Цветок змеиного дома - Галина Нигматулина

– Поздравляю, кровавый зверь. А мы еще с-считали тебя безумцем. Так вс-с-сех обойти. Преклоняюс-с-сь…

И сколько же яда прозвучало в незнакомом шипящем голосе, раздавшемся со стороны, где сидели радужный и водный! Сколько ехидства!!!

И как же больно эти слова резанули меня по сердцу! Даже дыхание перехватило. А ведь и правда…

Грран – «человек» Шэйтассса. Отчитывается перед своим господином в каждой мелочи. Значит…

Внезапно я поняла, что имел в виду нааганит, говоря в тот день про сокровище, которое он скоро получит, и про измену империи. Мужчина все знал!!! Знал!!!

Встрепенувшись, отодвинулась от трансформированного торса и, подняв голову, потрясенно посмотрела в мгновенно сузившиеся непроницаемые, как сама тьма, змеиные глаза нахмурившегося ниида, чувствуя легкое головокружение от обрушившихся на меня эмоций и воспоминаний: душевая кабинка и вопрос: хочу ли я от него ребенка? Буду ли его любить?.. Постоянное поглаживание по моему животу как проверка… И Дэйрашшшу меня уступил без спора… И ночь со мной провел именно в день первой овуляции. И иссаэра из спальни обманом выгнал… Наркотиком свою «нежную девочку» опоил. И так потом старался… Все просчитал… Кроме того, что я могу забеременеть не только от него. Яйцеклеток-то у меня много. Вот и получились не близняшки, а двойняшки. И действительно, зачем железа, если ничего не теряешь? А рядом такая… Такая… Глупая самка второго уровня развития. С нестабильной психикой и эмоциями. Ею так легко управлять. Чуть приласкал и все: Альффин и растаяла…

Забыв про «гостей» и то, что нахожусь под перекрестным огнем множества чужих глаз, я смотрела только на одного мужчину, вернее нааганита, к кому искренне и всем сердцем привязалась, принимая все за чистую монету. А оказывается, это был всего лишь тонкий расчет. Такая изощренная игра по-нааганитски. Вернее, по-Шэйтасссовски…

Больно…

Но ведь были и другие моменты? Там, на берегу моря… Его глаза не лгали… Не могли лгать!!!

Чувствуя, как эмоции побеждают над разумом, понимая, что еще минута, и я сорвусь прямо здесь перед этими ловящими каждый мой жест, каждое слово нааганитами, решила воспользоваться своим правом. Правом слабой и глупой, ни за что не отвечающей, беременной самки.

– Мой лорд, мы можем на несколько минут покинуть залу? Я плохо себя чувствую. Тошнит. Вы ведь знаете особенности моего организма. Не хотелось бы вас позорить. – Едва слышно, продолжая смотреть в закаменевшее мрачное лицо обнимающего меня ниида. – Прошу… – запнулась, – ньер Шэйтассс, – он должен понять.

– Да, ши-ар, пока Грран будет отвечать на вопросы правящих лордов и объяснять нам, почему не предоставил Совету бездоказательные данные, в которые так трудно было поверить ему самому, проводи нашу со-рин в малую комнату отдыха. Пусть девочка немного придет в себя. Ее организм и так ослаблен после недавних родов, а тут снова двойная нагрузка. Никто ведь даже и предположить не мог, что зачатие возможно без «права ньера»! Лично я собирался щадить ее еще несколько лет. А тут такая приятная для нашего с тобой союза и моего эна неожиданность… – голос Дэйрашшша, полный довольства и одобрения к своему супругу, а ко мне – поддержки, потому что нитх заметил, с какой жадностью, затаив дыхание, я ловлю каждое его слово. Такой спокойный. Ни попрека в сторону темного. Ни жеста недоверия. А ведь Дэй – не я, его так просто не проведешь. И показным благодушием на публику тут даже и не пахло. У меня начала теплиться надежда… – Думаю, все здесь присутствующие прекрасно это понимают и проявят сочувствие к нашей ассиэри, – тем временем продолжил зеленоволосый нааганит, – ведь ее жизнь и здоровье так важны для вс-с-сей нашей империи. Для каждого нааганита. Я прав, лорды?

Вот и попробуй после такого заявления не признать и отказать.

Лорды еще не успели сообразить, какой им дать ответ, а Шэйтассс уже поднялся из кресла вместе со мной и, холодно прошипев, – мы скоро вернемс-с-ся, – заскользил к высокой арке, ведущей в сторону покоев, где Анаишшш приводил себя в порядок перед Советом.

Нам в спину раздалось едкое замечание:

– Верно. Ее жизнь дейс-с-ствительно бесценна, нитх. Завидую и, в то же время, сочувс-с-ствую тебе, Дэйрашшш. Как и Шэйтасссу. Наверное, все время у наложниц проводите? Такая нежная и хрупкая со-рин, захочеш-ш-шь – не согреет. Сколько раз ты смог ее попробовать после «права ньера»? А твой ши-ар? Хотя… Главное, чтобы стабильно приносила нам детеныш-ш-шей. Самочек… – притворно сочувствующий, масляный голос. – Кстати, по этому поводу хочу предложить тебе контракт, у меня восемь наследников…

Кто это был и что ответил Дэй, я не успела расслышать: мы с Шэйтасссом уже покинули центральный зал. Зато вдоволь налюбовалась на беснующиеся жгучие глаза, полные тьмы и желания затолкнуть эти слова обидчику обратно в глотку. Обидчику, так нелестно отозвавшемуся об ассиэри дома черных ниидов, о его альффин. Которая совсем потухла и теперь нервно теребила пальцами подвеску на эбонитовой змеиной груди, чувствуя комок в горле и боль в душе. Потому что, ладно, когда ты сама об этом думаешь, но когда твои страхи и сомнения озвучивают со стороны и при всей империи (для протокола снимают), это еще хуже. Понимаю, что для чужаков я всего лишь ценное имущество ньера и его дома, но… Никогда еще не чувствовала себя так скверно, как в данный момент. А ведь всего полчаса назад порхала, как бабочка. И это только начало. Начало Совета. Мне с этими лордами в холоднокровии и близко не тягаться. Особенно когда я начала сомневаться в чувства х своего темного зверя…

– Лена, посмотри на меня. Ты и правда в это вериш-ш-шь, мой альффин?

Меня осторожно приподняли за подбородок гигантскими пальцами, подтянув мое тело так, чтобы на ши глаза оказа лись на одном уровне.

– Я не хочу в это верить, ниид. Но согласись, многое звучит очень убедительно. Понимаю, что сейчас не время выяснять отношения, но ты ведь знал о возможности завести от меня ребенка? Верно?

– Только догадывалс-с-ся, – напряжение.

– Вот видишь, – я горько усмехнулась. – Поэтому ты и расстался с «даром жизни» не задумываясь, а не потому что… – замолчала. – Два в одном. И в постель по закону уложил свой экзотический цветок, и детеныша получил, возможно, женского пола. Детеныша, которого я буду любить, как ни одна со-рин до этого не любила своего малыша, если, конечно, позволишь и не заберешь свое сокровище в сектор черных ниидов.

Лицо нааганита, похожее на застывшую маску, дернулось. – Лена… – хрипло.

– Не перебивай, – подняв руку, без страха прижала ладонь к тонким трансформированным губам кровавого зверя империи Амморан, задев острые иглы выпирающих клыков. – Я тебя за это не осуждаю, Шэйтассс. Ты тот, кто ты есть, – нааганит. Такова твоя сущность. Но у меня к тебе есть один очень важный вопрос, на который я хочу получить честный ответ, и не лги. Сейчас это уже не нужно, ведь ты и так получил все, что желал. Сам тогда сказал…

В черной бездне змеиных глаз, прочерченных огненным росчерком вертикального зрачка, взиравших на меня с болью, отчаяньем и снова пробирающей до дрожи тоской, потому что чувствовал – теряет, можно было сгореть и превратиться в пепел. Я и сгорала. Вернее, оттаивала. Потому что, уж что-что, а читать эти глаза я давно научилась.