Дагестанская сага. Книга I - Жанна Абуева

Весна пришла и в дом Ансара, и его роскошный сад расцвёл пуще прежнего, точно радовался возвращению хозяина.

Но душевное состояние Ансара было сильно угнетено тем, что он был лишён возможности трудоустроиться, ибо таких, как он, на работу не брали. Так называемый «волчий билет» был словно припаян к бывшим «зекам», лишая их права на труд в их собственной стране.

Айша, как могла, успокаивала мужа, призывая его не терять присутствия духа, а набраться терпения и продолжать искать работу. «Авось, кто-то не побоится да возьмёт тебя!» – говорила она Ансару, но таких смельчаков, увы, не находилось. Люди боялись или не хотели противостоять системе, которая, как каток, могла уничтожить любого, кто шёл против её законов.

Чтобы не терять времени даром, Ансар принялся за хозяйство, которое оказалось довольно запущенным за время его отсутствия. Большой дом, и сад, и двор нуждались в крепкой и рачительной хозяйской руке, и Ансар живо взялся за дело, благодаря чему стал постепенно приходить в себя.

Через широкое кухонное окно, выходившее в сад, Айша смотрела на мужа, сосредоточенно прививавшего деревья, и думала о том, как сильно он изменился. От прежнего Ансара почти ничего не осталось, и ей трудно было приспособиться к новому, суровому, малословному и неулыбчивому облику мужа.

Женщину одолевали грустные мысли. Ансар переменился и к ней тоже. Куда девалась его улыбка, с которой он прежде смотрел на неё? И он не говорил ей больше тех ласковых слов, которые произносил, бывало, когда они оставались одни. Он словно закрылся изнутри, издёрганный и весь какой-то… подозрительный. Два дня назад в их супружеской спальне он нанёс ей обиду, граничившую с оскорблением, от которой она до сих пор не отошла.

Глядя на неё в упор тяжёлым, недоверчивым взглядом, он вдруг спросил:

– Хочешь сказать, что у тебя никого не было все эти годы?

Сказал, как ударил. И от такой несправедливости женщину захлестнула небывалая обида, сменившаяся затем безграничным гневом.

– Да как ты… да как ты смеешь говорить такое и думать так обо мне?! – только и смогла произнести она, прежде чем дикая боль пронзила ей сердце, и она потеряла сознание. Очнувшись, она увидела склонившегося над нею мужа, лихорадочно трущего одеколоном её виски. Увидев, что Айша открыла глаза, Ансар порывисто привлёк её к себе и прошептал:

– Прости меня! Прости меня, родная, не знаю, что на меня нашло… Просто… мне было очень тяжело… там…

И она простила. Простила потому, что понимала его, как никто на свете, и любила его тоже, как никого на свете.

Она лишь сказала ему:

– Обещай, что это в первый и последний раз!

И сама она тоже пообещала себе сделать всё возможное, чтобы помочь мужу излечиться от той обиды, которую нанесло ему государство.

«Здравствуй, Малика!

Вот уже семь месяцев прошло, как ты отсюда уехала. По-прежнему постоянно думаю о тебе. Мне не хватает наших с тобой бесед, не говоря уже о твоём лице и улыбке.

Надеюсь, что у тебя всё хорошо. А у нас здесь всё, как обычно, если не считать того, что умер старый Барцилав. До последнего был на ногах, ночью лёг, а утром не проснулся. Да, мощный был старик!

На твоё место прислали, наконец, врача. Сравнительно молодой, хотя успел уже поработать в нескольких районах. Производит впечатление знающего и добросовестного товарища. Обещают, кстати, прислать ещё двоих специалистов. Так что если я решу уехать отсюда, то думаю, что могу быть спокоен за больницу.

А как у тебя дела, настроение? Последнее твоё письмо было совсем коротким, и я даже выучил его наизусть.

Малика, знай, что я жду твоих писем, а ещё больше жду встречи с тобой. Просто ты та самая девушка, которую я ждал всю свою жизнь, и мне, кроме тебя, никто не нужен. Позволь мне быть рядом с тобой, и я сделаю всё, чтобы ты смогла меня полюбить.

Юсуп».

Малика читала и перечитывала письмо и вдруг ощутила остро, как ей не хватает Юсупа, его голоса и его улыбки, его юмора. Она скучала по беседам, что они вели вдвоём тогда, в ауле, и стоило ей теперь узнать что-то новое и интересное, как тотчас же страстно хотелось обсудить это с Юсупом.

Она рассказала матери о последнем разговоре с главврачом, и Айша теперь взволнованно размышляла, стоит говорить Ансару об этом или нет. Их дочка выросла, и пора было всерьёз задуматься о её будущем. Красота и обаяние Малики никого не оставляли равнодушными, и многие молодые люди из почтенных семейств города заглядывались на неё, но Малика держала всех на расстоянии.

Айша заметила теплоту, с какой её дочь говорила о Юсупе, и как-то вечером, сидя втроём с Маликой и Шахри в саду под ореховым деревом, сказала:

– Малика, доченька, вот здесь сидит твоя тётя Шахри, которая мне ближе, чем была бы родная сестра и которую твоё будущее беспокоит так же, как и меня. Я хочу, чтобы ты всё-таки рассказала нам о своих планах…

– Ты о чём, мамочка? – спросила девушка невинно.

– Ты прекрасно знаешь, о чём, моя дорогая! О тебе и о… твоём… главвраче! Тебе не кажется, что пора уже определиться?

– Определиться с чем, мама? Люблю я его или нет? – вспыхнув, ответила девушка.

– Видишь ли, дочка, – вступила в разговор Шахри. – Ты сейчас в таком возрасте, когда кажется, что всё на свете определяется чувствами. Конечно, хорошо, когда они есть, но… чувства в браке могут прийти потом. А для начала девушке вполне достаточно двух вещей: уважать своего избранника и… э-э-э… не испытывать к нему… физического отвращения. Если эти моменты имеются, то для их брака вполне достаточно, уверяю тебя, милая!

Малика молчала, устремив свой взор куда-то вдаль, за железную ограду сада. Затем произнесла с напускным весельем:

– Значит, я вам дома уже надоела, да? Хотите, значит, от меня избавиться?

– Ты знаешь, милая, что это не так! – ласково ответила Шахри. – Просто у каждой девушки есть своя пора, и, когда она проходит, потом уже бывает труднее… найти достойного мужа!

Девушка хотела возразить, но мать, мягко перебив её, сказала:

– Судя по всему, этот твой… Юсуп Магомедович тебе не безразличен, так что не мучай-ка человека! У нас в Буйнакске тоже есть хорошие семьи, где ты была бы желанной невесткой, надо только выбрать. И это должна сделать ты сама!

Немного помедлив, Малика ответила:

– Хорошо… я подумаю… Но учтите, больше я вам ничего пока не обещаю!

Малика и сама понимала, что пора уже задуматься о себе. Её институтские подружки давно обзавелись детьми, а она была по-прежнему одна. О Марате девушка почти не вспоминала. Как-то в городской поликлинике она встретила Наташу Завьялову, свою бывшую однокурсницу, которая работала на «Скорой помощи», и та возбуждённо сообщила, что Марат успешно защитил диссертацию и работает ассистентом на кафедре общей хирургии.