Соратник Орлеанской девы. Триумф и трагедия Жиля де Рэ - Александр Путятин

Вскоре ехавшие мимо замка слуги маршала попросились на ночлег. Жан Феррон отказал. Это – явная провокация, ведь по закону Сент-Этьен-де-Мермонт – собственность Жиля. Узнав о самоуправстве, маршал лично арестовал нахала, который прятался в замковой церкви, и бросил в темницу.

В дело сразу же вмешивается Жан V. Он требует от Жиля освободить пленника. Маршал перевозит Феррона в Тиффож. Это территория провинции Пуату, куда бретонские войска не имеют право вторгаться. Однако ничего подобного и не требуется. 24 августа Жан V встречается в Ванне с коннетаблем Артуром де Ришмоном. За помощь против Жиля бретонский герцог обещает своему младшему брату земли в Бургнеф-ан-Рэ, которые принадлежат маршалу.

В результате как-то утром в начале сентября 1440 года Жиль увидел под стенами Тиффожа полнокровную королевскую армию. Понятно, что такую просьбу – освободить Феррона – проигнорировать было невозможно.

А тем временем ещё 29 июля, когда Жиля не было в Бретани, епископ Жан де Мальструа обратился в Нанте к прихожанам с проповедью и письменным заявлением, где утверждал, будто «Жиль де Рэ… вместе с некоторыми из своих сообщников зарезал, лишил жизни и истребил бесстыднейшим образом множество невинных отроков, …предавался с этими детьми противоестественному сладострастию и греху содомскому, часто совершал ужасные заклинания демонов, приносил им жертвы, заключал с ними договоры и совершил иные тяжкие преступления».

Выйдя на свободу, Жан Феррон написал жалобу епископу, обвинив Жиля де Рэ в оскорблении Божественного величия. По версии провокатора, в церкви замка Сент-Этьен-де-Мермонт он не прятался, а отправлял службу… И значит, Жиль де Рэ напал на священника у алтаря! Это дало Жану де Мальструа повод вызвать отставного маршала в церковный суд, не раскрывая сути главных обвинений.

13 сентября в замок Машкуль, куда недавно вернулся Жиль де Рэ, прибыли войска герцога Бретонского во главе с капитаном Жаном Лаббе. Хозяин не стал сопротивляться и опустил перед ними мост. Скорее всего, Жиль думал, что в суде будут разбирать жалобу Феррона. Это грозило денежным штрафом, и не более…

Отставной маршал не знал, что уже в середине лета епископ Жан де Малеструа начал тайный опрос прихожан обо всех случаях пропажи детей. Чуть позже параллельный светский процесс инициировал герцогский судья Пьер де л’Опиталь. Ничего существенного, что могло бы дополнить церковное следствие, в светских протоколах нет, и потому в дальнейшем цитироваться будут в основном документы церковного процесса.

Вместе с Жилем де Рэ были арестованы его слуги – Анрие и Пуату, помощники в алхимических практиках – Эсташ Бланше и Франческо Прелати, а также две женщины – Перрина Мартен и Тиффена Браншю, которые, по версии следствия, заманивали в замок детей. Результаты обыска, произведённого во время ареста, практически ничего не дали. В помещениях Машкуля следствие обзавелось лишь горсткой тонкой пыли, «сходной по виду с пеплом». Такую «изобличающую улику» можно и сейчас найти в любом здании с печным отоплением. В доме, где проживали Прелатти и Бланше, приставы обнаружили окровавленную детскую рубашку, «издававшую тошнотворный запах». Кому принадлежала одежда, как и почему она оказалась в комнате – об этом в материалах дела нет ни слова…

Новых улик, помимо показаний подсудимых и свидетелей, на процессе тоже не появится, что для подобного дела весьма и весьма странно. Всё-таки труп человека – не такая вещь, про которую можно сказать: «Обронил, да не помню где…» А когда этих трупов десятки и сотни – тем более.

Впрочем, про статьи обвинения и показания участников процесса разговор впереди. Сначала надо присмотреться к главному организатору суда над опальным маршалом – Жану де Мальструа, епископу Нанта и канцлеру Жана V. Уроженец Бретани, шестой сын небогатого дворянина, не имевший даже теоретических шансов на отцовское наследство, с юных лет он вынужден был сам пробивать дорогу в жизни. Как многие благоразумные юноши, службе в армии Жан предпочёл церковную карьеру, позволяющую без особого риска сделать себе имя и сколотить состояние. Ещё будучи молодым клириком, Мальструа сумел обратить на себя внимание Жана V. Бретонский герцог, разглядевший в сладкоречивом священнике талант политика, взял его к себе на службу и не прогадал. Хитроумный, изворотливый Мальструа умел идеально исполнять волю господина.

Став епископом Нанта и канцлером герцогства, он прослужил на этих должностях многие годы и всё это время оставался верным слугой Жана V. Не было ни одного щекотливого поручения, с которым бы он не справился. Не было ни единой герцогской тайны, о которой бы Мальструа проговорился. В политике канцлер Жана V показал себя ярым англофилом, однако на практике это мало что меняло. Стоило его герцогу принять сторону французского короля, как Мальструа тут же перестраивал свою публичную риторику…

Формально Бретань примыкала то к одному, то к другому лагерю и при этом всячески старалась избегать непосредственного участия в войне. В результате земли герцогства были разорены куда меньше, чем соседних Нормандии и Анжу. Жан V, при всей своей скупости, умел быть благодарным. В сложных ситуациях канцлер всегда чувствовал за своей спиной защиту герцогских войск и финансов. Награда за исполненные поручения тоже ни разу не заставила себя ждать.

Англичане и французы не любили хитроумного бретонца: обе стороны не без оснований считали его лгуном и предателем, способным на любую подлость ради выгоды – собственной и своего господина. Малеструа принадлежал к распространенному в то время типу «легистов» – университетски образованных клириков, поднятых на вершину власти волей могущественного аристократа и прекрасно сознающих, кому и чем они обязаны в жизни. История взаимоотношений Жана де Мальструа с Жилем де Рэ показывает, что у епископа были основания для лютой ненависти к маршалу. Однако враждебное отношение не могло стать главной причиной судебного процесса. На первом месте для Мальструа всегда было служение своему господину, и потому, попади в жернова следствия вместо Жиля любой из друзей епископа, судебный вердикт остался бы тем же… Причём – вне зависимости от вины подозреваемого (или её отсутствия).

Если опальный маршал не совершал приписываемых ему преступлений, Жан де Мальструа – мерзавец, сфабриковавший доказательства и протоколы следствия… А если Жиль де Рэ виноват в приписываемых ему убийствах, епископ Нанта – редкостная сволочь, годами получавшая информацию о пропаже детей и ни разу не давшая ей хода, пока герцогу – по политическим и финансовым соображениям – ни понадобилось расправиться с преступником, ведь Нант в то времена был сравнительно небольшим городом с населением меньше 14 тысяч человек. Если верить материалам следствия, дети начали исчезать ещё в 1432 году. Об этом наверняка знали приходские священники, от которых информация должна была стекаться к епископу. Выходит, Жан де Мальструа знал обо всём, что происходит в окружении Жиля де Рэ?.. Знал за много лет до процесса!

Его удивительную осведомлённость (реальную или мнимую) подтверждают документы епископского суда. Уже в письме от 29 июля Жан де Мальструа обвиняет маршала и его подручных в заклинании демонов, договоре с дьяволом, принесении ему жертв, «противоестественном сладострастии», убийстве и изнасиловании детей… Допустим, о последних двух пунктах можно было догадаться по самим фактам исчезновения, однако все остальные обвинения наводят на мысль, что у епископа имелся свой человек в окружении маршала… Тот, кто регулярно поставлял информацию.