Отчаянные - Билл Болдуин

Прямо по курсу возникла одна из укрепленных зенитных батарей — приземистая, темная, напоминающая отвратительного гигантского таракана. Она была охвачена огнем, но два ее 90-миллиираловых, разлагателя продолжали палить по нам так быстро, как только позволяли автоматы перезарядки. Из-под нашего корпуса вырвались еще две гиперторпеды — на этот раз я не особенно заботился о безопасной дистанции, так как цель представляла для нас большую угрозу, нежели их взрыв. За мгновение до того, как они поразили цель, я вывел гравигенераторы на максимальную мощность и рванул корабль вверх. Корпус застонал от перегрузки — да и весь экипаж тоже, — но, как и положено хорошему породистому коню, наш «Огонь» все же задрал нос вертикально вверх и вынес нас за пределы зоны поражения, пробив слой облаков. Я успел увидеть только, как остатки батареи исчезли в огромной огненной вспышке.

Я снова оглянулся назад. Сквозь пелену облаков видно было, как в тысяче иралов ниже нас набирает высоту «Непокорный», пытаясь зигзагами выйти из-под обстрела. Лучи разлагателей продолжали тянуться к нему, однако — спасибо и на этом — число их по сравнению с началом атаки сильно поубавилось. Большая часть базы уже лежала в руинах, от которых вздымались в небо столбы жирного дыма. То и дело внизу что-то взрывалось и в небо летели обломки. Однако мой НК-19 еще не израсходовал половину своих гиперторпед, а в порту под нами оставалось еще достаточно неповрежденных вражеских кораблей и некоторые из них уже начинали выруливать на взлет!

Никакой особой стратегии для второго захода мы не разрабатывали: просто как можно стремительнее налететь и нанести наибольший ущерб за минимальное время. Поскольку ведомого своего я лишился, мне ничего не оставалось, как снова нырнуть под облака и приготовиться атаковать в одиночку. Я успел увидеть, как три уцелевших «Непокорных» несутся над базой, поливая ее огнем, а потом сам снизился до высоты бреющего полета, развернулся и понесся к базе на предельной скорости, которую позволяли наши системы наведения. На этот раз я не мог позволить себе замешкаться: расчеты вражеских зенитных разлагателей уже были начеку и старались изо всех сил.

Мы пронеслись над пылающими обломками еще одной батареи — над которой потрудился кто-то другой из наших, — и я увидел «Дампьер», разгонявшийся вдоль цепочки размечающих взлетную полосу буев. Довернув чуть влево, я положил свой «Огонь» на пересекающийся с ним курс. Чуть поодаль начали выруливать со стоянки едва ли не два десятка «Ойггайпов» новой, 912-й модели. При виде нашего корабля с их палуб посыпались в воду люди… слишком поздно! Нортон накрыл стоянку шквальным огнем своих разлагателей, превратив ее в один чудовищный костер; разлетающиеся обломки пораженных кораблей воспламеняли соседей в цепной реакции смерти и разрушения. Еще дальше стояли на рейде несколько «Дампьеров», но мы пронеслись мимо с такой скоростью, что Нортон успел поразить всего один или два из них.

Теперь настал мой черед разобраться с ускользающим «Дампьером» — мне очень не хотелось иметь дело с успевшим взлететь противником. Воздушный бой при атаке наземной цели — едва ли не самое последнее дело. Я сблизился с ним, но он уже оторвался от воды и заложил левый вираж. Я свернул следом за ним и поднялся иралов на сто пятьдесят, ухитрившись при этом отвлечь на себя огонь всех разлагателей этой чертовой планеты!

Совершенно неожиданно прямо по курсу оказался еще один взлетающий «Дампьер». Стрелять было уже поздно: ни одна из наших башен просто не успела бы повернуться в его сторону. По обеим сторонам его серо-зеленого фюзеляжа виднелись большие черные треугольники. Я прошел над ним на расстоянии нескольких иралов. Он только-только оторвался от воды и шел на ста шестидесяти кленетах в метацикл; моя же скорость приближалась к шестистам. Должно быть, с его рулевым приключился удар; так или иначе, он резко отвернул, потерял управление и, разбрасывая обломки, закувыркался по воде.

Я не стал смотреть, как он взорвался. Мне было не до того: мы стремительно нагоняли первого противника. Расчеты зенитных разлагателей — возможно, наполовину обезумевшие к этому времени — очертя голову палили по нам обоим. Возможно, торондец и заподозрил неладное, но оглядываться каждые пару тиков, как положено в воздушном бою, он забыл. Он начал было вилять из стороны в сторону, но я уже поймал его в свой прицел, подошел к нему на дистанцию в полторы тысячи иралов и нажал на гашетки трех носовых разлагателей. Дистанция тысяча двести иралов — я не прекращал огонь. Семьдесят пять иралов. Прежде чем отвалить в сторону, я успел увидеть по меньшей мере три точных попадания: одно прямо в мостик, второе — ближе к корме, перед дюзами, и третье — в выпуклость на корпусе, расположенную у всех «Дампьеров» у рулевых генераторов. Последнее попадание пришлось ему не по вкусу! Я только и успел увидеть — это как он перевернулся на спину и свалился в штопор. На такой высоте шансов выйти из него просто не было — тем более если его мостик накрыло моим первым попаданием.

Так, вернемся к главной задаче — разнесению в щепки всего, что осталось на земле! Я круто развернул корабль и снова повел его на бреющем — как для того, чтобы лучше уберечь его от зенитного огня, так и для того, чтобы легче найти цели для моих гиперторпед. Я посмотрел вперед — ничего не видно, кроме дыма и разрушений. Где-то вдалеке грохотали, уходя обратно в космос, исчерпавшие запас своих гиперторпед «Звездные Огни» и «Непокорные». Единственным сооружением, остававшимся относительно неповрежденным, была высокая башня. Я узнал ее по голографическим снимкам разведки — с нее торондцы вели управление всеми летными операциями. Башню окружало кольцо мобильных платформ. Наш огонь до сих пор щадил их потому, что башня не входила в число намеченных целей нашей атаки — до сих пор не входила. По крайней мере других целей, заслуживающих того, чтобы потратить на них пару гиперторпед, я поблизости не видел.

Я повел корабль еще ниже — так, что за нашей кормой взмыл к небу высокий, в несколько сот иралов шлейф морской воды. Башня находилась прямо по курсу, но прежде нам предстояло миновать одну из платформ — массивный серый силуэт на воде, ощетинившийся стволами и антеннами наподобие жирного мохнатого паука. При нашем приближении она разом осветилась вспышками выстрелов. Я пригнулся, но продолжал вести корабль вперед. Тут уж одно из двух: или в нас попадут, или нет. Багровые лучи разлагателей протянулись во всех направлениях; один из них прошелся совсем рядом с нами, окатив гиперэкраны кипятком. Я навел прицел на контрольную рубку, расположенную между поврежденной зенитной установкой и вышкой корректировщика, и дал длинную очередь из трех носовых разлагателей — бортовые башни не успели прицелиться… недолет! Я промазал! Я чуть приподнял нос корабля и снова нажал на гашетки. Лучи моих мощных разлагателей вспороли покрытую черными маскировочными полосами платформу и прошлись по леерам и боковым бронеплитам — те плавились как воск. Вышка корректировщика завалилась набок; повсюду били из пробоин светящиеся струи гравитонов. Ближе к борту бросились ничком пять фигур в боевых скафандрах. Дистанция стремительно сокращалась. Стволы счетверенной 20-миллиираловой установки целились мне точно между глаз. Мои скорострельные разлагатели расплавили палубу вокруг нее, испепелив одного из артиллеристов — только ноги полетели в воду. Все четыре ствола выпалили разом, промахнувшись на какой-то ирал, а в следующее мгновение мы уже пронеслись над разваливающейся платформой, напоследок чиркнув одним из понтонов по торчавшим в небо уродливой корягой обломкам вышки.