Рождение зверя - Камли Брайт

* * *

Вот это мощь!.. Ральф почувствовал, как нечто непроницаемое, где его мысли вязли, словно в болоте, заметно придвинулось, угрожая раздавить, сплющить.

Видимо, так же ощутивший возрастающую активность неведомого поля Тэн открыл было рот, собираясь что-то сказать Ральфу, но тот сделал останавливающий жест. К разведчику явно кто-то обращался. Кто-то, без сомнения, обладавший разумом, но диапазон, в котором находились его мысли, настолько не совпадал с человеческим, что пока, несмотря на все усилия, ничего не получалось. Лишь после нескольких отчаянных попыток неизвестному наконец удалось нащупать частоту — некую пограничную зону, где почти заканчивались возможности одной из сторон и только начинался диапазон второй. По существу, это не устраивало ни того, ни другого «собеседника», и все же теперь хотя бы можно было попытаться. (О том, чтобы устраниться, речь даже не шла, ибо разведчик и его друзья полностью находились во власти чужого разума.)

«Человек» — во всяком случае, возникшая перед внутренним взором Ральфа размытая фигура отдаленно напоминала человеческую… А это? Похоже на огонь, но… Ладно, предположим, что «огонь»… Далее появились довольно четкие силуэты деревьев… много деревьев — «лес»? Итак, «человек», «огонь», «лес» — просят загасить костер?

«Нет!»

Похоже, неизвестный собеседник воспринимал мысли человека куда лучше, чем выражал собственные. Может быть, давно изучал?

Ральф сделал очередную попытку понять: если он не выяснит, чего от него хотят, шансов на освобождение не предвидится.

«Помощь…»

Ага, значит кому-то требуется его помощь. Но, все-таки, что это за существо? Человек расфокусировал сознание и, даже не пытаясь теперь распознать долетавшие до него сигналы, начал просто наблюдать — пока полузначимые символы вдруг не превратились во вполне определенные и не сложились в систему…

Трудно было себе такое представить, но к Ральфу обращался… лес — не отдельно взятое дерево, а весь старый дремучий сосновый бор. Мутировавший, как и многие организмы, в результате разразившейся пять тысячелетий назад катастрофы, этот участок Тайга долгое время не испытывал потребности в общении с людьми, затем… Ральф не был уверен, что правильно понял, но, судя по всему, около ста пятидесяти лет назад к Северу от того места, где они находились сейчас, на стволах сразу нескольких деревьев вдруг начали паразитировать неизвестные растения.

По виду — насколько можно было судить по изображению, переданному разведчику — они напоминали обычный плющ. В отличие от разумных сосен, Смерть не одарила его сознанием — лишь усилила естественную способность закрепляться на других деревьях, вплоть до того, что даже свои корни переродившиеся растения пускали не в землю, а прямо в чужие стволы. Высосав очередного «донора», плющ-паразит затем переползал на дерево, росшее рядом, затем на следующее… Поскольку аппетиты непрошеных гостей были не так уж велики, опасность их распознали не сразу. И лишь когда стало ясно, что со временем погибнет весь Лес, разумные сосны попытались бороться: сначала собственными силами, затем, осознав свое полное бессилие перед захватчиками — сосны, в отличие от плюща, не имели возможности передвигаться, — решили искать помощи на стороне. Наиболее подходящим для этой цели был выбран человек.

На протяжении нескольких десятилетий объединенное сознание наиболее развитых деревьев осваивало психологию и образ мыслей абсолютно чуждых им существ. Однако, несмотря на все старания, процесс этот шел слишком медленно — гораздо медленнее, чем представлялось вначале: люди по-прежнему оставались непознанными, а в это время одна за другой гибли великолепные тысячелетние сосны…

«Я — первый человек, с которым вы попытались вступить в контакт?»

«Нет, но ты первый, кто оказался способным нас понять».

«Каким образом я могу вам помочь?»

В ответ появилось изображение огня — теперь в этом уже не было никакого сомнения.

«Это опасно: если я потом не смогу его остановить, то погибнет весь Лес…»

«Попробуй…»

«Что вы сделали с мальчиком?»

«Зеленый (молодой?) человек в безопасности — тот, кто причинил ему боль, сейчас не может до него достать…»

Человеческие лица для Леса, видимо, не существовали: в лучшем случае воспроизводились общие очертания фигуры — он, как и любой телепат, прекрасно различал людей на ментальном уровне. Поэтому не удивительно, что силуэт, воспроизведенный Бором, выглядел совершенно безликим, зато ментальные вибрации, которые исходили от него…

«С'каро!» — мгновенно узнал разведчик.

«Он все время пытается пробиться к твоим мыслям, — пояснил Лес. — Пропустить?»

«Нет, — поспешно возразил Ральф. — Это мой…»

Разведчик слегка замялся, подбирая подходящий эквивалент, и вдруг выдал образ плюща.

«Раздавить его?» — последовал немедленный вопрос.

«Нет-нет! Просто не пускайте!»

«Ты решил верно: нельзя уничтожать собственные корни».

«Корни?» — машинально переспросил Ральф: он с отвращением и ужасом отгонял невольно возникшее в его воображении видение корчившегося на земле С'каро и не сразу воспринял суть услышанного только что.

«Память. Память живущего — всегда продолжение памяти тех, кто жил раньше. Так у деревьев, так и у людей», — пояснил невидимый собеседник, которому общение, похоже, явно шло на пользу: он развивался чуть ли не с каждой минутой, и понимать его становилось все легче и легче.

«Да, но почему собственные»?

«Потому что у тебя с этим человеком общая память».

Это было уже слишком: откуда кандианский Лес, пусть даже и разумный, мог знать о «Sunrise»? У Ральфа тревожно забилось сердце.

«Я не понимаю».

«Сейчас…»

Похоже, требовалось какое-то время. В ожидании ответа Ральф открыл глаза и невольно заморгал от света костра, показавшегося чересчур ярким.

Замерший в своей любимой позе — обхватив колени руками и упершись в них подбородком — Тэн поднял голову и спокойно кивнул.

Риу лежал на прежнем месте, дыша во сне ровно и глубоко.

«Мы не знаем, как объяснить, — снова вырвал разведчика из действительности „голос“ Леса, — смотри…»

И Ральф «увидел», как подхваченные ветром семена летят по воздуху, как падают затем на землю и, сначала совершенно потерявшиеся в пожухлой траве, вдруг прорастают, тянутся вверх…

Он не сомневался в том, что эта ночь будет непростой, однако даже отдаленно не мог себе представить, какой именно. Находившиеся под защитой Леса путники могли спать спокойно, ничего не опасаясь, однако разведчику было не сна. Ему не давала покоя картина, показанная Лесом.

Трудно было себе представить, насколько разумные деревья разбирались в человеческих взаимоотношениях. И Ральф, который в первый момент воспринял все «увиденное» в чисто символическом, метафорическом смысле, теперь, по прошествии нескольких бессонных часов воспринимал все совершенно иначе.