Цена бесчестья - Чингиз Абдуллаев

Каплунович смотрел на телефон и долго решал, что именно емуследует делать. Пока не раздался звонок.

— Да, — сказал Каплунович.

— Это Алваро, — услышал он знакомый голос, —мы уже в Хаэне.

— Вы их нашли?

— Мы опоздали, — сообщил Алваро, и БорисСамуилович тяжело вздохнул.

Дронго прислушался. Лежавший рядом с дверью мужчина громкостонал, это было слышно. Но очевидно, что в комнате есть и другие.

— Вы живы? — услышали они женский голос.

— Кто вы? — крикнул Дронго.

— Мы из полиции, — ответила женщина, — можетене беспокоиться. Они уже сбежали. А мой напарник тяжело ранен. —По-английски она говорила очень плохо, но он её понимал.

— Как зовут вашего напарника? — не поверил Дронго.

— Офицер Виньес, — ответила незнакомка.

Дронго кивнул Вере и осторожно открыл дверь. Картина,представшая их глазам, неприятно поразила его. В комнате на полу лежал один изнападавших. Его кровь впитывалась в старый ковёр. Было очевидно, что егозастрелили первым. Второй из нападавших стонал, лёжа рядом с дверью, ведущей вспальню. Ему пуля попала в живот. Офицер Виньес, молодой человек лет тридцати,сидел на полу, прислонившись к стене. У него было ранение в руку и в ногу.Похоже, в него стреляли сразу несколько человек. Его напарница, женщинаневысокого роста лет тридцати пяти, стояла рядом с ним, тяжело дыша. Они обабыли в штатском. Но в руках у неё был пистолет. Очевидно, третьему из нападавшихудалось скрыться.

— Вы хорошо стреляете, — сказал Дронго.

— Плохо, — выдавил Виньес, — я успелвыстрелить только один раз вот в этого господина и попал ему в живот. А моянапарница сразу уложила второго, который стрелял в меня и попал в ногу. Третийтоже успел в меня выстрелить и выбежал из комнаты.

— Внизу был ещё один, заменивший портье, вспомнилДронго, — я боялся, что он выстрелит в вас первым.

— У нас небольшой городок, — через силу улыбнулсяВиньес, — и все знают друг друга. Сеньор Фалья один из самых известныхлюдей в нашем городе. И если его нет, то за стойкой портье должен быть кто-тоиз его племянников. А этого типа мы не знали. Поэтому, когда он попыталсядостать пистолет, мы оба выстрелили раньше.

— Ясно, — кивнул Дронго, — я так и подумал.

— Скоро приедут наши коллеги, — выдохнул Виньес,вы можете ничего не опасаться.

— Боюсь, что мы не сможем их так долго ждать, —возразил Дронго, — нам нужно уйти. Если нас арестует полиция, то мы недоживём до суда. И нас не успеют депортировать из страны. Нас просто пристрелятв камерах или придушат.

— Вы не верите испанской полиции? — спросилВиньес.

— Я слишком хорошо знаю силу денег, — грустноответил Дронго. — Вы сможете поручиться, что среди сотен ваших коллег неможет оказаться ни одного предателя?

Виньес взглянул на свою напарницу. Она упрямо покачалаголовой.

— Вера, — крикнул Дронго, словно не замечая ихвзглядов, — мы уходим! Бросайте все вещи и возьмите только документы иденьги. И положите в свою сумку мои бритвенные принадлежности. Все остальноеоставим здесь.

Вера вышла из спальни с небольшой сумкой в руках.

— Мы уходим, — сказал Дронго, глядя на раненогоВиньеса.

— Нет, — сказал он, — мы не можем вас такпросто отпустить. Извините.

Его напарница подняла пистолет, держа его двумя руками и глядяДронго в лицо.

— Ещё один шаг, и я выстрелю, — предупредила она.

— Не нужно, — попросил Дронго, — вы настолько что спасли. А теперь хотите убить? Или сдать вашим коллегам, чтопримерно одно и то же.

— Мы не можем вас отпустить. — Виньес закрылглаза. Было заметно, что он слабеет с каждой минутой.

Тогда стреляйте, — решил Дронго, — нас все Равноживыми отсюда не выпустят. Неужели вы этого не поняли? Они не зря прислалистолько убийц.

Виньес посмотрел на свою напарницу. И уже теряя сознание,очень тихо сказал:

— Отпусти их. Скажешь, что я… — Он завалился набок.

Она убрала оружие и бросилась к раненому. Дронго и Верастояли не двигаясь. Секунды шли томительно долго.

— Уходите, — сказала им женщина, поднявголову, — только быстрее. И будьте осторожнее, они могут быть на улице.

Дронго наклонился и взял оружие лежавшего на полу убийцы.Другой продолжал стонать, прижимая руки к груди. Рана была смертельной.

— Из этого пистолета стреляли в полицейского, —напомнила офицер, — вы очень рискуете.

— У меня нет другого выхода. Спасибо. Как вас зовут,сеньора?

— Мария. Мария Чавес.

— У вас изумительное имя, Мария. Спасибо вам за все. Вынас спасли.

Он подошёл к ней, наклонился и поцеловал её в щеку. Онапокраснела. Вера улыбнулась сквозь слезы. Дронго взял её за руку, и они вышлииз номера. В коридоре уже толпились редкие гости, не понимавшие, что здесьпроизошло. Беглецы осторожно спустились вниз на первый этаж. У трупа убийцы ужестоял гордый сеньор Фалья, которого освободили из подсобного помещения. Всетрое его племянников стояли рядом и слушали рассказ своего уважаемого дяди, какон боролся с этими бандитами. Из рассказа сеньора Фальи выходило, что это онвзял штурмом отель, перебил всех бандитов, освободил всех заложников изастрелил нападавших, даже не умея стрелять и не имея оружия. Но это былимелкие частности, на которые восторженные племянники и прибывающие зеваки ужене обращали внимания.

Дронго свернул направо, чтобы выйти через ресторан,находившийся в правой части здания. Вера тенью следовала за ним. Они вышличерез пустой ресторан и поспешили к автобусной станции.

— Все мои вещи остались в отёле, — напомнилаВера, — придётся снова покупать вещи по третьему кругу.

— Мои вещи тоже там остались, напомнил Дронго, —но вы не волнуйтесь. Ничего не пропадает. Все опишут и передадут в полицию, аоттуда в российское посольство. И месяца через три или четыре мы получим этивещи. Если, конечно, Виньес не умрёт, а его спутница сумеет дать показания иобъяснить, что мы ни в кого не стреляли.

— Вы вели себя молодцом, — кивнула Вера, — явосхищалась вашим самообладанием.

— Верну вам комплимент. Вы тоже вели себя оченьнеплохо.

— Правда? — обрадовалась она. — А мнеказалось, что я такая трусиха.

— Для трусихи экзамен вы сдали на «четвёрку с плюсом».

— А почему на «четвёрку»? — недовольно уточнилаона.

— «Пятёрку» не ставлю принципиально. Если бы вы непозвонили, то ничего бы не случилось. Поэтому «пять» вы не заслужили в любомслучае.