Рим. Роман о древнем городе - Стивен Сейлор

Триумфальное шествие было устроено в честь успешного завершения войны с племенем вольсков, жившим к югу от Рима. Консул Постумий Коминий возглавил поход и в короткий срок овладел такими городами вольсков, как Антиум, Лонгула, Полуска и, самое главное, Кориолы. Благодарный сенат с энтузиазмом проголосовал за то, чтобы наградить Коминия званием триумфатора. Некогда лишь цари удостаивали себя этой чести. Теперь сенат удостаивал этим званием консулов, одержавших великие победы.

Сначала Тит услышал пронзительные звуки флейт, исполнявших военный марш, потом увидел шедшего впереди процессии белого быка, которого предполагалось принести в жертву на алтаре храма Юпитера Капитолийского. Юпитеру же будет посвящена и часть военных трофеев.

Вслед за быком, повесив головы, брели закованные в цепи пленные воины-вольски. Люди осыпали их насмешками и бранью, мальчишки швыряли в них камни, какой-то седой римский ветеран выступил вперед и стал плевать в пленных. После того как они послужат украшением дня триумфа, их ожидали разные судьбы: самых везучих освободят за выкуп и вернут родственникам, остальных продадут в рабство.

Следом шли знатные пленники – вожди и старейшины захваченных городов. Их не ждали ни свобода, ни рабство. В то время как станут приносить быка в жертву Юпитеру, эти пленники будут спущены в Туллианум, темницу у подножия Капитолия, и удушены. По мнению жрецов, боги охотнее принимают дары, если их подношение сопровождается смертью тех, кто был вождями врагов Рима.

Далее везли трофеи и добычу: захваченное оружие; доспехи и знаки различия вольсков; повозки, полные монет, украшений и драгоценных изделий, включая вазы и гравированные серебряные зеркала. Из захваченных городов победители вывезли все ценности, которые смогли забрать с собой. Самым богатым городом вольсков были Кориолы, и именно там была захвачена самая богатая добыча.

За повозками с добычей маршировала колонна ликторов консула-победителя – в красных туниках, с высоко воздетыми топорами. Они возглашали славу своему полководцу, ехавшему в колеснице, украшенной изображением крылатой богини Виктории. Наблюдая за приближением колесницы, Тит улыбнулся – в его голове прозвучал назидательный голос покойного дедушки: «Ромул шествовал по Священной дороге пешком. Видать, считал, что не стопчет ноги и в триумфальном шествии. А разъезжать в квадриге начали со старшего Тарквиния».

К ритмичным восклицаниям ликторов добавился стук конских копыт, но потом и то и другое потонуло в реве толпы.

Коминий был одет в тунику, расшитую цветами, и плащ с золотым шитьем. На голове у него красовался лавровый венец, в левой руке он держал скипетр, увенчанный орлом. Колесницей правил его младший сын.

В память о вражеской крови, пролитой под его командованием, руки и лицо Коминия были ярко раскрашены киноварью. Проезжая мимо крыльца, консул воздел скипетр, приветствуя сенаторов, которые салютовали ему в ответ.

Следом за полководцем маршировали солдаты, воевавшие под его началом, и среди них самое почетное место по праву принадлежало герою сражения при Кориолах, старому другу Тита Гнею Марцию.

Из года в год, от битвы к битве Гней подтверждал репутацию бесстрашного бойца, но при Кориолах, где он был заместителем Коминия, совершенный им подвиг поднял его славу на новый уровень.

В критический момент осады защитники города отважно открыли ворота и устроили вылазку, выслав против римлян своих самых свирепых воинов. Последовало ужасающее кровопролитие. Однако Гней Марций не только не дрогнул, но, убивая врагов, прорубил путь к открытым воротам и в одиночку ворвался в город. Солдаты и граждане Кориол навалились на него со всех сторон, но сила Гнея казалась нечеловеческой, и остановить его было невозможно.

Усеяв землю вокруг себя трупами, он схватил факел и стал поджигать все, что могло гореть. Разгорелся пожар, столь сильный, что защитники отвлеклись и ворота остались без охраны. Римляне устремились в город, и началась массовая резня.

После сражения Коминий восславил героизм Гнея перед строем всей армии и подарил ему великолепного боевого коня со сбруей, достойной высшего военачальника. Кроме того, ему было предложено столько серебра, сколько он сможет унести, и десять пленников на выбор. Коня Гней принял с благодарностью, заявив, что такой скакун поможет ему лучше сражаться с врагами Рима. Пленника выбрал одного, самого отважного из сражавшихся с ним противников, и тут же освободил его. А от серебра отказался, заявив, что сделал не больше и не меньше, чем положено римскому солдату. Завоевание Кориол – само по себе награда, и большего ему не надо.

В тот день Гней Марций стал героем в глазах своих товарищей по оружию, и теперь, маршируя позади него, они вдруг начали нараспев твердить одно и то же слово: «Кориолан! Кориолан! Кориолан!» – почетный титул, которым его восхваляли как завоевателя Кориол.

Поскольку такой титул более подобало дать командующему, Тит подумал, что солдаты имеют в виду Коминия. Очевидно, тот подумал то же самое, потому что расплылся в широкой улыбке, повернулся кругом в колеснице навстречу воинской колонне и приветственно поднял скипетр. Но в следующий момент стало ясно, кому выкрикивают славу войска. Группа солдат, нарушив строй, устремилась вперед и подхватила Гнея Марция на плечи. Крики звучали еще громче: «Кориолан! Кориолан! Кориолан!»

Человек мелкий наверняка ощутил бы укол зависти, увидев, как подчиненному воздают почести, подобающие командиру. Но консул Коминий был не только военачальником, но и хитрым политиком. Его улыбка оказалась обращенной к Гнею Марцию, его воздетый скипетр стал салютом герою Кориол. А когда и толпа подхватила славословие, Коминий воспользовался моментом. Он подозвал солдат, которые несли на руках Гнея. Те рысцой побежали вперед, смеясь, как мальчишки, и водрузили своего товарища на колесницу рядом с командующим.

Среди зрителей нашлись люди, ошарашенные таким нарушением обычая. Тит слышал, как Публий Пинарий ахнул и пробормотал:

– Клянусь Гераклом, никто и никогда не видел подобной дерзости!

Но куда больше людей были воодушевлены увиденным и даже растроганы до слез, особенно когда Коминий тепло обнял Гнея, а потом положил его руку на скипетр рядом со своей собственной и высоко его поднял.

– Народ Рима, я представляю вам Гнея Марция, героя Кориол! Все приветствуйте Кориолана!

– Ко-ри-о-лан! – скандировали люди, и это имя разносилось эхом по Форуму, как раскаты грома.

Стоявший ступенькой выше Аппий Клавдий наклонился и сказал Титу на ухо:

– Я всегда знал, что этот твой друг сделает себе имя. И вот – сбылось: сегодня это имя выкрикивает весь Рим.

Клавдий выпрямился и, приложив чашечкой руки ко рту, присоединился к остальным:

– Кориолан! Все приветствуйте Кориолана!

* * *

– Значит, храм будет скоро освящен? – спросил Гней Марций.

Тит рассмеялся:

– Да, очень скоро. Любезно с твоей стороны справиться об этом, Гней. Или теперь мне следует называть тебя Кориоланом? Правда, мы оба знаем, что ты очень мало интересуешься храмами и еще меньше архитектурой как таковой. Мы теперь так редко видимся, что мне кажется, нам лучше говорить о том, что интересует нас обоих.