На Пришибских высотах алая роса - Лиана Мусатова

Благо, недалеко была березовая роща. Девчонки и женщины спиливали молодые березки и привозили их в расположение госпиталя. Здесь же, разбившись на бригады, трудились остальные. Кто-то срубал ветки со стволов и отсекал сучья, кто-то сколачивал решетки для земляного пола, кто-то плел из лозы маты, которые потом положат на вбитые в землю козлы вместо сеток, если кроватей не хватит. Когда старшина видел, что девчонки на пределе сил, звал на «строевые занятия». Приводил их в лес и говорил: «Перекур». Сам усаживался на пенек, набивал табаком трубку и наслаждался. Девчонки, растянувшись на земле, сразу же засыпали. Им хватало поспать даже десять минут, чтобы восстановить силы. Они так были благодарны старшине за понимание.

А вокруг шла подготовка к боевым действиям. С наступлением темноты в район подтягивались воинские подразделения, автомашины с боеприпасами, танковые колонны и другая военная техника. С соблюдением осторожности и маскировки местные жители помогали строить оборонительные укрепления, рыть траншеи и противотанковые рвы. Над ними днем летали немецкие самолеты-разведчики, так называемые рамы.

Весь личный состав госпиталя трудился более чем по двенадцать часов в сутки. Спали всего по несколько часов, и через две недели уже принимали первых раненых. С каждой новой дислокацией Аня не могла не вспомнить первый госпиталь, то напряжение и удовлетворение от сознания хорошо выполненной работы, на которой трудилась, не покладая сил. Был проведен огромный объем работы по строительству подземного госпиталя. Но на то он и полевой передвижной, назначение которого обязывает в любых условиях, за кратчайший срок подготовиться к приему и оказанию помощи пострадавшим. Со временем работа стала привычной, но равнодушным к ней никто не был, в том числе и Аня, как ни старалась она уговаривать себя не так болезненно воспринимать муки и смерти бойцов. К каждому своему действию она относилась с большой ответственностью, всегда думая о Матвее, и оказывала помощь так, как оказывала бы ее своему любимому. Когда требовалась кровь и не было консервированной, Аня первая отзывалась на прямое переливание. Весь персонал был готов сдавать кровь, но их берегли, потому что от состояния здоровья врачей и медицинских сестер зависело здоровье раненых. Во время внутривенных переливаний пожилые санитары часами стояли или сидели, держа банки с жидкостью и ампулы с кровью. Позже они предложили применять стойки, чтобы не сидеть часами, а заниматься полезной работой. Получив разрешение от врачей, изготовили их из дерева. И такие стойки стояли почти у каждой кровати. Врачей раненые видели только на обходах да во время перевязок. Медсестры находились при них сутками. Они жили в палатах, вместе проводили бессонные ночи, вместе страдали от болей. Но приходилось не только лечить, не только быть медсестрами, но и землекопами, и лесорубами, и строителями, и уметь делать много чего другого. Вот, например, надо было уметь скручивать «козьи ножки». Как бы тяжело не был ранен солдат, а курить ему всегда хочется. Вот и приходилось. А еще надо было иметь большое самообладание и выдержку, чтобы оставаться на месте, когда кажется, что прямо на тебя летит бомба. Нельзя было прервать перевязку или какую-нибудь другую процедуру и бежать прятаться. Да и прятаться было некуда. Бомбоубежищ никогда рядом не было.

Август брал свое. Солнце ни на минуту не скрывалось за тучами. Яркое и горячее, оно светило на землю, согревая ее впрок перед наступающей осенью. Может быть, оно и право. Может быть, земле и необходимо тепло, но раненым и медперсоналу тяжело в этой духоте. Особенно тяжело раненым в грудь. Чтобы им легче дышалось, начальник госпиталя приказал устроить для них палаты в тени многолетних берез. Раненые ликовали. Целыми днями напролет с Сальских степей дул сухой горячий ветер, и санитары развешивали на веревках мокрые простыни. Так создавался климат, необходимый для скорейшего выздоровления. Многому учились на ходу, многое придумывали по мере возникновения необходимости и приобретали опыт.

Сколько людей прошло через их госпиталь! Танкисты и артиллеристы, разведчики и связисты, летчики и пехотинцы, были и шофера. Большинство из них постоянно находились на передовой линии фронта. А вот Матвей пока не встречался. Прием и проводы, встречи и расставания. И каждый раз, привыкая к человеку, перестрадав с ним его боль, поближе познакомившись, жалко было расставаться. Кого-то отправляли в тыл, кого-то выписывали в часть, все зависело от характера и сложности ранения.

10.

Ада часто вспоминала свое детство. Полтавщина. Благословенный край. Их небольшое село, раскинувшееся на берегу мелководной, но полной рыбы, речки, переходило на новые рельсы. На смену ручному труду приходил механизированный. В селе появились тракторы, сенокосилки, и старые труженицы косы отправились в угол сараев. Теперь их использовали только на подворье. Беленькие домики с подведенным сажей фундаментом утопали в живописной щедрой зелени и ярких сполохах цветов палисадников. Весной речка разливалась, заливая всю пойму. Вода заполняла даже близлежащие канавы и овраги. Эти неглубокие водоемы всегда были полны рыбы. Окуни, лени, караси наполняли ведра селян, которые спешили насладиться ухой и жареной рыбой, пока природа дарит им такой момент. Какой же вкусной была та уха! Ничего вкуснее Ада не ела. Уха, приготовленная в общепитовских столовых, в столовой училища или в армейской, не шла ни в какое сравнение с той домашней ухой. На реку и заводи с сачками и удочками отправлялись все, кто не был занят в поле. Ада с раннего утра уходила с мамой полоть. Она любила поле, любила пряный аромат настоянных на солнце трав, запах возделанной земли. Ей всегда казалось, что так пахнет любовь, слившаяся с благодарностью, которую земля посылает тем, кто на ней трудится. Она брала в ладони черную жирную ароматную землю, глубоко вдыхала, принимая эту любовь. А как хорошо было после прополки в полдень броситься в блестящие воды речки, остужать жар тела и наслаждаться прохладой.

Крестьянской работе не было конца. Незаметно подходил сенокос. Отец готовился к выезду на заливной луг. Готовил дроги, вместительные широкие телеги с высокими стойками, точил косы, чинил грабли. Выезжали на покос в сумерки. На луга отправлялось сразу несколько дворов. В дороге шутили, пели песни, рассказывали всякие веселые истории. Беззаботное было время. Приезжали затемно. Располагались в перелеске, распрягали лошадей, разжигали костры. Взрослые засыпали, а детвора и молодежь подолгу сидели у костра. Яркие языки пламени взмывали в темное небо, в его необъятную тайну, и Ада в своих мыслях уносилась за ними в бездонную темень. Могла ли она тогда предположить, что небо станет для нее совсем не опасным, что она влюбится не только в его голубизну, но и в эту завораживающую темень. С первыми проблесками зари все косари уже были на своих, заранее оговоренных, местах. И расплывался над лугом неповторимый звон кос.

Эти самые яркие воспоминания детства, как всполохи молнии, нет-нет, да и проблескивали в памяти. После седьмого класса ее, как отличницу и активную комсомолку, послали в город на учебу в педагогическое училище. Селу нужны были учителя, и ей был дан наказ после окончания вернуться в село и учить сельскую детвору, которой становилось все больше и больше в каждом дворе.

Это были годы становления социалистической экономики страны. Укреплялось ее могущество по всем отраслям промышленности, в армии, поощрялось развитие таланта. Бурные годы учебы в училище пролетали в водовороте лекций, репетиций в самодеятельности, занятий в спортивной секции. Ада с детства росла крепкой девочкой, не отлынивающей от нелегкой деревенской работы, и поэтому занятия в секции легкой атлетики ей давались легко. Она делала успехи. Занимала первые места на соревнованиях районных, городских и областных. И однажды тренер предложил ей попробовать прыгнуть с парашютом. В то время в газетах все чаще появлялись статьи с призывами: «Без победы в воздухе нет победы на земле!», «Трудовой народ – строй воздушный флот!», «Пролетарий, на самолет!» Эти призывы пробуждали в головах сверстников дерзкие мечты. И многие тогда поступали в аэроклубы, в оборонно-спортивные школы, на курсы Осоавиахима, Общества Красного Креста, где обучались военному делу. Молодежь страны была охвачена физкультурным движением. А предшествовало этому решение партии и правительства привлекать женщин в работу добровольных обществ, возглавить движение патриоток за овладение военными и медицинскими специальностями.