Избави нас от зла - Том Холланд

отвратительное слащавое выражение восторга, все они поглядывали с таким же злобным вожделением, как и собравшиеся тогда на деревенской лужайке жители Вудтона.

— Скажите, пожалуйста, — собравшись с духом, обратился Роберт к одному мужчине, — что эти люди здесь празднуют?

Мужчина оглянулся и сморщил нос при виде одежды мальчика.

— То, что было им недоступно последние пятнадцать лет, — ответил он, — благодаря запретам на развлечения, наложенным твоей родней.

— Моей родней?

— А чей же ты сын, если не какого-нибудь жалкого республиканца-оборванца?

Роберт сжал кулаки.

— Не смейте говорить в подобном тоне о моем отце! — вскипел он.

— Отчего же? Уж не потому ли, что он оказался полным дураком, позволив тебе явиться сюда, да еще в такой одежде? — насмешливо возразил мужчина и подмигнул ему. — На твоем месте, мальчик, я бежал бы во все лопатки. Иначе… У собравшейся здесь толпы такое настроение, что они вполне могут схватить тебя и швырнуть в огонь. Ты можешь стать горящим факелом в честь возвращения короля.

Роберт задохнулся от гнева и страха; на мгновение он вообразил, что снова оказался на лужайке Вудтона. Все же он последовал совету мужчины и убежал. Как далеко, у него не было представления, но в его голове не переставал звучать треск пламени, а в ушах звенел голос пожираемой огнем матери, обещавшей ему их новую встречу на Небесах. Мальчик оглядывал на бегу улицы; его не покидала мысль, что во всем Лондоне не найдется никого, кто мог бы о нем позаботиться; что в целом мире у него осталась только Эмили.

Так не вернуться ли прямо к ней, задавал он себе вопрос, пусть даже слабым и не имеющим никакой власти? На мгновение он пожалел, что отказался от предложения Лайтборна, который мог дать ему могущество противостоять Духу Зла; пусть у него не хватит власти уничтожить его, но он может попытаться спасти Эмили. Внезапно его потрясла мысль, что он блуждает по каким-то незнакомым местам. Мальчик резко остановился и огляделся. Он стоял посреди улицы, по обе стороны которой тянулись магазины. Он вошел в один из немногих, оставшихся открытыми. Это была мясная лавка. Роберт вспомнил нагруженные требухой телеги, которые видел на Пуддинг-лейн, и решил спросить, как туда добраться, не сомневаясь, что хозяину лавки эта дорога известна. Но когда он заговорил, у него помимо его воли вырвался вопрос о дороге на Солсбери.

Мясник улыбнулся в ответ и кивнул, а затем молча подтолкнул его к двери.

Они вышли на улицу. Мясник был крупного телосложения и лысый. От него исходил сильный запах пота. Он крепко взял Роберта за руку и широко улыбнулся.

— Впервые в Лондоне? — спросил он.

Роберт согласно кивнул в ответ. Улыбка мясника стала еще шире.

— Сюда, — сказал он, потянув мальчика за собой в темноту узкой боковой улицы. Пары тяжелых ударов было достаточно, чтобы Роберт оказался валяющимся в грязи. Он отчетливо осознавал, что его стали обыскивать, затем почувствовал, что у него отбирают припрятанный кошелек. Мальчик попытался протестовать, попробовал объяснить, что ему нужны деньги, что он остался без родителей, но мясник заставил его замолчать, пнув ногой в живот, а затем и в голову. Роберт даже не почувствовал, как грабитель ушел, — он остался лежать там, где упал, не ощущая ничего, кроме запаха пыли. Осознание боли приходило медленно, следом за ней его охватило отчаяние, и только после этого он поднялся на ноги и бесцельно побрел вперед, не имея представления, куда именно. Но это и не имело значения. Отсюда ему не вырваться никогда, потому что он оказался именно в таком городе, об опасности которого его не переставала предостерегать мать. Она уверяла, что, однажды попав в него, выбраться невозможно. Имя этого города — Безнадежность, и Роберт боялся, что как раз сейчас он бредет по его самым безлюдным переулкам.

Мальчик блуждал, пока не стемнело. Ему хотелось спать, полученные синяки ужасно болели, но отчетливее других вдруг возникла совершенно новая мысль о том, что ему некуда идти. Поравнявшись с церковью, он толкнул дверь, но она оказалась запертой. Он тяжело опустился возле стены прямо на улице и попытался молиться, но вырывавшиеся из уст слова казались ему каким-то бессмысленным шумом. И все же он продолжал взывать к Господу:

— Направь меня, Боже. Выведи меня из этого мрака. Дай мне знак.

Он подождал. Никакого ответа не было.

Начинало холодать. Роберт дрожал всем телом, сожалея, что у него нет ни пальто, ни одеяла. Он вспомнил, как всего несколько недель назад лежал под звездным небом, но тогда он был с Эмили. Они тайком отправились в полночь купаться, а потом лежали рядом на траве, а не на грязной и пыльной улице. Мальчик вздохнул и протер глаза. Час был поздний, но возле церкви он был не один. Поблизости лежали и другие люди. На них были грязные и рваные лохмотья. Он разглядел не только детей, но и взрослых. Давно ли, терялся в догадках Роберт, эти люди стали бездомными? Возможно ли, что он может повзрослеть, так никогда более и не обзаведясь своей постелью? Эта внезапная мысль заставила его сесть. Нет, невозможно… Этого не может быть. Гнет страдания сдавил ему грудь. Он понимал причину навалившегося на него бремени. Неделю назад у него были родители, был дом, а теперь все в прошлом, и ничего с этим не поделаешь.

В полном отчаянии он тупо смотрел прямо перед собой, пока не поймал взгляд проходившего мимо мужчины.

— Пожалуйста, — взмолился мальчик.

Мужчина кивнул и улыбнулся. Он подошел, наклонился и положил в руку Роберта монетку.

— Спасибо, — прошептал Роберт, — именем Иисуса благодарю вас.

Но вдруг он ощутил прикосновение пальцев мужчины, ощупывавших его бедра, и вспомнил другие, гораздо более ужасные руки. Ему сразу стал понятен смысл поданной монеты.

— Нет! — закричал он.

Испугавшись, мужчина резко выпрямился. Но Роберт продолжал кричать, и тот бросился бежать. Зашевелились и другие люди. Они щурились со сна и требовали, чтобы Роберт замолчал. Мальчик затих. Он крепко обхватил себя руками за плечи и снова стал молиться. Ответа по-прежнему не было. Улица погрузилась не только в молчание, но и в полную тьму.

Спустя некоторое время Роберт неожиданно услыхал шаги. Он огляделся, но смог различить только две неясные тени, приближавшиеся к нему вдоль церковной стены. Одна из теней могла принадлежать мальчишке примерно его роста, другая — взрослому мужчине в плаще и шляпе, который держал спутника под руку. Мальчишка остановился. Сразу же замер на месте и мужчина.

— Подождите минутку здесь, — сказал мальчик.

— Не оставляйте меня, — откликнулся мужчина, — ведь вам известно,