Дитя ярости - Клэр Легран

– У тебя пять секунд, чтобы сказать мне, где Реми, – ровным голосом проговорила она, – кто посмел стукнуть меня по голове и где я могу найти их, прежде чем вспорю тебе живот.

– Ты забыла пожелать мне доброго утра, малышка Ужас, – невозмутимо произнес Саймон, поднимая стакан в приветственном жесте. – Должен сказать, сейчас ты выглядишь особенно ужасно, прости, конечно, за каламбур.

– Где мои кинжалы? – Она с ужасом поняла, что на ней больше нет безнадежно испорченного вечернего платья. На самом деле на ней вообще ничего не было, за исключением кулона на шее.

– Слушай, ты, кусок дерьма, – спокойно произнесла она. – Где моя одежда, мои кинжалы и мой брат?

– Реми сейчас спит, живой и здоровый. И Нави тоже, если это тебя, конечно, интересует. Хотя вряд ли это так. – Саймон швырнул ей охапку одежды. – Астер просто хотела заняться твоими ранами и вынуждена была стянуть с тебя это пропитанное кровью и потом платье. Может, в качестве компенсации за то, что ее сестра вырубила тебя ударом по голове и, похоже, опоила сонным зельем. Я уже устроил Мариголд взбучку за то, что переводит ценный продукт на такое ничтожное существо, как ты, но она не проявила должного раскаяния.

Элиана подняла длинную рубаху, которую Саймон бросил ей, и поморщилась при виде потрепанного подола и заплаток на рукавах.

– Кто такая Мариголд?

– Сестра Астер, чтоб ты знала. – Он опрокинул остаток напитка и поставил стакан на стол. – Как бы то ни было, когда Астер пыталась одеть тебя, ты отчаянно лягалась. Можешь не извиняться, она у нас девушка крепкая.

Она смотрела на него злобным взглядом, пока он не сказал: Понятно, и не отвернулся к стене.

– Что интересно, Астер не обнаружила на твоем теле никаких ран.

Сердце Элианы тревожно сжалось. Она натянула белье, нижнюю рубаху и штаны – слишком большие для нее, не говоря уже о том, что выцветшие и мятые, но, по крайней мере, чистые.

– Разочарован, что мне повезло выйти невредимой из наших героических приключений? – Она надела потрепанную льняную тунику. – Ты бы, наверное, хотел, чтобы все мое тело с головы до ног было покрыто шрамами, как у тебя самого?

– Представь себе, – ответил Саймон, – я этого вовсе не хочу.

Элиана ожидала продолжения перепалки, но Саймон предпочел промолчать, и она принялась изучать принесенный им жакет – потрепанный, но с пышными рукавами и вышитым воротником, который когда-то, вероятно, был роскошным, а теперь выглядел довольно убого.

– Вижу, повстанцы не озаботились тем, чтобы найти мне приличную одежду, – пробормотала она, но жакет надела.

– Надеюсь, ты готова.

Она быстро привела в порядок встрепанные волосы, заплетя их в косу.

– Отдай мои кинжалы, и я откажусь от мысли надрать тебе задницу – по крайней мере, на пять минут.

– Ты всегда была такой раздражающе несносной?

– А ты всегда ведешь себя так, что хочется исполосовать тебе рожу?

– Ты хотела знать, где скрываются повстанцы, – произнес Саймон и показал на дверь.

Она обожгла его взглядом и протиснулась мимо него в темный каменный коридор. Земляной пол был покрыт деревянными досками. Идя на отдаленный звук голосов, она завернула за угол, прошла через две грубо сколоченные двери в каменной стене и оказалась на деревянном помосте, под которым находилась широкая подземная пещера. Стены ее блестели от медленно стекающих по ним каплям.

На дне пещеры расположились люди. Это были беженцы, одетые в лохмотья, темнокожие и белые, взрослые и дети, покрытые грязью, пеплом и кровью.

А еще здесь были повстанцы – одни стояли на страже на помостах, расположенных по периметру пещеры, другие ходили между беженцами, разнося еду и питье. Некоторые из них были вооружены ружьями, почти у всех на поясе висели кинжалы.

По позвоночнику Элианы прокатилась волна возбуждения.

Саймон привел ее в логово мятежников.

Она облокотилась о поручни помоста, делая вид, что потрясена тем, что увидела перед собой, и издала притворный сочувственный вздох, достаточно громкий, чтобы его услышал Саймон.

Элиана принялась считать.

Двое повстанцев охраняют пещеру внизу. Шесть раздают продовольствие. Пять деревянных настилов по краям, и на каждом из них по бойцу. Открытый ящик с картошкой у ближайшей стены, еще дюжина таких же ящиков, сложенных под ним.

Саймон подошел к ней и встал рядом, положив покрытую шрамами руку рядом с ее рукой на поручни.

Размер пещеры? Она быстро прикинула: скорее всего, около тысячи квадратных футов и двадцать футов в высоту.

Сколько же там беженцев? Около трех сотен, по крайней мере навскидку.

– Потеряла дар речи, малышка Ужас? – спросил Саймон. – Понятно, что ты потрясена.

Она отошла от него на шаг.

– Что это за место?

Она произнесла это слегка дрогнувшим голосом, заставляя Саймона подумать, что сердце безжалостной наемницы было тронуто видом страдающих людей.

Увы, у Ужаса Орлина нет сердца, с горечью подумала она.

– Это так называемая Королевская пещера. – Саймон направился к лесенке на краю помоста, ведущей вниз. – Пойдем, я тебе все покажу.

Она не последовала за ним, изобразив страх, чтобы он подумал, что ей не по себе.

– Не надо, лучше расскажи все здесь.

– Тут тебе не Орлин. Иди за мной, или Красная Корона сделает твою жизнь невыносимой, поступая с тобой так же, как ты поступала с нашими людьми.

Она издала резкий смешок, который, впрочем, прозвучал довольно неубедительно.

Ты недооцениваешь меня, Волк. И я постараюсь сделать все, чтобы так было и дальше.

– Пусть только попробуют.

– Ты сделала эту войну игрой для себя, но здесь это не игра, только не для этих несчастных. И если будешь похваляться своими мерзкими делами перед ними, не жди от меня пощады.

Неожиданная ожесточенность, прозвучавшая в его голосе, поразила ее. На какое-то мгновение она растерялась, не зная, что ему сказать.

А затем без всякого выражения произнесла:

– Ты думаешь, что знаешь меня, но ты заблуждаешься, – и стала спускаться вслед за ним.

– А ты понятия не имеешь, за что мы сражаемся, – парировал Саймон. – Но очень скоро узнаешь. Считай, что это только начало.

Он замолчал, и она была рада этому, так как, спустившись вниз, они оказались среди толпы, и она буквально задохнулась от невыносимой вони и гула голосов множества живых, дышащих людей, вынужденных находиться в этом тесном пространстве. Женщины и дети, мальчики и старики жались вокруг небольших костерков и жалких самодельных палаток.

Зловоние, в котором смешались запах пота, грязной одежды и испражнений, было просто невыносимым. Но еще страшнее был вид людей, сидящих, тесно прижавшись друг к другу, на земляном полу пещеры. Лица их осунулись от голода и усталости, и Элиана невольно почувствовала, как сжимается ее сердце и к горлу подступает тошнота.