Цезарь в тесте - Иван Дубинин

Наступило долгожданное завтра. Эта фраза вызвала у меня воспоминания о школьных временах, когда с наступлением новой поры года, мы писали сочинения. «Наступила долгожданная зима (весна, лето, осень). Выпал белый пушистый снег (растаял снег, на деревьях появилась листва, с деревьев опадает листва). Дети взяли лыжи, коньки, санки (велосипеды) и пошли кататься. Усталые, но довольные, возвращались дети с прогулки!». Всё чётко, определённо и ясно. А вот наступившее «долгожданное завтра» ясности не принесло. Я уже несколько раз звонила на квартиру Рисухиных, но никто не отвечал. И куда подевался бдительный юный телефонист Саша Грибов? Наверное, всей семьёй поехали встречать дедушку. Однако никто не отозвался и вечером. Ничего, успокаивала я себя, завтра наступит новое «долгожданное завтра». Но не удержалась и перезвонила еще раз около десяти часов, решив, что это не слишком поздний час. Трубку, неожиданно для меня, сняли.

— Алло, — каким-то странным голосом ответила Инна.

— Здравствуйте, Инночка. Извините, что так поздно, — затараторила я. — Это — Евстолья Анатольевна. А я к Вам целый день не могу дозвониться.

— Папа умер, — сказала она.

— Как?! — осеклась я.

— Да, — невпопад ответила девушка и, выждав немного, положила трубку.

— Как это умер? — снова спросила я, но уже саму себя. — Не надо ему умирать! А как же я? Мне же нужно с ним поговорить!

Голова ничего не соображала, а пальцы сами стали набирать номер Труфанова. Мне почему-то необходимо было связаться с ним, то ли для того, чтобы сообщить страшную новость, то ли посоветоваться. Но телефон бизнесмена не отвечал. Вот тебе и долгожданное завтра!

Когда я немного пришла в себя, то попыталась проанализировать сложившуюся ситуацию. Итак, Рисухин — внезапно умер. Что это, трагическая случайность или подстроенный трагический случай? И, если первое отпадает, то сразу напрашивается классический вопрос: «Кому это выгодно?». А хрен его знает! Тоже — классический ответ. С Рисухиным мне так и не удалось встретиться и побеседовать. К сожалению. А, может быть, у него была куча врагов-завистников или что-то там ещё? Но если рассматривать его смерть в ракурсе расследуемого мною дела, то несмотря на демонстративную дружбу, что-то у них не ладилось с Труфановым. Вот влипла так влипла! Что же мне завтра ехать к заказчику и докладывать ему: «Ваше задание выполнено. Вы — убийца!». Так, что ли? Но объясниться с Николаем Степановичем необходимо и как можно скорее. Так, думай дальше, Столедователь из «Пердимонокля». А не мог это сделать кто-то другой из нашей «дружной» кампании? Скажем, Ида, Мура или Изжогин? А зачем им это нужно? Не напрашивайся на классический ответ, одёрнула я себя. Завтра свяжусь с Труфановым и расставлю все точки над «ё». Опять — «долгожданное завтра»? Не опять, а снова, усмехнулась я. Нужно быть ироничным детективом, иначе сойдёшь с ума от страха перед неизвестностью.

Утром я подняла своих домашних. Сонные, недовольные, они делали над собой какие-то усилия, именуемые утренним туалетом. Но всё равно отправились кто на работу, кто на учёбу невыспавшиеся, плохо соображающие.

Слушайте, ну кому нужна эта ежедневная экзекуция? Какой от них, таких, сейчас толк? Ведь они придут в себя часиков эдак в девять-десять. Это раньше, когда не было света, цивилизации, человек ложился и вставал с солнцем. А сейчас попробуй улечься раньше двенадцати! А подниматься всё равно надо рано. Хоть всё наше существо и яростно сопротивляется. А вот для этого и выдумали люди самую страшную пытку человечества — будильник! А, может быть, проще и выгоднее начинать рабочий день часов с одиннадцати? Вот-вот, как раз именно это кому-то и не выгодно! Потому что время — деньги. А учёные твердят про каких-то «жаворонков» и «сов». Да если вашему жаворонку не давать спать до полуночи, а он всё равно, по зову природы, будет подниматься часов в пять, то скоро он не то что не запоёт, а, скорее всего, сдохнет! А совы, не сомкнувшие глаз ночью, едут рано утром по нужде на работу, вытаращив свои бульки размером с блюдца. В этот момент они особенно похожи на своих лесных одноименных собратьев. Ну, а что вы от них еще хотите?

Вон Влад уже кричит со двора:

— Столик, сбрось мне туфли! Пошёл на работу в тапочках.

Дело привычное. Молча выбрасываю в форточку обувку. А Шурупёнок, та вообще забыла надеть юбку. Примчала назад, захватив по пути мужнины шлёпки. Суета.

Мне знакомая учительница рассказывала забавную историю. Ей в школу надо было к третьему уроку. Так что с утра она решила немного простирнуться. Всё сделала и успела ещё, быстренько собираясь, снять кое-что из просохшего белья. И помчалась на работу, благо, это было недалеко, так что можно добраться пешком. И замечает, что люди как-то странно на неё поглядывают. Она осмотрела себя. Да нет, вроде, всё в порядке: и юбка надета, и кофта не расстегнулась. А мужчины, те вообще останавливаются и смотрят вслед. Приятно, конечно, если бы не было подозрительно необычно. Достала зеркальце. Тушь не поплыла, помада не размазана. Так в чём же дело?! Всё выяснилось лишь в учительской. Коллеги подсказали. Оказывается, на спине у неё болталась… верёвка с прищепками! Закинула назад, чтоб не мешали, а снять забыла. Она и осматривала себя несколько раз, но сзади-то не видно!

А в Надиной клинике работает доктор Комар Владимир Григорьевич. Маленький, лопоухий, с большим носом-хоботком, он и действительно смахивает на комара. Видимо, он удался в своего дальнего предка, кому за подобное сходство и дали такое прозвище. Так вот с ним, рассказывала Надюшка, и произошёл подобный случай. Как все мужчины маленького роста, он носил обувь на высоких каблуках. Даже медицинская шапочка у него отличалась значительными размерами от всех остальных. Однажды после работы он ехал домой в троллейбусе, и какой-то мужчина обратился к нему: «Доктор, передайте, пожалуйста, на талоны». Владимир Григорьевич удивился: «А откуда Вы знаете, что я врач? Я Вас оперировал? Что-то не припомню». — «Да нет, — пояснил мужчина, — я Вас тоже не знаю. Просто, Вы забыли снять свой медицинский колпак».

Суетимся, дёргаемся. Сами от этого и страдаем.

Я уже несколько раз за это утро подходила к телефону, но Труфанов не отзывался. Ну что за невезуха! Терпеть до следующего «долгожданного завтра» не хватит сил. Поэтому я решила съездить к нему домой. Если самого не застану, так у Егоровны расспрошу. Она сегодня должна подъехать после полудня.

Квартира была заперта, и это меня успокоило. Честно говоря, я уже боюсь открытых дверей, потому что за ними меня ждут, как правило, трупы.

— Тфу, т… — я хотела сплюнуть три раза, но во рту почему-то высохло.

Дверь была металлическая, поэтому постучать по деревянному тоже не удалось. Ничего подходящего кроме моей дубовой головы рядом не нашлось. Стучать по ней я не стала, а вместо этого что есть силы нажала на белую пипочку звонка. Почти сразу же с той стороны защёлкали открываемые замки, и зазвенела цепочка. Дверь распахнулась, и я увидела Клавдию Егоровну. Она была какая-то взъерошенная, растерянная. Видимо, я перепугала её своим резким неожиданным звонком. А она, конечно же, занималась приготовлением обеда. Вон в руке у неё нож. Наверное, чистила картошку. Нет, наверняка, резала свеклу, потому что на нём были следы красноватого сока.