Концлагерь «Ромашка» - А. Ш.

– Добрый вечер, Мария Фёдоровна! – сказал Олещук. – Простите за вторжение, но мы проголодались, как волки. Три часа гулять на свежем воздухе – это не шутка. Аппетит разыгрывается зверски. Может быть, для нас тоже найдутся три порции?

Охранники на секунду озадаченно подняли головы, но, рассмотрев на наших рукавах повязки «Отряд безопасности», тут же потеряли к нам интерес и продолжили свои разговоры. Мария Фёдоровна озадаченно поглядела на нас, но потом нашлась:

– Ужин, правда, весь съели, но у нас есть на закуску плюшки с изюмом. Тёплые, румяные. С чаем самое оно.

– Прекрасно, не откажемся и от плюшек, – кивнул Олещук.

Мария Фёдоровна ссудила каждому из нас по четыре плюшки и налила три больших стакана с чаем. Мы прошли за стол у окна, откуда открывался удобный вид на столовую.

Не успели мы доесть первые плюшки, как один из охранников за центральным столом вдруг выронил вилку и бухнулся головой в свою тарелку. Двое охранников тут же встали из – за соседних столов, чтобы помочь ослабевшему товарищу – первый из них начал трясти несчастного за плечи, второй остановился рядом. Внезапно движения первого охранника замедлились, стали совсем ленивыми, он облокотился на бесчувственного коллегу и начал сползать на пол. Второй же, который стоял поблизости, покачнулся вперёд, затем покачнулся назад, сделал движение вокруг своей оси, как балерина, и с грохотом шлёпнулся в обморок. Охранники за другими столами разом прервали разговоры, иные попытались вскочить со своих мест, но ни у кого это не получилось – всех точно сразил одновременный сильнейший приступ головокружения и слабости. Несколько охранников попытались что-то крикнуть, но голоса их ослабли. Один за другим охранники начали терять рассудок или сознание – большинство осталось сидеть или лежать с открытыми выпученными глазами, некоторые дёргались, точно их било током, ещё несколько человек заснули. У поварихи Марии Фёдоровны, увидевшей эту картину, выпала из рук и разбилась большая салатница.

– Что же это творится? А?! Что ж такое делается, ребята?! – в ужасе воскликнула она, багровея лицом. Глаза Марии Фёдоровны, казалось, были готовы выскочить из орбит.

– Сейчас посмотрю, Мария Фёдоровна, – сказал Олещук, вставая со своего места и подходя к старшему охраннику. Привычным, спокойным движением стянув с бесчувственного тела автомат, Олещук невозмутимо зарядил его, встал напротив Марии Фёдоровны и направил дуло на старшую повариху. Та стояла, раскинув в стороны руки, будто загипнотизированная.

– Что… Что… Такое? – бормотала она, запинаясь.

– Конец твой пришёл, вот что такое, – объяснил Олещук и нажал на курок.

Автоматная очередь огласила уютную столовую, и стёкла в окнах ответили ей своим дребезжанием. Первая пуля попала поварихе прямо в лоб, и её мозги довольно живописно вылетели через затылок, запачкав стену. Вторая пуля попала в челюсть, третья улетела в сторону. Грузное тело Марии Фёдоровны повалилось на пол. Вторая повариха, стоявшая в дальнем углу столовой, возле лотка со столовыми приборами, едва успела взвизгнуть, когда её настигла вторая автоматная очередь, выпущенная Андреем. После этого Олещук повернулся ко мне и сказал:

– Возьми автомат у охранника за тем столиком.

Я подошёл к указанному Андреем охраннику и забрал автомат.

– Теперь прикончи его, – спокойно предложил Андрей.

Я поднял автомат, целясь охраннику прямо в лоб. Руки мои дрожали. Охранник сидел на коленях в полубессознательном состоянии, пуская слюни. Он не двигался. Идеальная мишень.

Раздались три выстрела, и я опустил автомат. Струйка тёмной крови брызнула из головы охранника, а взгляд остекленевших глаз почти не изменился. Возможно, он даже ничего не успел почувствовать.

– Вот так. Теперь займёмся остальными, – с похвалой в голосе отозвался Олещук.

Несколько минут – и почти все охранники оказались мертвы. После первого убийства я находился в прострации и действовал машинально. Все эти ужасные вещи творил не я, а кто-то другой моими руками. Весь пол был забрызган кровью, и я пытался внушить подсознанию, что это кетчуп, чтобы меня не стошнило. Тем не менее, мои ботинки были уже основательно запачканы. Почему – то я думал о запачканных ботинках больше, чем о том, что прикончил за несколько минут двадцать – может быть, тридцать человек. Подобная мысль была слишком невозможна и неправдоподобна. Андрей же, судя по его внешнему виду, нимало не был потрясён происходящим.

– Устал? – спросил меня Андрей, увидев, как я опустил автомат.

– Нет. Просто их так много. Боже, неужели это сделали мы?

Андрей встал ко мне лицом к лицу и взял меня за руки:

– Это сделали мы. Ради друзей. Повторяй за мной. Ради друзей.

– Ради друзей.

– Вот так. Помни это.

Глаза Андрея излучали непоколебимую, твёрдую, безумную уверенность.

– Добей тех, что шевелятся, – попросил меня Андрей.

– Хорошо, – глухо ответил я.

В этот момент в столовую вошли трое парней. Они сделали шаг внутрь и остановились, потрясённые. Парень, зашедший третьим, повернулся в сторону и прикрыл рот рукой, сдерживая рвотный позыв.

– Грязная работа, ребята, – мрачно заметил Андрей. – Скажите спасибо, что мы сделали её за вас.

Те молчали в ответ.

– Что стоите? Берите автоматы. Мы только начали. Впереди штурм администрации. Будем охотиться на тигрицу и четырёх шакалов Табаки.

Парни с заметной дрожью подошли к телам старших охранников и забрали автоматы.

– Ещё один автомат остался, – нахмурился Андрей. – Почему вы втроём, а не вчетвером?

– Остальные заняты с комендантами. В ближайших зданиях услышали стрельбу и кое-где завязалась потасовка.

– У нас без жертв?

– Какие жертвы, о чём ты? Почти во всех случаях мы впятером на одного.

– Ладно, разберёмся.

– Куда сейчас? К администрации?

– Нет, вы сперва в гараж. Надо вывести из строя все машины, чтобы коменданты или педагоги, которые уцелеют, не смогли ими воспользоваться и добраться до Белгорода раньше, чем мы доберёмся до границы.

– Все машины разгромить?

– Да, все. Нам они ни к чему.

Я подошёл к охранникам, ещё подававшим признаки жизни, и несколькими короткими очередями прикончил их одного за другим. Андрей взглянул на меня оценивающе и хмыкнул:

– Да, малыш, ты повзрослел. Я тебя помню совсем другим… Пойдём.

Мы вышли из столовой и разделились на две группы. Двое парней направились по указанию Олещука в гараж, мы втроём с автоматами наперевес зашагали к корпусам администрации.

По дороге к нам примкнули ещё три группы старших бойскаутов. Они сообщили свежие новости, исключительно благоприятные: лагерь, благодаря слаженной работе парней, остался без сотовой связи, интернета и обычной проводной телефонии. Из всех коммуникаций продолжали работать только электричество и водопровод. Возле ограды административных корпусов уже дежурили две дюжины парней.