Кулак Аллаха - Фредерик Форсайт

Все следили за входной дверью, а Мартин появился с другой стороны, из коридора, который вел на кухню. Казалось, он вырос из-под земли. Молодые заговорщики успели лишь мельком увидеть его лицо: прежде всего Мартин выключил свет.

– Опустите шторы, – спокойно сказал он.

Шторами занялась девушка. Это была женская работа. Потом Мартин снова включил свет.

– Никто не должен видеть вас вместе, – сказал он. – Поэтому никогда не включайте свет, не опустив прежде шторы.

Мартин условно разделил шесть имевшихся в его распоряжении домов на две группы. В четырех из них он жил, каждый день без какой-либо системы меняя адрес. Уходя из дома, он обязательно оставлял неприметный знак: как бы ненароком попавший в дверной косяк опавший лист, пустую жестянку на ступенях. Если что-то пропадет или будет сдвинуто с места, значит, в этом доме в его отсутствие кто-то побывал. В двух других домах Мартин хранил половину «имущества», которое он перевез из тайника в пустыне. Для встреч со студентами он выбрал тот дом, которым можно было пожертвовать без особого ущерба; отныне он ни разу не останется в нем на ночь.

Из молодых кувейтцев четверо были студентами, а один работал в банке. Прежде всего Мартин предложил им кратко рассказать о себе.

– Теперь вам потребуются новые имена. – Мартин сам дал каждому подпольную кличку. – Не говорите о них никому – ни друзьям, ни родителям, ни братьям, никому. Если вас назовут этим именем, вы будете знать, что сообщение поступило от одного из нас.

– А как обращаться к вам? – спросила девушка, которая только что стала Раной.

– Называйте меня бедуином, – ответил Мартин. – Так будет лучше всего. А теперь повтори этот адрес.

Молодой человек, к которому обратился Мартин, задумался, потом извлек из кармана листок бумаги. Мартин забрал листок.

– Никаких бумаг. Все храните только в памяти. В народной армии, возможно, одни болваны, но про секретную полицию этого не скажешь. Если при обыске у тебя найдут эту записку, как ты объяснишь, что это за адрес?

Мартин заставил трех студентов, записавших адрес, сжечь бумажки.

– Насколько хорошо вы знаете город?

– Довольно хорошо, – ответил за всех старший, двадцатипятилетний банковский клерк.

– Но не так, как нужно. Завтра же купите карты города. Выучите их наизусть, как перед самым важным экзаменом. Запомните каждую улицу и аллею, каждую площадь, каждый сквер, каждый бульвар и переулок, все важные административные здания, все мечети и дворики. Вам известно, что сейчас в Эль-Кувейте стали исчезать таблички с названиями улиц?

Все кивнули. Через пятнадцать дней после вторжения иракских войск кувейтцы, оправившись от шока, включились в пассивное сопротивление, что-то вроде кампании гражданского неповиновения. Эта кампания никем не организовывалась, она родилась как бы сама собой. Одним из проявлений ее деятельности стало уничтожение табличек с названиями улиц. Эль-Кувейт всегда был очень запутанным городом, а без указателей он превращался в настоящий лабиринт.

Теперь иракские патрули стали все чаще и чаще теряться. Для секретной полиции поиск жилища подозреваемого по известному адресу превращался в кошмар. По ночам на главных перекрестках все указатели срывали или поворачивали в обратную сторону.

Последние два часа занятий Мартин посвятил основам безопасности.

– Куда бы вы ни направлялись – на задание или на явку, – у вас всегда должна быть наготове легенда, которую можно было бы проверить. Никогда не держите при себе никаких компрометирующих бумаг. С иракскими солдатами всегда разговаривайте вежливо, даже почтительно. На слово не верьте никому. Отныне каждый из вас – это два человека. Один – это тот, кого все знают, обычный студент или клерк. Он вежлив, внимателен, законопослушен, безвреден, безопасен. Такой не бросится в глаза иракцам, потому что ничем им не угрожает. Он не станет оскорблять их страну, их государственный флаг или их вождя. Амн-аль-Амм никогда не обратит на него внимания. Он будет жить на свободе. И лишь в особых случаях, в момент выполнения задания, появляется другой человек. Он научится быть умным, коварным, опасным противником и потому тоже останется в живых.

Мартин рассказал об основных правилах, которые отныне все они должны будут соблюдать при встречах на явочных квартирах:

– Подъезжайте заранее, машину оставьте за квартал. Уйдите в тенистый уголок и понаблюдайте минут двадцать. Осмотрите все соседние дома. Проверьте, не покажется ли чья-то голова на крыше; не исключено, что там вас будет ждать засада. Прислушайтесь, не шуршат ли неподалеку солдатские ботинки по гравию, не донесется ли до вас звон металла по металлу. Посмотрите, не горит ли где огонек сигареты.

Пока еще можно было добраться домой до комендантского часа, Мартин объявил первое занятие законченным. Молодые люди не скрывали разочарования.

– А как же оккупанты? Когда мы начнем их уничтожать?

– Когда научитесь, как это делается.

– Неужели мы ничего не можем сделать сейчас?

– Когда иракским солдатам нужно перебазироваться с одной улицы на другую, что они делают? Шагают по городу?

– Нет, ездят на грузовиках, пикапах, джипах, украденных легковых автомобилях, – ответил студент-юрист.

– Правильно. А у любого автомобиля есть бензобак, – сказал бедуин, – который очень легко открывается. Бросьте в бак сахар, кусочков двадцать. Он растворится в бензине, пройдет через карбюратор, а в горячем двигателе превратится в твердую карамель. Двигатель выйдет из строя. Смотрите, чтобы вас не поймали. Работайте парами и в темное время суток. Один наблюдает, другой бросает сахар. На это нужно секунд десять. Возьмите квадратную дощечку, примерно четыре на четыре дюйма, пробейте ее четырьмя большими острыми стальными гвоздями. Бросьте ее на землю острыми концами вверх и толкните ногой под колесо стоящего автомобиля. В Эль-Кувейте много крыс, поэтому есть и лавки, в которых продают крысиный яд. Возьмите белый яд на основе стрихнина, а у булочника купите тесто. Наденьте резиновые перчатки, замесите яд в тесто, потом перчатки сожгите. Когда дома никого не будет, испеките хлеб.

Студенты слушали, затаив дыхание.

– А потом нужно будет отдать его иракцам?

– Нет, достаточно везти хлеб в открытых корзинах на мотороллере или в кузове пикапа. Первый же патруль, который остановит вас на дороге, обязательно украдет хлеб. Встретимся здесь же через шесть дней.

Уже через четыре дня стали подозрительно часто ломаться иракские автомобили. Одни из них отбуксировали в мастерские, другие – шесть грузовиков и четыре джипа – просто бросили. Механики быстро докопались до причины, но, конечно, не могли сказать, кто и когда вывел машины из строя. Одновременно стали лопаться шины; дощечки с гвоздями солдаты передали в полицию безопасности. Полицейские, вне себя от злости, избили нескольких первых попавшихся кувейтцев.

Потом в госпитали стало поступать все больше солдат с резкими болями в желудке; все они мучились от жестокой рвоты. Армейские интенданты не утруждали себя, чтобы обеспечить своих солдат, и те на дорожных постах и в самодельных каменных норах на улицах жили впроголодь; они никак не могли отравиться солдатской пищей. Поэтому было решено, что причиной заболеваний является отравление грязной водой.