разбегу прыгнула на рысь и погнала ее к Лесу, а Темная Шерсть и другие волчицы кинулись в погоню.

Волк резко затормозил, увидев у входа в логово тело Белой Лапы. Совершенно бездыханное. Затем он увидел Большого Бесхвостого, который сжимал в передней лапе свой Большой Острый Зуб, и сразу догадался, что здесь произошло. В душе его бушевали гнев, радость и печаль.

Вороны продолжали каркать, сидя на дереве, но Волк даже внимания на них не обратил. Неподалеку от входа в логово он заметил некий туманный силуэт волка и ободряюще посмотрел туда, словно приглашая душу Белой Лапы подойти поближе. И то, что осталось от волка-няньки — то, что вылетело из его тела вместе с дыханием, но умело ходить на четырех лапах, — неуверенно приблизилось к норе и, удовлетворенное тем, что волчата в целости и сохранности, вновь повернуло к Лесу.

Черноух, Бродяга и вожак тем временем собрались у валуна. Они, не мигая, смотрели на Большого Бесхвостого, шерсть у них на загривке стояла дыбом.

Волк просто дрожал от нетерпения — так ему хотелось поскорее броситься к Большому Брату. Но сделать этого он не мог: только вожак мог решить, является ли Большой Бесхвостый другом их стаи или нет.

Вожак подошел к бесформенной куче мяса, которая раньше была Белой Лапой, понюхал и медленно, осторожно, практически не сгибающимися лапами, подошел к Большому Бесхвостому.

Тот стоял спокойно и вожаку в глаза не смотрел — как и подобает чужаку. Но Волк с тревогой заметил, что его Брат вдруг пошатнулся.