Охотничий Дом - Люси Фоли

Я помнила. Как помнила и последовавший за этим дурдом. Марк из тех, кому лучше вообще не пить. Одни, выпив, впадают в сентиментальность, другие в откровенность, а третьи в агрессию, и угадайте, к какой группе относится Марк.

Миранда встала, торжественно откупорила бутылку, постаравшись, чтобы шампанское не выплеснулось, и подошла к Марку.

– На колени! – Тон одновременно и соблазнительный, и властный. – Рот пошире.

Он подчинился, и Миранда без предупреждения перевернула бутылку, сунула горлышко в открытый рот Марка. Он подавился, дернулся, но Миранда и не подумала вытащить бутылку. Даже наоборот – я увидела, как она поглубже впихнула ее, наманикюренные пальцы пристукнули по донышку.

Кадык у Марка ходил ходуном, из покрасневших глаз текли слезы, мне даже почудилось, что это кровь. Джулиен и Джайлс уже подначивали: «Давай, глотай!» и «Пей до дна, пей до дна!» – наверняка вспомнили вечеринки игроков в регби. Остальные молчали.

Теперь у Марка текли не только слезы, но и сопли. Прямо рыдающий малыш. Он все чаще давился рвотными спазмами и издавал низкий, звериный вой, от которого у меня на руках волоски встали дыбом. Шампанское стекало по подбородку, нарядная рубашка уже была вся мокрая, как и брюки от костюмной пары.

– О господи, – вздохнула Самира, – хватит с него.

– Черта с два! – отрезала Миранда. – Пей! У тебя все мимо течет.

Сколько же пузырьков в бутылке, мне и бокал-то выпить всегда тяжело, давлюсь шампанским.

Картина была жуткая, гротескная имитация полового акта. Но невозможно было ни отвести взгляд, ни остановить происходящее. Парни уже бросили подбадривать, наступило скованное молчание. Даже Эмма не сдвинулась с места, не попыталась хоть как-то помочь своему парню. Мы смотрели – ошеломленные, загипнотизированные этим непристойным зрелищем.

Наконец шампанское кончилось. Медленно, почти неохотно Миранда вынула бутылку, хлопнула ладонью по донышку, вытряхивая последние капли. Одна угодила Марку прямо в глаз, точно финальное оскорбление и окончательное унижение.

Марк хрипел, давился спазмами, согнувшись, уперев руки в колени. Я с ужасом решила, что его сейчас вывернет. Самира, сидевшая за столом рядом с ним, погладила его по спине. Он стряхнул ее руку, яростно дернув плечами. Мы молча ждали, чем это кончится. Наконец, спустя целую вечность, Марк поднял голову. Он слабо, неуверенно улыбнулся и победно вскинул руку. Разумеется, он сознавал, что то, чему мы сейчас стали свидетелями, отнюдь не было его победой. Но все с облегчением выдохнули. Раздались возгласы:

– Игра сделана!

– Ну ты и жестокая, Миранда!

– Молоток, Марк!

Когда Марк раскручивал бутылку, руки у него тряслись.

Как я и полагала, выпал мой черед.

– Вызов, – сказала я.

Мне было страшно – я боялась очередного издевательского пожелания Миранды. Но лучше уж принять вызов, чем выкладывать сейчас правду.

– Марк? – поторопила Самира. – Есть идеи?

Потирая шею, Марк попытался что-то сказать, но у него вырвался лишь хрип. Он помотал головой.

– Хорошо, тогда я. – Миранда явно не переживала, что именно она причина его состояния.

Скрестив руки, она направилась к Эмме и что-то прошептала ей на ухо. Ну как школьницы, честное слово. И как Эмма может так по-дружески держаться с Мирандой, когда она только что унизила ее парня? Похоже, все и вправду предпочитают притворяться, будто это всего лишь игра. Эмма кивнула.

– Или… – сказала она громко и в свою очередь зашептала Миранде.

– А с нами поделитесь? – рассмеялся Бо.

В ответ Эмма игриво покачала головой. Миранда даже не взглянула в его сторону. Она в упор смотрела на меня. По телу пробежал холодок.

– В озеро, – произнесла Миранда. – Окунуться на десять секунд, целиком. Потом выходишь.

Не может быть, чтобы она это серьезно.

– Миранда, на улице ниже нуля. Там лед.

– Да, – вмешался Ник. – Миранда, она же насмерть может замерзнуть.

Я ждала, что и Самира вступится за меня. Но она хмуро смотрела куда-то в пространство, вся в своих мыслях.

Миранда беспечно улыбнулась, покачала головой:

– Управляющая сказала, что плавает каждый день, даже зимой. Прихватим полотенца и плед. Все будет хорошо, Кейти.

Я все смотрела на нее. Не верилось, что она собирается заставить меня это сделать. Взгляд у Миранды был пустой, ничего не выражающий.

– Давай, – сказала она и подбадривающе кивнула, – раздевайся.

Как часто в школе Миранда была моей защитницей, как часто осаживала девчонок, задиравших меня. Но знала я и другую Миранду – агрессора. Иногда она бывала даже более жестокой, чем последняя школьная стерва. Это случалось редко, но случалось. Щелчок переключателя, и вот она – демонстрация силы. Просто чтобы напомнить мне, кто тут главный.

* * *

Один случай запомнился особенно – из тех, которые и хочется забыть, и не можешь, как ни старайся. Дело было в девятом классе. В раздевалке перед хоккейной тренировкой. Одна из девочек, ее звали Сара, жаловалась, что учительница не дала освобождение, хотя у нее первый день месячных.

– Сказала, что тренировка только на пользу. Мол, от нагрузки быстрее пройдет. Но я-то знаю, что не пройдет. Несправедливо.

Остальные сочувственно кивали и бормотали.

Я вспомнила, что у меня в рюкзаке завалялся парацетамол, достала таблетки и протянула Саре. Она была наименее противной из одноклассниц. Иногда мы даже сидели вместе – конечно, когда я не сидела с Мирандой. Сара улыбнулась мне, взяла таблетки.

– Спасибо, Кейти.

У меня в груди потеплело.

И тут, как удар колокола, раздался голос Миранды:

– Да Кейти, наверное, не поняла, о чем ты. У нее же еще нет месячных.

Остальные девчонки ошеломленно уставились на меня. Словно я и была тем, чем себя всегда ощущала, – диковинным уродцем. Отсутствие месячных было верным признаком, что я не такая, как все. Четырнадцать лет, а месячных нет. Миранде я рассказала под строжайшим секретом. Она ответила, что четырнадцать вовсе не крайний срок, если хорошенько подумать.

И вдруг использовала это, чтобы унизить меня. Точно хотела показать, что держит меня на коротком поводке.

* * *

И вот теперь все повторялось.

Абсурд. Мне тридцать три года. Коллеги уважают меня, многие зависят от меня. Я ответственный человек. И вообще-то я первоклассный адвокат – ни одного дела не проиграла. Я не позволю так себя унижать.

Ладно, думала я, глядя на Миранду. Я понимаю. Тебя это заводит. Как ни в чем не бывало я стянула с себя платье, оставшись в одном белье. Как-то получилось, что белье было красивое – желтый шелк с изящным кружевом. И новое. Я увидела, как брови Миранды поползли вверх. Подозреваю, она ожидала какой-нибудь серый застиранный ужас, который усугубил бы мое унижение. Интересно, все заметили выпирающий живот? Впрочем, обильный ужин вполне сойдет за причину. И все же комнату я пересекла, ссутулясь.