Убийца с того света - Валерий Георгиевич Шарапов

о том, что денежки исчезли и проведение турнира становится невозможным, Перстень пришел в ярость. Он обвинил в срыве турнира Бурого, а Бурый в свою очередь предъявил претензии самому Перстню.

– Оно и понятно. С одной стороны, деньги вез курьер Перстня, но пропали они на территории, контролируемой Бурым, – согласился Веня.

– Все так и есть, – кивнул Митя. – Когда весть о том, что деньги пропали, дошла до Москвы, был созван сходняк. Воры решили, что проводить турнир все равно нужно, поэтому на это дело была выделена необходимая сумма, равная утраченной. И вот теперь, если деньги Стреляного не будут найдены, Бурый и Перстень должны будут внести в общак примерно по два миллиона каждый. Уже несколько недель люди Бурого рыщут по городу в поиске тех, кто похитил первую партию денег. Перстень же тоже подключился к поискам пропажи и направил в Псков своего человека.

– Судя по всему, именно он и зарезал двух ребят на улице Гороховой, выясняя, куда подевался Хруст, – предположил Зверев. – Об этом человеке что-то удалось узнать?

– Зося сказал, что его называют Черемша. Этот человек предан Перстню и сделает все, чтобы вернуть деньги.

– Он его описал?

– Зося видел его со спины. Среднего роста, носит шляпу и хороший костюм, а еще Зося сказал, что он левша.

Веня хлопнул себя по колену:

– Это он! Он – наш убийца!

– А еще, – продолжал Регуляр, – Зося сказал, что, несмотря на то что Бурый бросил все силы на поиски пропавших денег, шансы на то, что они будут найдены, невелики.

– Если я правильно понял, Черемши на турнире не было, – подытожил Зверев. – А Бурый? Бурый был?

– Первым туром заправлял Юджин. Однако Зося уверен, что и Бурый, и Черемша явятся на финал.

– Когда и где будет финал?

– Этого пока не знает никто, по крайней мере из игроков, а финалистов оповестят о месте проведения финала непосредственно перед игрой.

– Почему Зося уверен, что Черемша будет на финале? И приедет ли сам Перстень?

– Перстень уже старик, к тому же страдает от подагры, поэтому он вряд ли приедет, так что здесь его будет представлять Черемша. Перстень болен, по слухам, жить ему осталось не так уж и много. Когда Вася Стреляный умирал, Перстень поклялся, что турнир состоится. Именно поэтому для него в первую очередь важен сам турнир, а деньги уже во вторую. А вот Бурому просто необходимо вернуть долг, и для этого он сделает все возможное. Ходят слухи, что Бурый выставил своего игрока.

Зверев подался вперед:

– Хочешь сказать, что для Бурого это резервный план?

– Ну конечно. Если деньги не найдутся, для Бурого крайне важно будет, чтобы его человек взял весь банк на турнире. Наложив руки на главный приз, Бурому гораздо легче будет собрать нужную сумму и расплатиться с московскими ворами.

– Согласен. А какова же на самом деле роль Юджина?

– Юджин представляет весь московский сходняк. Так что Перстень и Юджин заинтересованы в честной игре, а Бурый наверняка будет мухлевать. Когда эти слухи дошли до игроков, некоторые даже собирались отказаться от участия в турнире.

Напоследок Зверев спросил:

– Тебе известно, кто является игроком Бурого?

– Нет.

– А Юджин? Может, он знает?

Митя пожал плечами.

– Зося сказал, что этого не знает никто. Разумеется, кроме самого Бурого.

Глава вторая

Они ехали в автобусе, и Зверев тупо смотрел в окно. Когда они проехали Гремячую башню, Павел Васильевич вдруг вскочил и дернул Веню за рукав.

– Пошли! – глухо сказал майор.

– Что такое?

– Выходим.

Они вышли на остановке и подошли к винно-водочному магазину. Зверев не стал вставать в очередь, а, отпихнув очередного пьянчужку, протягивающего несколько купюр и мелочь толстой продавщице, потребовал у нее «Столичную» и «Боржоми». Женщина подала две бутылки, стала рыться в кассе, но Зверев не стал дожидаться сдачи, и они вышли из магазина. Когда они нашли пустовавшую лавочку и уселись на нее, Зверев откупорил бутылку «Столичной» и прямо из горла опустошил ее на целую треть. Вслед за этим он откупорил «Боржоми» зубами и сделал несколько глотков.

– Будешь? – Павел Васильевич протянул Вене водку.

Веня робко взял бутылку, пригубил и вернул Звереву. Тот откинулся назад и уставился в пустоту. В свете фонаря мелькали ночные бабочки, звезды тускло сияли, а где-то вдалеке прозвенел трамвай. Пожилая женщина, проходящая мимо с авоськой, гневно пробурчала:

– Ишь чего творят, пьянчуги, неужели места другого не нашли?

– Как-то вот не нашли, мать! – Зверев спрятал бутылку за спину, женщина остановилась:

– Эх ты, выглядишь солидно, а такое творишь, – женщина покачала головой. – Какой пример молодежи подаете? Если уж так приспичило нажраться, так домой идите! Или дома тебе жена пить не дает?

– Не женатый я, мамаша!

– А чего так?

– Да как-то все… – Зверев махнул рукой.

– Ну раз нет жены, что ж тогда? Иди домой и пей сколько влезет. Иди, говорю, а то я милицию позову!

Зверев посмотрел на Веню, тот только пожал плечами.

– Не нужно милицию звать. Мы уже уходим.

Зверев поднялся, а женщина, видимо, не поверив в то, что к ней тут же прислушаются, вдруг сменила тон:

– Погоди, сынок, у тебя случилось чего?

Зверев сглотнул и снова опустился на лавку:

– Может, и случилось.

– Понимаю, если бы жена ушла. Так говоришь, не женат… – женщина закрыла ладонью рот. – Умер кто-то?

Зверев сжал кулаки.

– Может, и умер, а может, и наоборот…

– Что наоборот?

– Ожил.

– Тфу ты, господи! Чего несет, сам не знает!

Женщина перекрестилась и, махнув рукой, убралась восвояси. Когда она удалилась, Зверев снова хлебнул водки. Веня поинтересовался:

– Размялся, Пал Васильевич? Ну теперь рассказывай. Я же вижу, что тебе выговориться нужно.

Зверев кивнул.

– Ты когда-нибудь стрелял в своих?

– Чего?

– Ничего. В своих когда-нибудь стрелял?

Веня взял из рук Зверева «Столичную» и тоже глотнул из бутылки.

– Не стрелял.

– А я вот стрелял!

Восточная Пруссия, Пила́у, апрель 1945

Перед штурмом Кенигсберга батальон разделили на группы по десять-пятнадцать человек. Имевшийся в батальоне взвод разведки, которым командовал Зверев, тоже был разделен. В каждую группу включили одного-двух разведчиков, которые шли в голове групп. Они проверяли каждый дом, обшаривали каждую квартиру, каждый подвал и чердак. В некоторых зданиях притаились немцы. Говорят, были и такие, которых приковали к пулемету цепями, и они вели огонь либо до последнего патрона, либо до тех пор, пока кому-нибудь из нас не удавалось пробраться на расстояние броска и разнести к чертям собачьим очередного смертника и его огневую точку ручными гранатами. Однако таких смертников Зверев, к счастью, не встречал. В Пилау все повторилось.

После мощной