Легионер - Виталий Гладкий

Чтобы сразу расставить все точки над «i», Рей во время знакомства с волонтерами опять выдал легенду о своих немецких корнях, которые произрастали на русской земле.

К счастью, народ оказался не шибко любопытный, поэтому его короткая побасенка сошла за чистую монету. Впрочем, и остальные не спешили открывать душу нараспашку. И на то были свои причины.

Как вскоре выяснил Рей, двое русских и поляк пытались записаться в Легион, чтобы уйти у себя на родине от уголовной ответственности.

На следующий день волонтеров заставили проходить тесты для поступающих в Легион. Тестирование проводил капрал, злой, словно цепной пес, тип, очень смахивающий на Берию - такой же лысый и в маленьких очках.

Задания, по мнению Рея, были совершенно дурацкими: сначала он рисовал дерево, затем определял, куда будут вращаться изображенные на плакате шестеренки, выбирал из десятка похожих рисунков два идентичных и так далее. Создавалось впечатление, что у новобранцев предполагалось умственное развитие на уровне детского садика

Более сложными были лишь тесты на запоминание карты жилого квартала с обозначениями домов и сооружений и на внимательность, когда требовалось за строго определенное время из большого количества символов зачеркнуть два заданных.

После новобранцами занялись медики. Рей и его новые товарищи сдали анализы мочи, им проверили зубы, зрение, описали все шрамы, а также объяснения, где, когда и при каких обстоятельствах они получены. Рея спрашивали, болел ли он желтухой (корью, свинкой), занимался ли спортом и каким, а затем записали его биографию…

В общем, после всех этих процедур у бедных волонтеров заболели языки. Которые на следующее утро, когда они проходили физический тест - кросс, едва совсем не отвалились. Только Рей и словак, бывший бегун на длинные дистанции, чувствовали себя на финише вполне сносно.

Но самым сложным для Рея оказалось посещение «гестапо». Так назывался процесс собеседования с офицером службы безопасности. Рею нужно было безукоризненно сыграть свою роль, чтобы опытный «гестаповец» принял его легенду за чистую монету.

Обошлось. Наверное, немолодой офицер просто не допускал мысли, что желторотый юнец может с совершенно невинным видом так искусно врать, глядя на него растерянно-наивными глазами.

В пятницу, на утреннем построении, Рея отобрали в «руж» - команду, которая должна была отправиться в учебный лагерь Иностранного легиона, находившийся в Пиренейских горах, в городе Кастельнодари, расположенном неподалеку от Тулузы.

Только там Рей, наконец, понял, что служба в Иностранном легионе далеко не мед. Он даже хотел сбежать, но мужское самолюбие не позволило. И все-таки Рей (как он потом признался самому себе) четырнадцать недель жесточайшей муштры выдержал лишь потому, что хорошо знал французский язык.

Дело в том, что в тренировочном лагере разговаривали только по-французски, и если кто-нибудь из новобранцев не понимал команды или не так отвечал, его били по лицу. От постоянных зуботычин многие волонтеры ходили с опухшими физиономиями. Некоторые недосчитались и зубов.

Новобранцев заставляли преодолевать разные препятствия, бегать кроссы на расстояние до тридцати километров, устраивали жестокие спарринги, им приходилось учить песни легиона, заниматься разборкой, сборкой и чисткой оружия, слушать многочисленные лекции…

И все же самым плохим было то, что на сон им отводили не более трех часов в сутки. Многие не выдерживали и засыпали буквально на ходу, за что тут же получали очередную порцию пинков.

Рей стоически прошел через все испытания, несмотря на то, что был самым молодым из новобранцев. Сражаясь в спаррингах на татами, он с благодарностью вспоминал отца, который уделял очень много внимания его физическому воспитанию.

Отец будто предвидел, что знания боевых единоборств Рею здорово пригодятся, притом в ближайшем будущем…

Рея распределили в 3-й пехотный полк, расквартированный в городе Куру, который находился во Французской Гвиане. Уже через неделю он знал, что все мытарства в тренировочном лагере - это семечки по сравнению со службой в джунглях, наполненных ядовитыми гадами, москитами и другой нечистью.

Невыносимая жара, зловонные испарения, высокая влажность просто сводили с ума. Не помогал ни кондиционер, ни лошадиные дозы спиртного. Легионеры всегда были раздражены и нередко выяснение отношений заканчивались потасовкой.

3-й пехотный в основном занимался охраной космодрома, расположенного вблизи Куру. И время от времени выполнял спецзадания, что являлось для новобранцев большой тайной.

Только через год, когда Рей полностью втянулся в армейскую рутину и завоевал кое-какой авторитет, его, наконец, перевели в боевую роту и послали «проветриться».

Смысл задания был малопонятен. Группа коммандос 3-го пехотного полка, куда зачислили и Рея, десантировалась с вертолетов в джунгли, где легионерами пришлось в течение двух недель гоняться то ли за повстанцами, то ли за бойцами наркокартеля.

После этого эпизода Рея начали привлекать к выполнению спецзаданий постоянно. А все из-за того, что в роте его стали считать счастливчиком, потому как очень опасная «прогулка» по джунглям впервые обошлась без потерь личного состава. Никто не был даже ранен, если не считать легионера, укушенного змеей.

Но он, благодаря сыворотке, быстро оклемался, что тоже записали на счет большого везения новичка, так как змея была очень ядовита. С той поры Рей стал почти талисманом коммандос.

Так прошли еще два года - в постоянных «командировках» (которые практически никогда не проходили мирно) не только по самой Гвиане, но и по некоторым другим странам Южной Америке. За это время Рей превратился в закаленного бойца, способного вынести любые невзгоды.

И главное - он настолько свыкся с мыслью о неизбежной скоротечности земного бытия, что смерть перестала казаться ему чем-то страшным, непоправимым. Временами Рей даже начинал думать, что его убить невозможно, но если все-таки это произойдет, то он обязательно возродится вновь в другом облике.

Такое мировоззрение Рей позаимствовал у легионера-индуса по прозвищу Джава. Как этот сын далекой загадочной Индии попал во Францию, и какие мотивы побудили его поступить на службу в Иностранный легион, можно было только гадать.

Но Джава оказался хорошим приятелем, добрым и светлым человеком. Его не смогла ожесточить ни ежедневная муштра, ни грубые нравы, царившие в 3-м пехотном полку, ни кровь, к виду которой они привыкли быстро…

- Не понтуй, Карла… - Светло-серые глаза сержант-шефа* по прозвищу Бомбер на его потемневшем от загара лице со шрамом на левой скуле казались льдинками в бокале с виски. - Разделим добычу пополам и рванем отсюда когти. Домой, братэла, нах хауз! Меня эти жабоеды к легиону веревками не привязали. Манал я их гнилые бабки. Тут рыжевья лимонов на пять. Притом не франками, а «зеленью». Я уже не говорю о камушках.

*Сержант-шеф - в Иностранном легионе старший сержант.