Погибель королей - Дженн Лайонс

– Не родился… – Я взял в себя в руки, чтобы не закричать. – А если я не хочу быть твоим камешком? Ты – богиня удачи. Разве у тебя нет слуг, которые приносят тебе обед или убивают твоих врагов? Я не хочу быть героем. Подобные истории плохо заканчиваются. Славный мальчик из деревни убивает чудовище, получает в жены принцессу и лишь тогда обнаруживает, что ему досталась высокомерная, капризная девица, которая считает себя во всем лучше него. Или он так упивается собственным величием, что начинает повышать налоги и возводить золотые статуи в свою честь, пока его народ умирает от голода. А избранные – такие, как император Кандор, в конце концов остаются гнить в джунглях Манола, утыканные стрелами ванэ. Нет уж, спасибо.

Девочка бросила ракушку через плечо, и та разбилась о камни.

– Тогда уходи. – Ее голос был не особенно похож на детский, но, с другой стороны, он уже давно изменился.

Я повернулся вокруг своей оси и раскинул руки, обводя берег, остров, море.

– А у меня есть выбор?

– Есть. Они приведут корабль, и ты сможешь отсюда выскользнуть. – Девочка улыбнулась, но глаза ее были печальны. – Неужели тебе кажется, что я не оставлю тебе выбора?

– Пока что ты мне его не давала.

– Значит, твоими решениями управляю я? Я заставила тебя освободить рабов на борту «Страдания»? Любопытно. Кто бы мог подумать, что у меня такая власть над тобой. – Она наклонилась, чтобы подобрать еще одну раковину. – Можешь не верить мне, если хочешь, но у тебя есть возможность уйти. Купи ту таверну, пей эль, заигрывай со служанками, а всех этих людей оставь в прошлом. Может, сумеешь спрятаться среди врагов, раз уж ты бросил друзей.

– Проклятье, ты ведешь нечестную игру! – воскликнул я, в ярости пиная камни.

– Правду часто неприятно слушать. – Девочка подошла ко мне. Ее большие фиалковые глаза пристально глядели на меня. – Я выбрала тебя из-за сентиментальности, из-за ностальгии, но не потому, что ты незаменим. Я могла выбрать другого. Уходи, если хочешь. То, что я даю тебе, истории Сурдье называют даром, а ты – проклятьем. Я открою тебе тайну, которую не знают тысячи людей, мечтающих стать героями: это и дар, и проклятье. Так было, и так будет всегда. Это удача и неудача, радость и боль. Они всегда будут вместе. Если ты пойдешь за мной, тебе не станет лучше. Герой, с которым не случается ничего плохого, – не герой, а просто избалованный неженка.

– Значит, испытание на стойкость?

– А что тогда, по-твоему, жизнь? Каждому достается своя боль, и не важно, почитает он меня или нет.

– Да неужели? Ведь именно после того, как я отвернулся от тебя, в моей жизни стало так много дерьма.

– Нет. – Она покачала головой. – Это в твоем характере стало много дерьма. Посмотри по сторонам. Ты раб-наложник с гаэшем какого-то слюнтяя торговца? Музыкант-кастрат какого-нибудь аристократа из Кишна-Фарриги? Может, ты принадлежал, хотя бы недолго, старому доброму Релосу Вару? То, что ты стал рабом, спасло тебе жизнь. Ты был убежден, что на тебе лежит проклятие, и поэтому, кроме него, ты ничего не видел. Ты отказался от удачи, от всех счастливых случаев, которые тебе подворачивались.

– А как же Мия?

– Ее спасать не надо. – Девочка взяла меня за руку. Ее ладонь была маленькая и теплая. – Что бы ни случилось, какие бы цепи ты ни носил, свободен ли ты, решаешь ты сам, и больше никто.

– Прости, но мой гаэш свидетельствует об обратном.

Девочка закатила глаза.

– Твой гаэш – ничто. Ты всегда будешь свободен, всегда сможешь решать, как отвечать на то, что с тобой происходит. Если ты всегда обладаешь свободой воли, пусть даже она состоит в том, чтобы не подчиниться гаэшу и умереть, тогда ты свободен. У тебя может быть мало возможностей для выбора, но выбор по-прежнему остается за тобой.

– Что ты хочешь сказать? Что я должен перестать ныть?

Она ухмыльнулась.

– Да.

– А, ну тогда ладно. – Я наклонился, посмотрел на ракушки и на темную волну. – Я в самом деле могу обо всем этом забыть и начать жизнь сначала?

Она стиснула мои пальцы.

– Нет.

– Но ты только что сказала…

– Ты можешь уйти. Я не солгала – этот выбор у тебя есть, но он почти всегда связан с разными ловушками и хитросплетениями. Даже если ты перестанешь бежать, не думай, что твои враги прекратят погоню или поверят, что ты не опасен.

– А откуда у меня вообще враги? Мне же всего шестнадцать! Я нажил себе только одного врага – Хариса. По какому праву другие люди хотят меня убить?

Она почти улыбнулась. Почти.

– Еще немного, и ты заявишь о том, что это несправедливо.

– НО ВЕДЬ ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО!

– Ладно. Я передам Релосу Вару и всем остальным, чтобы они перестали к тебе приставать. Наверняка он меня послушает, мы ведь такие добрые друзья.

– Ты же богиня.

– А он – верховный жрец единственного существа во вселенной, которое является мне в самых страшных моих кошмарах. Так что тут мы с ним на равных.

Мне хотелось, чтобы все это оказалось шуткой. Мне хотелось, чтобы она наклонила голову и с улыбкой посмотрела на меня; чтобы в ее фиалковых глазах блеснула веселая искра. Но она этого не сделала. Ее глаза стали пустыми, из них пропало все озорство, и осталась только тревога. Это было не то выражение, которое я хотел видеть на лице женщины, которая мне дорога. Когда я увидел ужас в глазах богини, я почувствовал себя так, словно мне ударили дубиной в живот.

Моя богиня.

Проклятье.

Наверное, она меня простила. Наверное, я простил ее.

Я подобрал несколько раковин и стал крутить их в руке. Мы оба молчали.

– Я не хочу быть пешкой, – сказал я.

– Отлично. Это война, а не шахматы.

– Что тебе нужно от меня?

Она выдохнула – медленно, почти содрогаясь.

– Кирин, мир умирает.

– Умирает? Что ты…

– Солнце должно быть желтым, но сейчас оно другого цвета. Небо должно быть голубым, но и это не так. Я достаточно стара и помню время, когда наше солнце не было оранжевым и раздувшимся. Я помню время, когда мы не нуждались в Завесе Тиа, которая защищает нас от излучения[50]. Мир умирает. Мы делаем все, чтобы его спасти, но у нас почти не осталось того, чем можно пожертвовать. Скоро настанет день, когда у нас совсем ничего не останется, и тогда конец уже будет близок, и это будет не пожар, а отупляющий холод и вечная тьма. – Она встала и посмотрела на нависшую над нами волну. – Если мы выберем этот путь, если будем и дальше делать то, что делали раньше, то проиграем. Сейчас мы лишь отдаляем неизбежное поражение. В этой войне проиграют все. Все.