Дикарь и леди - Виктория Дал

— Жизнь состоит не только из черного и белого, — заметил Джуд. — Я неплохо знаю людей, совершавших те или иные проступки. Поэтому осмелюсь предположить, что я лучше вас знаком… с некоторыми сторонами жизни. И я точно знаю следующее: далеко не все мерзавцы совершают все те гнусности, которые им можно было бы приписать.

Братья переглянулись, потом Эдвард проговорил:

— Но возможно, мы с Эйданом лучше понимаем, что такое честь джентльмена.

Барон произнес эти слова ровным голосом, словно не считал их оскорблением. Поэтому Джуд и оставил их без ответа. Что ж, он действительно был незаконнорожденным. Отрицать это бессмысленно. Пауза затягивалась, и Джуд вдруг подумал: «А может, сказать о своих подозрениях в отношении Гарри?» Нет, наверное, этого делать не следовало. Ведь у него не было ни малейшего намека на доказательства. Так что очень может быть, что в этом Марисса права. Хотя, конечно же, за Гарри надо внимательно наблюдать, следить за каждым его шагом.

— А кто, кроме Уайта, мог это сделать? — проговорил наконец Джуд, словно размышляя вслух. — Может, кто-то из тех, кому один из этих троих рассказал про Мариссу?

Эйдан тут же кивнул:

— Да, не исключено.

— Может, это одна из любовниц наших подозреваемых? — предположил Эдвард.

— То был бы довольно странный постельный разговор, — пробормотал Джуд. — А впрочем, почему странный? Напротив, очень даже обычный. Да-да, именно любовница, а не жена. Вот только… — Джуд умолк и задумался. Он ничего не знал о Чарлзе Лемонте, не знал даже, есть ли у него любовница. А вот Фицуильям Хесс… — Господи, а миссис Уэллингсли?!

Братья снова переглянулись.

— А что миссис Уэллингсли? — пробурчал Эйдан.

— Разве они с Хессом не флиртовали в прошлом году?

— Что ж, очень может быть, — ответил Эйдан. — Хотя я не заметил этого. Но все же я не могу понять, почему ты ее заподозрил. Она ведь унаследовала значительную часть поместья мужа и, следовательно, не нуждается в деньгах. Или, может быть, ты хочешь сказать, что она сделала это, чтобы досадить мне?

Эдвард надолго задумался, потом решительно покачал головой:

— Нет, не могу даже представить, что она способна на такое.

Джуд криво усмехнулся и пробормотал:

— Да, ты прав. Уж скорее она сделала бы это, чтобы наказать меня.

— Не тебя, Джуд, а меня, — заявила Марисса, внезапно появившаяся на пороге.

Все уставились на нее в изумлении.

— С какой стати ей наказывать тебя? — спросил наконец Джуд.

Пристально глядя на него, Марисса продолжала:

— Ты говорил мне, что никогда, ни на одну минуту не оставался с ней наедине, не так ли?

Джуд вскинул руку:

— Дорогая, но я…

— Так вот, ты лгал мне!

— Нет, Марисса, клянусь тебе! Просто Пейшенс… — Джуд посмотрел на Эйдана в поисках поддержки, но тот, судя по всему, не собирался ему помогать.

А Марисса вдруг тихонько всхлипнула, и в глазах ее блеснули слезы. Она развернулась, собираясь уйти, и Джуд в отчаянии крикнул:

— Дорогая, выслушай меня!

Марисса замерла на пороге, но так и не повернулась к нему.

— Видишь ли, на одном из вечеров Пейшенс Уэллингсли сказала мне… что испытывает нежные чувства… — пояснил Джуд.

— На одном из вечеров? — переспросила Марисса; она наконец-то посмотрела на него.

Джуд вздохнул и добавил:

— Она дала понять, что влюблена в кого-то. Возможно, в меня.

— Ей так понравилась твои поцелуи?!

Джуд уверял себя, что ревность Мариссы — не такой уж плохой признак, но его очень смущали слезы девушки. Откашлявшись, он пробормотал:

— Я ведь уже говорил тебе, что никогда не целовался с ней.

— Не целовался? — Марисса взглянула на него недоверчиво. — Почему же она в таком случае полюбила бы тёбя?

Джуд шумно выдохнул, словно его ужасно утомил этот разговор.

— Дорогая, о чем ты?

— Ты прекрасно все понял. Если ты не прикасался к ней, то почему же она влюбилась в тебя?

Это был уже не просто вопрос, а обвинение, отчасти даже оскорбление. Приблизившись к Мариссе, Джуд проговорил:

— Выходит, ты считаешь, что женщина не может полюбить меня за какие-то другие качества?

— Откуда мне знать?

— Успокойся, Марисса, — тихо произнес Эдвард.

Она немного смутилась, но затем ею снова овладел гнев. Пристально глядя на Джуда, она сказала:

— Ты утверждал, что у вас с этой женщиной ничего не было, а сейчас я узнаю, что она, возможно, влюблена в тебя. Как же так, Джуд?

Ему нечего было ей ответить. Со вздохом повернувшись к Эдварду Йорку, он тихо сказал:

— Возможно, все устроится, а пока…

Джуд стремительно вышел из комнаты.

Он слышал, как Марисса тихонько произнесла его имя, когда он проходил мимо, и даже почувствовал робкое прикосновение ее руки, но не остановился. Пусть она хорошенько обо всем подумает, может, тогда что-нибудь поймет.

Вероятно, она считала, что он недостоин любви, а ее братья… Похоже, они полагали, что человек столь низкого происхождения не может иметь правильные представления о чести. Он всегда любил дом Йорков, но сейчас хотел только одного — покинуть его хотя бы на несколько часов.

Джуд вышагивал по приемной миссис Уэллингсли, все еще думая об оскорбительных словах Мариссы. Выходит, она считала, что он годится только на то, чтобы доставить женщине физическое удовольствие. И она бросила это ему в лицо!

Но почему же он, Джуд, так злился? Какое он имеет на это право? Ведь он собирался пробудить в ней чувства, не так ли? И следовательно, слова Мариссы в сложившейся ситуации отчасти соответствовали действительности.

Что же касается Пейшенс, то он почти убедил себя в том, что она каким-то образом связана с шантажом. Но почему он так решил? Джуд не мог ответить на этот вопрос, поэтому все сильнее нервничал.

«Как бы то ни было, в разговоре с ней надо проявлять предельную осторожность, — сказал он себе. — Ведь эта женщина очень даже неглупа…»

— О, мистер Бертран! — воскликнула Пейшенс, входя в приемную с обольстительной улыбкой. — Как я рада вас видеть!

— Добрый день, миссис Уэллингсли.

Джуд отвесил хозяйке вежливый поклон.

Пейшенс протянула к нему руки, словно пыталась обнять, но, перехватив его хмурый взгляд, отступила на шаг. И улыбка ее тотчас же погасла.

— Что-то случилось? — спросила она.