Под ударом - Александр Афанасьев

— Мы это знаем.

— Говорят, что мы Европа и они Европа — но Великобритания это не Европа. Здесь по-другому всё, начиная от завтрака. Англичанин завтракает плотно, европеец — обходится парой булочек с напитком. У них другие дома, в них другая мебель — никто например, в Европе не строит домов как мы, с выходами на длинные террасы — там подъезды.

— В Будапеште так строят — сказал сэр Стивен — точнее строили. Они старались походить на нас даже в строительстве. Сейчас коммунисты строят обычные дома, с подъездами. Но я перебил вас, продолжайте…

— Там так же нет домов с отдельными входами — европеец живет либо в многоквартирном, либо в отдельном доме. Они по-другому на все реагируют.

— Как?

— Ну… более жестко, наверное. В большинстве стран нет традиции парламентаризма. Они по-другому отдыхают, выезжают на юг, наши морские купания им не понять. По-другому охотятся, у них нет охоты на лис, они больше охотятся на зверя, не на птицу. У них другая система мер и весов, руль на другой стороне машины…

— То есть англичанин не сойдет за европейца, ни в восточной Европе ни в западной.

— Ну… может, но наверняка проколется на чем-то.

— А вы?

Лейтенант пожал плечами.

— Я возможно и не проколюсь. Не знаю. сэр. Я можно сказать гибрид. Англичанина и европейца…

— Мы это знаем. Потому то и выбрали вас.

Новак насторожился.

— Выбрали для чего, сэр?

— Вы служите в отряде Коммачио, охраняете атомные подводные лодки. Прошли курс борьбы с терроризмом?

— Как и все, сэр.

— Дважды подавали документы на перевод в 22САС.

…

— И вас дважды отфутболили. Как думаете, почему?

— Потому что сухопутные крысы… извините, сэр.

— Нет. Вас не пропустила служба безопасности. Кретины подумали, что вы можете предать.

…

— Что скажете?

— Я не предам, сэр.

— Плохо. Я полагаю, предать вам как раз придется.

— Сэр?

— Видите ли, капитан, я офицер связи. Между армией и MI6. И предлагаю вам долговременное участие в опасных, даже крайне опасных миссиях. Но в ходе их вы сможете как следует отомстить тем, кто разрушил благополучную жизнь вашей семьи. Заставил вас эмигрировать. Отомстите и чехам и коммунистическим свиньям.

…

— Мне продолжать, лейтенант? Я пока не сказал ничего такого. Если скажете «нет» — вернетесь к месту службы, будете служить как все, а мы поищем кого-то другого. Но мне кажется, что вы хотите отомстить. У вашей семьи ведь было несколько зданий в Теплице, свой санаторий. Чехи все это отняли. Мне продолжать?

— Да… продолжайте.

— Уверены?

— Да…

— Хорошо. Вернетесь к месту службы. Послезавтра — у вас будут назначены занятия со взрывчаткой. Украдете несколько фунтов и принесете их мне. Я буду ждать неподалеку от ворот, белая Гранада. Вопросы есть?

— Сэр…

— Если тебя смущает, что это незаконно — можешь выйти из игры, дальше тебя ждет куда больше всего незаконного. После завершения работы — получишь именное помилование от Ее Величества, сможешь сменить имя. И, разумеется, будешь награжден. Сполна.

— А что же все-таки придется делать?

Полковник посмотрел на небо.

— Менять мир, сынок. Менять мир…

…

Через несколько дней — Новак вынес с территории части и передал своему новому куратору в общей сложности десять фунтов Си-4. Куратор дал ему новое задание — содействовать краже оружия…

Глазго — центр Шотландии, одной из составных частей британского доминиона. Нахождение Шотландии в составе Великобритании традиционно проистекает из личной унии, то есть британский монарх носит и шотландскую корону. Но в Глазго сильны самые разные настроения — от сепаратистских до коммунистических. Хватало тут и лоялистов — тех кто готов был бить морды всем вышеперечисленным. Но они были в меньшинстве — экономика Глазго переживала упадок по крайней мере последние пятьдесят лет.

Коммунисты в Глазго были кем-то вроде забавных зверушек, на которых смотрели как в зоопарке — но при этом левых — хватало. Великобритания вообще единственная страна мира, где левацки настроены не низы, а верхи общества. В Шотландии — к ним присоединялись автономисты, то есть те кто требовал автономии, а то и отделения. Потому — в Шотландии левые были серьезной силой…

Один из них был Шон Бери. Журналист, наполовину англичанин, левак с университета — он писал статьи в Скоттиш Пейпер, левой и экологической направленности, клевал консерваторов, леди М, и много кого еще. Кричал, что все вокруг продажные, что центральные власти забыли про город и все такое. До недавнего времени его всерьез не воспринимали — пока он не опубликовал статью резко антивоенной направленности, обвинив правительство в том, что оно помогает американцам вести незаконные войны по всему миру. В этой статье — было написано, что те парашютисты, которые отвоевывали Фолькленды — подонки. За это Шону Бери однажды пересчитали все ребра и проломили голову. Полиция нашла солдат, которые это сделали — и Шон получил минуту славы, а его гонорары удвоились.

Хотя он писал ту же самую чушь.

Сейчас — Шон Бери как раз закончил статью, и решил, что надо пойти промочить горло. Заодно и статью в газету отнести. Так как это была не Англия, тут народ в основном собирался не в пабах, а в более традиционных для Европы кафе (хотя и пабы были). Здесь многое делали англичанам назло.

О чем была статья? Разумеется, это была типично левацкая статья о том, как промышленники выкачивают все соки из рабочего класса, платя ему как можно меньше и купаясь в роскоши. О преследованиях профсоюзников, об увольнениях, об экологии…

В общем, обо всем понемногу…

…

Шон Бери жил не в типичной для рабочего класса нового времени многоэтажке, а в более старом, но и более просторном жилье. Его называли «кондо» или «блокхаус» — как бы отдельные дома с общими стенами, построенные в то время, когда Глазго по объему городской экономики уступал в стране только Лондону. При каждом таком кондо был даже садик — одна сотка земли чтобы высадить цветник. Теперь их использовали под стоянку машин — у кого они были.

Сейчас — район этот переживал упадок, как и весь Глазго. Население по сравнению с лучшими временами сократилось на четверть, безработица никогда не падала ниже десяти процентов, большинство заводов, составлявших славу этого некогда важнейшего промышленного центра, закрылись. На улицах, заваленных мусором из-за постоянных забастовок мусорщиков — шныряли крысы, жгли костры. Банды, состоявшие как из местных подростков, так и возвращенцев[45] — под угрозой ножей выворачивали карманы. Все больше и больше жителей — бросали все, распродавали имущество часто за бесценок и покупали билет на корабль в США или в Австралию. Жить в Великобритании — было намного хуже, чем там…