Секретная политика Сталина. Исповедь резидента - Георгий Агабеков

– Наше правительство очень довольно вашей информацией и просило меня благодарить вас за те услуги, что вы нам оказали, – сказал я, когда мы уселись за стол.

– Большое спасибо за то, что вы оценили мою работу. Но, работая для вас, я этим работаю для своих целей; я принадлежу к дому Каджаров, чей престол насильно с помощью англичан занял Риза-шах. Поскольку он пользуется поддержкой англичан, я наперекор ему помогаю большевикам, являющимся ярыми врагами англичан. Вместе с тем, помогая вам, я надеюсь, что если в один прекрасный день и не вернется на престол наш законный шах, то, во всяком случае, вы подготовите тут революцию, которая лишит престола и Риза-шаха, – ответил он.

– Вы правы в том, что англичане помогают Риза-шаху, но, видите ли, у нас в Москве этому не верят. Они требуют документальных доказательств. И если бы мы нашли такие доказательства, то я уверен, что наше правительство приняло бы все меры к свержению нынешнего шаха и восстановлению Каджарской династии, – сказал я.

– К сожалению, я не располагаю такими документами, а то бы уже давно передал вам, – ответил принц.

– Скажите, а вы не просматривали архива, находящегося в ведении председателя Совета министров? – спросил я. – Дело в том, что в период 1924–1925 годов, когда Риза-шах был премьером и воевал с восставшим на юге шейхом Хейзалом, англичане согласились выступить посредниками для примирения их. Тогда же было заключено соглашение между Риза-шахом и англичанами в том, что последние помогут ему занять персидский престол, и в компенсацию за это Риза-шах обещал предоставить англичанам большие льготы в Персии. Все эти сведения я имею из агентурных источников, но их нужно подкрепить документальными данными, которые вы могли бы найти в архивах за эти годы. Не приходилось ли вам просматривать архивы Совета министров? – спросил я.

– Нет, я работаю всего два года и архивами не интересовался. Но теперь я начну разборку архива и посмотрю все, что будет касаться того периода. В течение месяца я надеюсь разыскать нужные вам документы, – ответил он.

– Благодарю вас. Я надеюсь, что так или иначе строй Персии изменится, и вы займете более подобающее вам положение, – попрощался я.

Уходя, я оставил на столе конверт с месячным жалованьем принцу, составлявшем 300 туманов.

Только к полуночи я попал домой и направился прямо в канцелярию. Там еще работали. Мой помощник Сурен уже заканчивал обработку вновь поступивших дипломатических пакетов иностранных миссий. Ловко водя маленьким горящим примусом вокруг сломанных печатей на пакетах, он ставил нашего изделия печати на размокший сургуч.

В следующей комнате сидел над грудой материалов Давлатьян. Нервно раскачивая ногой и поглаживая бороду, он составлял экономический доклад.

Я устал! Хочется лечь, отдохнуть. Но нужно еще осмотреть поступившие за день десятки рапортов агентуры и доклады провинциальных резидентов ГПУ. Отгадывать на завтра нельзя, ибо и завтра будет то же самое. Только другие лица, другие вопросы, другие подходы. Нужно спешить. Идти на всех парах к одной цели: подготовке к войне и через войну к мировой социалистической революции.

Утром 3 января 1928 года, просматривая персидские газеты, я обратил внимание на следующую маленькую заметку: «Из Мешеда сообщают, что два крупных советских чиновника Максимов[109] и Бажанов[110], убежав из СССР, прибыли в Мешед. До распоряжения из Тегерана они содержатся в полиции. На днях беглецы будут высланы в Тегеран».