На Пришибских высотах алая роса - Лиана Мусатова

В один из апрельских дней на летном поле появился стройный подтянутый лейтенант. В аэроклубе шли разговоры о том, что скоро их будут отправлять в летные училища. Парни, конечно, мечтали о военном, а ей даже не обещали не какого. Девушки обычно оставались инструкторами при клубах. Ада рвалась в училище. Вскоре подошел начальник аэроклуба и все выстроились в шеренгу, и замерли по команде: «Смирно!» Лейтенант торжественно объявил, что он представитель Качинского училища, познакомившись с документами учлетов, хочет теперь увидеть их летное мастерство. Кача! Только при одном этом слове у всех замерли сердца. Кача была предметом мечтаний учлетов всего Советского Союза. И вот, кого-то из них туда сегодня отберут. У всех громко и часто забились сердца. Ада опустила глаза, чтобы никто не видел навернувшиеся слезы. Это училище было военным, а в них не брали девушек. Она даже не думала, что ей предложат летать. Но ее вызвали, как обычно, по алфавиту. Она летала не просто, как всегда, она выворачивалась наизнанку, чтобы показать, что и она «не лыком шита» и ее мастерство тоже достойно Качи. Когда она посадила самолет и выпрыгнула на землю упругим прыжком атлета, встретилась с восхищенным взглядом лейтенанта. Она ведь так и продолжала заниматься легкой атлетикой, что позволяло ей держать себя всегда в отличной физической форме.

Наконец все отлетали, лейтенант назвал фамилии тех, кого он отобрал для самого престижного училища в стране. Он дал общую характеристику полетам, похвалил за успехи, отдельно отметил тех, чьи фамилии назвал, а потом сказал:

– Не в обиду будет сказано представителям сильного пола, но, если бы учлет Бальзамова была мужчиной, я бы в списке отобранных, поставил ее первой. Учлет Бальзамова, ваше мастерство заслуживает самых высоких похвал. Я буду разговаривать о том, чтобы вы смогли совершенствовать его в училище.

И, помолчав некоторое время, добавил:

– О таких, как вы некрасовские строки: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет…» Интересно, чтобы сказал о вас Некрасов, увидев, как вы пилотируете самолет?

Володя Нечаев, тут же экспромтом продекламировал:

– Оседлав, девчонка, самолет,

Ввысь умчалась по небесным кручам

Унося в заоблачный полет

Дерзкую мечту свою о Каче…

Все заулыбались, захлопали в ладоши. Лейтенант ничего не пообещал конкретно, но так посмотрел на Аду, что она поверила в то, что он сдержит свое слово. Сказать, что у нее выросли крылья за спиной, это ничего не сказать. Она себя считала уже одной ногой стоящей в училище. Те, чьи фамилии назвали, ходили счастливчиками. Да, и не ходили они, а порхали над землей. С остальными разбирались: кто-то оставался совершенствовать летное мастерство, кто-то шел в техники, кто-то в парашютный спорт. Только Аду не трогали. Видимо они знали то, чего не знала она. В конце апреля ее вызвали в городской комитет комсомола. Она ума не могла приложить, зачем ее вызывают. Поводов то могло быть много, но какой конкретно? Этого она не знала. И вот в глубине кабинета, вставая из-за большого стола, покрытого красной скатертью, улыбаясь, навстречу к ней вышел молодой мужчина и радостно пожал руку:

– Рад познакомиться с вами, Аделаида Ильинична! Мне доложили, что вы достигли больших успехов в деле освоения летного мастерства. На вас пришел запрос из Херсонского училища гражданской авиации. Я вручаю вам комсомольскую путевку, будучи твердо уверенным, что вы не посрамите честь комсомола.

Теперь перед ней встал вопрос: «Как быть с дипломом и с тем, что она должна была вернуться на учительскую работу в свое село?» Когда она только начинала летать, она вдруг поняла и почувствовала, что ее две. Та, которая живет на земле, отличается от той, которая живет в небе. Потом, обнаружила, что земной она становится все меньше и меньше. Постепенно небесная вытесняла земную и пребывание на земле между полетами, ею считалось вынужденным. Из комитета комсомола звонили председателю колхоза, благодарили за воспитание такой талантливой будущей летчицы, и вместо нее в родное село учительствовать направили другую выпускницу.

* * *

Строгие корпуса летной школы теснились у леса. В них размещались четыре учебные эскадрильи. Учебный отдел и классы находились вблизи аэродрома. Аду зачислили в первую эскадрилью, и она стала курсанткой. Курсанты быстрыми темпами включились в учебу. Трехгодичную программу им предстояло освоить за полтора года. Этого требовала обстановка. Стране необходимы были летчики, авиатехники и другие авиационные специалисты для освоения новых самолетов.

Все преподаватели были замечательными методистами. Они были взыскательны, но и добры. За ошибки не ругали, а предлагали проанализировать и найти причину, чтобы подобного больше никогда не случилось. Инструкторы постоянно заботились о получении курсантами глубоких знаний, добиваясь от них целенаправленности в учебе, требовали уяснения каждого полетного задания, проводили качественные разборы. Еще в аэроклубе она обрела понимание дисциплины и самодисциплины, которое пустило в ней глубокие корни и помогало потом не один раз в ее летной практике. Помогало оно и сейчас. Ада сразу же завела себе тетрадь, в которой записывала все задания и, как она их выполняла. Записывала свои ошибки и успехи. Со временем, перечитывая записи, заметила, что эта работа с ошибками очень полезна для наработки опыта. Благодаря упорству и неимоверному напряжению, курсантам удалось изучить в полном объеме самолет за несколько месяцев. На это раньше уходили годы.

По сути дела перед самой войной в период назревания этой смертоносной бури рождались будущие эскадрильи и вдохновлялись на подвиги. Они проявили высокую выучку и героизм на фронтах Великой Отечественной. Их подвиги самая лучшая аттестация работы их учителей – инструкторов аэроклубов и преподавателей училищ.

Над страною витала черная тень фашизма, которая уже прочно нависла над Западной Европой. Международное положение было очень напряженным. Страна переживала сложное время. Германия трубила на весь мир, что она обладает самым мощным оружием в мире, и рассматривала свою агрессию в Испании, как подготовительные учения к настоящей войне. Она хвастались новыми истребителями Ме-109 и предрекала им несокрушимость. Но советские летчики-добровольцы, которые сражались в Испании с отборными германскими асами, не один раз были свидетелями, как хваленные немецкие эскадры «Рихтгофен», «Кондор» и прочие терпели поражение. Конечно же, все это не могло остаться незамеченным советским правительством, и оно принимало все меры для еще большего укрепления Красной Армии и повышения обороноспособности страны. Лихорадочные приготовления мирового империализма к войне, не могли не вызвать ответных мер со стороны советского правительства.

* * *

Вот и выпускные экзамены. Июнь 1941 года. Ада, как и все курсанты училища, готовилась к выпускным экзаменам – зубрила теорию, много летала. В свободное от учебы и полетов время занималась атлетикой, закаляя себя физически, зная, что нелегкие испытания выпадут на ее долю. Чернокрылые асы Геринга, наводя ужас своими бомбежками на мирное население, господствовали в небе Западной Европы. Гитлер оккупировал почти всю Европу. Под его сапогом была уже Польша, и – рукой подать до границ Советского Союза. Никто еще не говорил вслух о войне, но каждый о ней думал, и девушки понимали, что и им придется столкнуться в воздухе с фашистами, хотя их и готовили, как гражданских летчиков.