Сингомэйкеры - Юрий Никитин

— Ну так профессия обязывает…

— Нудисты — разве профессия? —поинтересовался я. — Ах да, это хобби, а по профессии вы, наверное,стриптизерша?.. Или девушка из элитного эскорта?

Сейчас, когда она стояла передо мной, совершенно обнаженная,я видел, что она далеко не девушка, но красота зрелой женщины еще как неуступает, как мне кажется, одинаковым малолетним красоткам, что еще не успелиприобщиться хотя бы к какой-то индивидуальности.

— Похоже? — поинтересовалась она с интересом. Явидел смех в ее глазах, явно наслаждается ситуацией, когда сижу, красный, каквареный рак, и тупо смотрю, не в состоянии отвести взгляд от ее роскошныхсисек. — Или как?

Я кое-как совладал с собой, подумаешь — голая, для нееэто обычное дело, она от этого кайф ловит, ответил почти внятно:

— Но, как я понимаю, фигуру поддерживать в такой формевесьма… да, весьма. Для работы — понятно, но ради хобби? Гм… впрочем, выможете быть инструктором элитного шейпинг-зала. Для такой работы нужно иметьидеальную фигуру, иначе растеряете клиентов. А так они смотрят на вас и…

Довольная улыбка скользнула по ее губам.

— Давайте на этом остановимся.

— Так вы инструктор?

Улыбка на ее губах стала шире.

— Лучше я не отвечу ни «да», ни «нет». Хорошо?.. Ладно,мне надо высушить голову.

Я послушно повернулся к ноуту, но едва за спиной раздалосьжужжание фена, скосил глаза в ту сторону. У нудистки волос оказалось втроебольше, чем я усмотрел в ее туго затянутом узле. Сейчас целая грива, достаточнодлинных, чтобы своим буйством и роскошью возбудить эротические фантазии, а еслиучесть, что сушит, то выпрямившись перед зеркалом, то сильно наклоняется, чтобыдостать трубочкой фена затылок… как будто иначе не достанет, блондинка —это не цвет волос, то я, пока еще в состоянии, силой повернул себя к ноуту,чувствуя, что двигаю нечто вроде утеса на Волге. Гениталии налились горячейтяжестью.

С высушенными и неуложенными волосами ее прическа сталанапоминать гриву молодого льва. Отложив фен, она как будто собралась одеться,но посмотрела на меня, я сижу, как вбитый в сиденье огромный гвоздь, зажимаюногами разбухающие фаберже, усмехнулась и легкой танцующей походкой направиласьк столу.

Я сглотнул слюну, надеюсь, не слишком шумно, когда онапреспокойно уселась на противоположном конце и тоже раскрыла ноут, почти такойже, как у меня, только в ярко-красном исполнении, от «Феррари», со вздыбленнымконем на месте трейдмарки. Я бы не знал, что это «Феррари», если бы не Тарасюк,что, купив себе этот автомобиль, приезжает на нем к офису и все не нахвастаетсянаворотами.

Ее голова напоминает созревший одуванчик в красных лучахзаката: пышные волосы горят пурпуром, в них как будто накапливаетсяэлектричество, что заряжает тело, вон как вздулись и заалели ее некрупные, ноярко очерченные соски… А ниппели, какие ниппели…

Я поймал себя на том, что двигаю губами, уже ощущая некийвкус, спохватился и, чудовищным усилием воли пригнув голову, чуть не сломалзанемевшую шею, заставил себя смотреть в экран.

Слуха иногда достигают легкие щелчки клавиш, я улавливалмомент, когда ее пальцы нажимают на ввод, это всегда после короткой паузы, дажечувствовал, когда переключает раскладку, сознание раздвоилось, я тупо пялился вэкран, но все время ощущал, что за его рамкой увижу роскошное тело, тугие сиськии сочную женскую плоть, полностью открытую взору и в то же время недоступную.Недоступную уже тем, что я не могу вот так встать и хватануть ее лапами. Ямужчина, но не животное, как бы ни старались нас в этом уверить всякие гады,что манипулируют нами с какой-то целью… Так они, видите ли, конфликты вобществе сглаживают, зародыши войн гасят, брехуны…

Раздался телефонный звонок, она дернулась к аппарату, но ясижу ближе и машинально взял трубку.

— Алло?

Вежливый мужской голос поинтересовался осторожно:

— Инессу можно?

— Не знаю, — ответил я, — сейчас спрошу.Инесса, вас можно?

Она поморщилась от глупой шутки.

— Ему — да.

Я передал трубку, но не удержался, сказал язвительно:

— Вы же не знаете, кто звонит! Впрочем, у нудистов, какя слыхал, промискуитет…

Не слушая, она сказала в трубку:

— Да?.. Мишель, мы все успеем, не волнуйся!.. Нет-нет,Тинера привлекать не надо. У него и так дел по горло… Да, Вернера и Йогеляможно загрузить… Хорошо, я прослежу… Не забудь, мы должны уложиться до концанедели…

Я смотрел в экран, слышал только, как она выключила трубку.Циферки в уголке экрана сменяются с раздражающе замедленной скоростью, будтокаждая выползает из застывающего клея, наконец я ощутил, что женщина на томконце стола выпрямилась, услышал характерный щелчок, с которым ноутзахлопывается и запирает себя на замочек.

Я поднял голову, придав лицу вопросительное выражение, мол,только щас увидел, что на том конце стола хто-то сидит. Она со вздохомоблегчения откинулась на спинку. Похоже, в самом деле работала на полномсерьезе. У них, нудистов, сидеть вот так голыми — обычное дело, это мнекак будто горячих углей насыпали в штаны, а она и сейчас вон сладко потянулась,сиськи поднялись, вызывающе нацелившись в меня красными разбухшими сосками,словно уже побывали у меня во рту. Я услышал довольный вздох, затем она красивоизогнула руку, взглянув на запястье с крохотными часиками.

— Ого! Через час заседание комитета…

Я неотрывно смотрел на ее левую грудь, что от такогодвижения колыхнулась и сместила прицел, так что воображаемая линия приходиламимо моего уха.

— У вас фестиваль завтра? — спросил я.

— Да, — ответила она с заминкой.

— В котором часу?

— Да вот уточним на заседании…

Еще раз зевнув, она поднялась, стройная и грациозная, скрасивым сочным телом, которому позавидовала бы мелкосисечная и узкобедраягречанка Венера Милосская. Чего у той Венеры больше, так это талии…

— Надо успеть, — сказала она равнодушно, —пообедать. Я не забываю принять нужное количество калорий.

— Вы, наверное, каждую морковку на аптекарских весахвзвешиваете? — поинтересовался я.

— Если это необходимо, — ответила она холодновато.

Я смотрел, как она деловито перебирала платья в шкафу,сказал ей в спину, вернее в оттопыренные ягодицы:

— Давайте, я закажу обед в номер? Это сэкономитнесколько минут. А потом уйдем вместе. У меня тоже дела, дела…

Она повернулась, красиво очерченные дуги бровейприподнялись.

— Не дороговато будет?