Ночи Калигулы. Падение в бездну - Ирина Звонок-Сантандер

— Что с тобой? — испуганно воскликнула Кипра, опускаясь рядом с ним на колени. Плачущего младенца она поспешно всунула Беренике.

— Сова, сова! — с безумным страхом шептал Агриппа. — Собери деньги и припрячь их для Друзиллы. Но мне не показывай!

Кипра, стоя на коленях, поспешно собирала рассыпавшиеся монеты в подол туники. Калигула, нахмурившись, наблюдал за Агриппой.

— Тебе не по нраву мой подарок? — язвительно спросил он.

Агриппа подполз к императору. Громко рыдая, обхватил тощие колени Калигулы и запричитал:

— Прости, великий цезарь! Твой дар — великолепен! Но мне нельзя смотреть на сову, иначе я умру.

Глаза Агриппы были крепко зажмурены. Калигула угадывал быстрые движения зрачков под тонкой кожей век. Отчаяние иудея объяснялось странным суеверным страхом перед совами. Гай Цезарь, сам суеверный, понял его.

— Почему ты боишься сов? — смягчившись, спросил он.

Агриппа, не открывая глаз, наощупь добрался до подушек. Прилёг на спину, стараясь умерить дрожь в позвоночнике, и заговорил:

— Меня вели в тюрьму по приказу покойного императора Тиберия. Страх охватил меня. Я решил, что никогда больше не увижу жену и детей, не коснусь рукой священных стен Иерусалимского храма. В бессилии я прислонился спиной к дереву, растущему в углу тюремного двора. Поднял голову и в сумерках различил сову, сидящую на ветке прямо у меня над головой. Я испуганно вздрогнул, столкнувшись взглядом с жёлтыми круглыми глазами птицы. «Не бойся! — узник из варварской северной страны дотронулся до моего плеча. — Сова — птица вещая. Она предсказывает тебе грядущее величие. Но когда увидишь сову в следующий раз — это послужит знамением твоей скорой смерти!» Подтверждая слова мудрого варвара, птица трижды ухнула и улетела. С тех пор я боюсь сов. В их жёлтых глазах светится моя погибель!

Слезы просочились сквозь чёрные ресницы иудея. Нервно тряслись сухие узловатые кисти рук. Калигула понял, почему испугался Агриппа. Греческие монеты, отчеканенные в Афинах! На них традиционно изображалась сова — мудрая птица, символ Афины Паллады.

— Кипра, ты собрала монеты? — трагичным тоном спросил Агриппа.

— Да, — едва слышно ответила она.

— Оставь нас и уведи детей.

Кипра послушно вышла из триклиния, прикладывая правую руку к руди и низко кланяясь императору. Левой она поддерживала подол, отягчённый монетами, испугавшими мужа. Дождавшись хлопка дверей, Агриппа облегчённо открыл глаза.

— Я боюсь, — доверительно признался он Калигуле. — Не хочу видеть сов. Ни живых, ни каменных, ни золотых!

Гай молчал. Смертельный страх был хорошо знаком ему. Императора пугали кровавые видения, посещавшие его ночами. Но Калигула не смел говорить о них так легко, как Агриппа о совах.

Иудей, успокоившись, хлопнул в ладони. Притихшие музыканты снова заиграли. Рабыни сбросили тёмные накидки и закружились в томном восточном танце. Бедра под прозрачными накидками подражали плавным движениям любви.

— Почему ты велел женщинам одеться, когда вошла Кипра? — спросил император.

Агриппа вздохнул с непритворной нежностью:

— Чтобы не причинить ей боль. Кипра хранила мне верность в бедности и гонениях. Она постарела, выносив пятерых детей. Есть женщины, предназначенные для услаждения тела, — иудей кивнул в сторону полуобнажённых танцовщиц. — Кипра не такая. Она — утешение для души.

«Агриппа помог мне разгадать извечную загадку. Почему Друзилла милее всех женщин империи? Почему сердце замирает и падает вниз, когда я смотрю в её лицо? Потому что она близка моей душе!» Друзилла! Подумав о ней, Гай вспомнил о других женщинах. В сравнении с Друзиллой, они казались незначительными и ничтожными.

— Первая женщина, с которой я переспал, не вызывала во мне ни нежности, ни любви, — прошептал Калигула, удивлённо заглядывая в прошлое. — Случайная шлюха, владелица дешёвой таверны. Её ласки стоили десять сестерциев и быстро выветрились из памяти. С тех пор я смотрю на женщин, как на шлюх или вещь, доставляющую удовольствие. На всех, кроме одной!

«Что-то надломилось в тебе оттого, что ты купил первую женщину, а не полюбил её!» — подумал мудрый Агриппа, но вслух не сказал. Гай молчал, откинувшись назад и прикрыв глаза. Но блестящий взгляд порою пробирался сквозь опущенные ресницы и косился на полуголых рабынь.

Душа Калигулы наполнилась Друзиллой. Тело следовало собственным законам. Танцовщицы, сверкая узкими глазами, кружились около императора. Руки, пахнущие нардовым маслом, призывно приподнимали набедренные повязки. Калигула в истоме растянулся на ковре. Короткая, вышитая серебром туника императора задралась. Обнажились крепкие худые бедра. Прищурившись, Калигула следил за мельтешащей женской наготой. Агриппа, наклонившись к лицу Гая, зашептал с присвистом:

— Какую из них ты желаешь?

— Всех! — нетерпеливо ответил Калигула. — Пусть их губы скользят по моему телу!..

Дыхание Агриппы сделалось тяжёлым и прерывистым. Смуглое лицо перекосилось.

— Если хочешь, я тоже буду целовать тебя до изнеможения, — заикаясь, пробормотал он. — Ради твоего удовольствия я готов на все.

— Нет! — брезгливо оттолкнув бородатое лицо иудея, заявил Гай. — Только женщины! Ты стань в углу и смотри.

Тяжело дыша, Агриппа на четвереньках отполз от императора. Маленькие чёрные глазки возбуждённо блестели, когда он рассматривал полдюжины переплетённых женских тел, склонившихся над распростёртым мужским.

День битвы при Акциуме издавна отмечался в Риме, как всенародный праздник. 2 сентября 722 года от основания Рима Октавиан Август одержал победу над флотом Марка Антония и царицы Клеопатры. Братоубийственные войны завершились. Антоний и Клеопатра предпочли смерть позору. Август привёз в Рим сокровища египетских фараонов и носы кораблей, составлявших погибший флот Антония. Эти носы — ростры, украшенные фигурами богинь с устрашающими гримасами, — Август велел прибить к трибуне Форума. С тех пор её называют ростральной.

Консулы Марк Аквила Юлиан и Публий Ноний Аспренат с рассвета готовились к проведению праздника. Ростры кораблей Антония были украшены гирляндами. Цветы и зелень скрыли гримасы богинь, и они уже не казались римлянам страшными. К источникам и фонтанам подвозили амфоры дешёвого вина. В обеденный час их опорожнят, чтобы плебеи могли напиться допьяна. В амфитеатре Статилия Тавра предвиделось занятное зрелище. Туда потащили две лодки. Одна из них будет представлять флот Октавиана Августа, другая — Марка Антония. На каждую запустят по двадцать гладиаторов, вооружённых дротиками и стрелами. Морской бой при Акциуме повторится. Правда, исход его неизвестен. Может случиться, что победят гладиаторы, изображающие армию Антония. Благо, на ход истории это уже не повлияет. Кто бы ни победил — римлянам обеспечено удовольствие от зрелища.

Калигула медленно проходил по Форуму, осматривая суматошные приготовления. Две дюжины преторианцев с обнажёнными мечами следовали за ним. Охрана была символичной. Молодой император не нуждался в ней. Римляне встречали его радостными приветствиями.