Золото Роммеля - Богдан Сушинский

– В общем-то, я пока что не успел…

– А вы постарайтесь успеть, – ужесточил свой тон Бербер, – причем основательно. Перед встречей с новым вождем европейского национал-социализма это важно.

«К этой встрече, – проворчал про себя фон Шмидт, – они и в самом деле готовят меня, словно к аудиенции с фюрером». И пока, стоя плечо в плечо, шейх и обер-лейтенант любовались красотами небольшого, охваченного ожерельем из скал, залива, взял в руки один из майских номеров боннской газеты «Фрайвиллиге».

«В последние дни немецкие газеты, – прошелся он взглядом по убористо набранным строчкам, – а в прошлую субботу и германское телевидение начали распространять обо мне всевозможные ложные сведения, которые я решительно опровергаю.

Так, сообщалось, что в 1949 году я встретил в Австрии Эйхмана и содействовал его побегу. Оба эти утверждения не соответствуют действительности. Из Израиля сообщали, что якобы я поджег в Вене пять синагог. Это утверждение также не соответствует действительности.

Согласно сообщению из Тель-Авива некто Фридман якобы заявил, что он выследил бы меня так же, как Эйхмана. С 1945 года мое местопребывание общеизвестно. Если Фридман посетит меня, я окажу ему достойный прием. Впрочем, я никогда не имел ничего общего с преследованием евреев.

Любые, уже имевшие место или последующие подобные сообщения в печати, по радио или телевидению будут преследоваться мною всеми находящимися в моем распоряжении законными средствами. Я уже предоставил своим адвокатам соответствующие полномочия.

Холленштадт, 29 мая 1960 года. Отто Скорцени»[30].

В публикациях двух других газет Шмидт прочел, что в связи с соответствующим запросом гамбургская прокуратура уведомляла общественность о том, что никакого уголовного судебного дела против оберштурмбаннфюрера СС Отто Скорцени она возбуждать не намерена, а также о том, что генеральный прокурор Гамбурга, города, имеющего статус федеративной земли, не видит оснований для уголовного преследования этого германца. Как не видят для этого оснований и органы юстиции земли Гессен.

Кроме того, следовало напоминание, что еще в 1951 году министр внутренних дел ФРГ Роберт Лер приказал вычеркнуть фамилию Скорцени из всех списков лиц, преследуемых законом и подлежащих розыску полицией; а в ноябре 1958 года венский государственный суд прекратил производство по «делу Скорцени», который все еще числился подданным Австрийской республики. И что решением специальной комиссии бундестага, известной как «комиссия Герстенмайера», все бывшие фюреры СС, вплоть до оберштурмбаннфюрера, получают право на службу в рядах вооруженных сил ФРГ с сохранением им при этом прежних чинов и наград.

«Наверняка многие жалеют, что в свое время фюрер не удостоил Скорцени звания полковника СС, – отметил про себя фон Шмидт, – тогда планка парламентского “включительно” наверняка поднялась бы до полковничьих чинов. Впрочем, суть не в этом. Важно, что подобные публикации способны кого угодно убедить: Скорцени действует в рамках закона, а значит, с ним можно вести дела в открытую, как со всяким законопослушным гражданином».

– Что скажете по поводу всего этого, барон фон Шмидт? – отвлек его от чтения «самый страшный человек Европы», попытавшийся изобразить на исполосованном шрамами лице некое подобие доброжелательной улыбки.

Хотя они с Отто пребывали в одном чине, тем не менее барон подхватился с такой прытью, которой позавидовал бы любой ефрейтор, оказавшийся в поле зрения фельдмаршала.

– Уверен, что десятки тысяч фюреров СС с нетерпением ждали сигнала о переходе из глубокой обороны к яростному наступлению. И вот он, этот сигнал, – потряс фон Шмидт экземпляром «Добровольца», – прозвучал. Причем очень важно, что прозвучал именно из ваших уст, господин Скорцени.

Первый диверсант рейха безучастно выслушал этот политический панегирик, столь же безучастно оглянулся на сопровождавших его – явно не обладавших армейской выправкой – мужчин, и произнес:

– На этом высоком регистре мы и начнем нашу деловую встречу, господа. С шейхом Хайраддином вы уже знакомы, – представлял обер-диверсант своих спутников, по мере того как они занимали места за массивным круглым столом. – Слева от меня располагаются – вице-президент горнопромышленной компании «Дейче шахтбау унд тифбор акциенгезельшафт» господин Крич и начальник юридического отдела анционерного общества «Дефрольгезельшафт»; справа – представитель треста «ИГ Фарбен» и эссенского концерна «Эцконтор Рур», то ли забыл, то ли попросту не счел нужным называть их имена Скорцени.

Когда после официального представления возникла небольшая заминка, господин Крич – пышнотелый, вальяжный саксонец, то срывая очки с багровой гипертонической переносицы, то вновь водружая их на место, от имени «всех приглашенных», астматически покашливая, объявил:

– Собственно, ым-ым, все деловые вопросы, ым-ым, относящиеся к линии поведения наших, ым-ым, фирм в условиях надвигающегося кризиса в Алжире, мы в своем кругу, ым-ым, уже обсудили.

– Это верно, – признал Скорцени. – Причем обсуждение выдалось обстоятельным.

– Что же касается, ым-ым, вашего, барон фон Шмидт, участия в этой встрече, то она, собственно, ым-ым, продиктована появлением одного-единственного сомнительного нюанса: есть ли хоть какая-то уверенность в том, что поиски интересующих нас, ым-ым, сокровищ имеют хоть какую-то реальную, ым-ым, деловую перспективу?

– Сами же мы эту перспективу и сотворим, если только договоримся, – грубовато парировал фон Шмидт.

– Но мы хотели бы знать, подкрепляются ли они вашими, ым-ым, как хранителя сокровищ фельдмаршала гарантиями?

В этот раз, очевидно, от волнения, Крич не сумел основательно закрепить свои очки на переносице, и они упали на стол. Только их стук и помешал всем остальным замереть в ожидании ответа, а заодно подарил фон Шмидту несколько секунд для размышления.

Да, он готов был к тому, что речь пойдет о поисках сокровищ Роммеля, но рассчитывал, что это собравшиеся станут убеждать его в целесообразности таких поисков, на которых, как известно было из прессы, несколько групп поисковиков уже обожглось. Что это они станут предлагать финансовые и технические гарантии поиска подводного клада. Но пока что все происходит наоборот.

Словом, фон Шмидт сразу же уловил всю опасность ловушки, которую заготовил для него этот толстяк-толстосум. Стоит ему заикнуться о гарантиях, как вся ответственность за успех сомнительного предприятия тут же и навсегда ляжет на него, и только на него.

– Прошу прощения, господа, – сразу же ринулся в атаку барон. – При всем уважении к каждому из вас, а также к вашим фирмам позволю себе заметить, что это не я к вам обращаюсь с идеей организации поисковой экспедиции, а вы ко мне.