Волк и семеро козлов - Владимир Колычев

– Ну, я же не только поэтому. Во внутренней охране зарплата выше…

– Хитер бобер. Только время ты неудачное для переговоров выбрал.

– И куда мне теперь?

– Если некуда податься, здесь оставайся. С комнатой что-нибудь придумаем. А завтра Дымаров придет, тогда и поговорим… Садись, поехали!

Начальник охраны подвез Алексея к дому, он же нашел для него комнату в левом крыле здания, в то время как охранный пост располагался в правом. Тихо здесь, темно, и только в комнате можно было включить свет.

– Я хозяйке ничего про тебя не говорил, поэтому не шуми. Дом большой, она сюда спускаться не станет, ничего не узнает. Так что располагайся и спи спокойно.

Начальник охраны широко зевнул и, небрежным движением прикрыв ладонью рот, вышел из комнаты.

Комната впечатляла – богатая отделка, дорогая мебель, санузел с душевой кабинкой. Алексей выключил свет и лег на кровать под балдахином. Главное, не уснуть. Главное, дождаться трех часов ночи. В это предутреннее время, как правило, бдительность охраны ослабевала. А где находятся хозяйские покои, Алексей знал. Он прокрадется к спящей Волоковой и тихонько вернется в свою комнату. Пистолет беззвучный, выстрела никто не услышит, и тревога поднимется только утром. К этому времени Алексей придумает предлог, чтобы отправиться домой. Скажет, что жена ему позвонила, попросила прощения и ему необходимо вернуться к ней…

Тревога за Лену и Антона лишала его покоя и гарантировала бессонную ночь. Он так переживал за жену и сына, что и немного успокоившись, не изменил своего решения.

Под утро Алексей осторожно вышел из комнаты и, крадучись по темному коридору, двинулся к покоям госпожи Волоковой. Ох, не хотел он убивать Аврору Яковлевну, но обстоятельства оказались сильнее…

Начальник смены допустил непростительную халатность: мало того что позволил Алексею пройти в дом, так еще и оставил его без присмотра. И даже не потребовал сдать оружие, не стал его обыскивать… Что ж, придется за все отвечать. И хорошо, если его просто уволят по служебному несоответствию.

Алексею пришлось спрятаться под лестницей. Его спугнул охранник, прохаживавшийся по анфиладам залов первого этажа. Но на второй он, к счастью, подниматься не стал – знал, что Аврора Яковлевна этого не любит. Что ж, тем хуже для нее…

Алексей беспрепятственно поднялся на второй этаж, проник в хозяйскую спальню, вынул из кармана пистолет. Аврора Яковлевна лежала на боку, спиной к нему, до ушей накрывшись одеялом. Она спала. И ей уже не доведется проснуться. Алексей направил на нее пистолет, нажал на спусковой крючок. Ствол выплюнул из себя пулю, и та с легким пшиком вошла женщине в голову…

Черствый хлеб смешивался во рту с водой, образуя в нем серную кислоту. Именно так думал Ролан, глотая эту неудобоваримую горчащую смесь. Голодная пайка надоела ему до смерти, хотелось чего-нибудь горячего и вкусного. Но ему еще больше недели находиться в карцере. Из-за избиения двойника Корчакова Ролана опеределили туда на новый срок. Он сильный, мог бы высидеть до конца, но ему позарез нужно вернуться в медблок. Аврора вот-вот поднимет шум, Бабанова должны сменить на настоящего Корчакова. И, конечно же, его определят в санчасть, причем вряд ли надолго. Когда шум уляжется, произойдет обратная замена, и Корчаков снова выйдет на волю. Поэтому нужно спешить.

Он очень рассчитывал на контролера Местечкина, который уже заступил на смену. Он и телефон ему принесет, и в санчасть поможет попасть. Этот парень знает, кому и сколько заплатить, чтобы устроить ему блат.

Местечкин появился после отбоя, когда Ролан уже лежал на жестком скрипучем полоке.

– А телефон дашь?

– Зачем? – огорошил его контролер. – Не с кем говорить. Абонент недоступен, – скорбным тоном сказал Местечкин.

– Не понял, – похолодел Ролан. Уж не случилось ли что с Авророй?

– Ее убили.

– Что?! – взвыл Ролан.

– Тише, – шарахнулся от него надзиратель. – Тебе нужно успокоиться. Я потом зайду.

Местечкин вышел из камеры, и Ролан сполз на холодный пол, слыша, как со скрипом проворачивается ключ в дверном замке.

Аврору убили? Аврору убили! Ее убили! И это сделал Корчаков… Эта мразь лишила его любимой женщины!!!

Ролан не бился в истерике, не выл белугой, он молча сидел, обхватив голову, и качался из стороны в сторону. Но вот он вспомнил о детях Авроры, метнулся к двери, ударил по ней кулаком. Открылась кормушка, в проеме которой показалось лицо Местечкина.

– А дети? У нее дети были. Они живы?

– Он сказал, что да…

– Кто – он?

Надзиратель закрыл кормушку и зашел в камеру.

– Человек сказал. Который телефон передал. И деньги… Он мне сказал, что этой… твоей женщины больше нет. Стреляли в нее. Дети вроде бы живы.

– Что он еще сказал?

– Что тебе выбираться отсюда нужно, – шепотом ответил надзиратель.

– Как?

– Не знаю… Но что-нибудь можно придумать.

– Не надо ничего думать. Лучше придумай, как мне в санчасть попасть.

– Нет, с этим я тебе не помогу. Один раз договорился, второй раз подозрительным покажется.

– А если я вены себе вскрою?

– Это крайность… Но выход, – в растерянности кивнул Местечкин.

– Лезвие дашь?

– Э-э… Я не хочу иметь к этому отношение…

– А врача вызовешь?

– Это само собой.

– Комиссию никакую не ждете?

– Какую комиссию?

– Ну, с проверкой. Из Министерства юстиции там или еще откуда…

– Да нет вроде, не ждем никого. Хотя сейчас об этом заранее не предупреждают. Вернее, когда предупреждают, а когда как гром среди ясного неба… Напарник сейчас придет, нельзя мне с тобой…

– Ты это, почаще сюда заглядывай.

У Ролана не было уверенности, что Аврора сумела организовать тюремную проверку, но все равно он должен был попасть в санчасть. Может, это будет холостой выстрел, но он должен использовать хотя бы призрачный шанс, чтобы добраться до Корчакова.

Ролан потянулся к алюминиевой кружке, взялся за ее края, со всей силы потянул за них. Он порвет Корчакова, как этот чифирбак! Он вынет из него душу! Эта мразь ответит за Аврору!

Кружка лопнула и расползлась в его руках с такой легкостью, как будто была сделана из бересты. Недолго думая, Ролан полоснул себя по вене рваным краем и лег на полок, вытянув руку, из которой вязким ручьем хлынула кровь.

На пол натекла лужа размером со сковородку, когда в камеру наконец заглянул Местечкин. Брючным ремнем он перетянул окровавленную руку выше локтя, после чего вызвал врача и дежурный наряд. И очень скоро Ролан оказался в санчасти.