Некроманты исчезают в полночь - Дора Коуст

Волосы. Он целовал мои волосы, жадно вдыхал их аромат, то и дело пропускал через пальцы. Не мог надышаться. И я не могла, впитывая в себя его опьяняющий запах. Он был настолько родным, настолько моим, что хотелось плакать от счастья. Забыть о том, кто я и где мы.

Руки. Так сильно боялась причинить ему боль, но и он боялся не меньше. Осторожно касался меня, невероятно сдерживался — до зубного скрежета. Наверняка переживал, что испугаюсь, но нет. Только не его. Только не теперь, когда мои ногти раздирают его спину, оставляя на коже пылающие огненные полосы. Только не теперь, когда мне хочется раствориться под тяжестью его тела и обнять настолько сильно, насколько это вообще возможно. Вжаться, соединиться в единое целое, сплетаясь разгоряченными телами, душами, самой сутью.

Ролт действительно старался быть аккуратным. Короткая боль вспыхнула и погасла, а мой неконтролируемый вскрик он заглушил поцелуем. Пил меня, как терпкое вино, но почему-то пьянее с каждой минутой становилась именно я.

Движения тел — разве мог хоть кто-то придумать когда-нибудь столь же идеальное, столь же прекрасное действо. Захлебывалась страстью, пылала вместе с любовью, тонула в нежности, осознавая, насколько сильно он был нужен мне в эту бесконечную ночь, в этой несовершенной жизни.

Его поцелуи — губы, веки, щеки, нос — они были так же необходимы, как воздух. Он сам был моим воздухом, моей жизнью, моим смыслом. Щемящая нежность — до слез, до спокойствия в моей душе, до умиротворения.

— Ты моя… — шептал он, осыпая легкими поцелуями мой подбородок. — Не сбежишь. Никогда не сбежишь…

Не способна была на ответ. Не способна была просто открыть веки. Меня хватило лишь на улыбку. И именно с ней я провалилась в сон.

В котором ощущала его крепкие объятия.

В котором слышала нежные слова о любви.

* * *

Я проснулась не от привычного воя. Видимо, бедный волк за эти месяцы уже просто устал выть и к Темному Богу сорвал себе голосовые связки. Нет, я проснулась, ощущая на себе пристальный укоризненный взгляд, который вознамерился проделать во мне дыру.

Осторожно приоткрыв один глаз, я мигом подскочила на постели, потому что находилась не во дворце, не в спальне Ролта и даже не в его объятиях. Я снова каким-то образом оказалась в своей комнате в Королевской Военной Академии, но… Понимала, каким именно. Об этом красноречиво говорили огненные геоскии, которыми буквально была завалена моя постель. Собственно, именно в их окружении я и проснулась, тогда как около моей кровати на полу беззаботно стояли несколько коробок, перевязанных красными ленточками. А вот на коробках…

— Ну наконец-то ты проснулась! — возмущенно воскликнула Софка. — Мы уже устали на тебя смотреть! Живо собирайся и уматываем отсюда!

— Дайте поспать, выходной же! — заворочалась Вора, но, перевернувшись на другой бок, мигом подскочила с кровати. — Ни хо-хо себе хо-хо! Это от кого?

В следующие полчаса меня пытались с пристрастием допросить, но я лишь отмалчивалась и загадочно улыбалась. Все, что для меня вчера купил ректор академии, я без сожаления отдала девчонкам на съедение. И, пока их рты были заняты, быстренько смоталась в ванную, потому что ночь уже прокатывалась по небу, грозясь забрать его в свое единоличное пользование, а значит, совсем скоро начнется бал.

Софка и Угук забрались в ванную комнату вместе со мной. Под их укоризненными взглядами я читала записку, которую нашла в одной из коробок вместе с роскошным белоснежным бальным платьем:

Глупо улыбалась. Витала где-то высоко над облаками и не могла не улыбаться, прижимая к себе листок бумаги. Безумие какое-то, но до чего приятно. Он появится, он решит мою проблему. И не отпустит — верила, больше никогда не отпустит.

— Похоже, пациента мы потеряли… — со вздохом сообщила Софка.

— Угу, — согласился с ней паучок, повисая на паутине на уровне моего лица. Заглядывал мне в глаза, но я лишь чмокнула его в мохнатую голову, вынуждая уставиться на меня как-то неверяще.

— Софка-а-а… — танцевала я по ванной комнате, прижимая к себе платье. — Он такой…

— Бессовестный! — постановила моя хвостатая подруга. — Он нас вчера вырубил! Еще и из кабинета выходить не разрешал, а я ведь волновалась! И будить тебя запретил, зар-р-раза некромантская!

— Вообще зараза, — протянула я, усаживаясь на край ванны.

— Беги, дура! — вновь воскликнула она, поднимаясь на две лапы. — Ты хоть знаешь, кто он?

— Да мне все равно! — весело ответила я, аккуратно складывая платье обратно в коробку и включая воду. — Все потом!

— Да ты же самого главного не знаешь! Я вчера так тебе и не рассказала, что услышала! — нагло заглянул серый комок за шторку. — Сегодня на балу нашествие мертвяков будет, чтобы тебя, дуру, вычислить!

— Поздно, — ответила я, полностью уверенная в своих словах. — Ролт сегодня объявит о том, что я его невеста, и мне больше не придется прятаться.

— Великий Шабаш, она безнадежна! Все, я умываю лапы!

Естественно, никуда Софка не ушла. Дулась на меня. Минут пятнадцать — на большее ее не хватило. Потом сама же помогала мне прическу делать и пуговички на корсете застегивать, не подпуская к моему платью девчонок. Не могла налюбоваться собой, потому что такой красивой еще ни разу в жизни не была.

— Время, девочки! Время! — кричала Арелия, которая сегодня была на удивление дружелюбна.

Но я не могла и не хотела думать о ее подозрительном поведении. Обняв напоследок Софку и Угука, я поспешила вниз в холл, потому что по академии уже проносилась легкая ненавязчивая мелодия, что должна была служить фоном для праздника, который продлится всю ночь.

— Ты идешь? — окликнула меня Элла, едва я остановилась посреди холла напротив часов, что, как и прежде, стояли на полуночи.

— Нет, я кое-кого жду.

И я ждала. Действительно ждала, но увы, дождаться Ролта мне было не суждено.

— Аристель Релти? — подошел ко мне мой куратор. Он был рассержен и явно недоволен конкретно мной. Еще бы! Ему ведь наверняка вчера влетело из-за меня. — Живо к ректору в кабинет.

— Но бал же…

— Живо! — с нажимом повторил мужчина, а его кустистые седые брови угрожающе сдвинулись.

Ничего не оставалось, как вновь подниматься по лестницам. Небезосновательно опасалась, что сейчас как минимум получу выговор, а как максимум придется оправдываться перед лордом Эсенджером за свой вчерашний побег. По крайней мере, я надеялась, что ректор не злопамятный.