По воле короля - Кира Леви

На незначительном расстоянии от палатки целителя на очищенной от деревьев поляне расположились Стефа и служанки Лиссандры, ожидающие своих первых клиентов. Дамы пересмеивались между собой, отпуская шуточки насчёт модных причёсок. Герцогиня поддерживала веселье, но строго напомнила, что те, на кого она укажет, должны быть обстрижены налысо.

Герцог Гренстон смотрел на гудящий по-деловому лагерь, подмечая, что воины не слишком-то сопротивляются. Прислушиваются к словам герцогини. Десятники по несколько раз подбегали к ней за советом и снова убегали, гаркая на подчинённых, то поторапливая их, то, наоборот, пригвождая к месту, чтобы не суетились и не лезли вперёд.

Верховный магистр первым прошёл осмотр у целителя, тем самым подавая пример своим воинам.

— Чисто! — выглянул целитель из-за полога палатки, сообщая информацию Лиссандре. Герцогиня знала это и без лорда Синистера, но прекрасно понимала необходимость показательного осмотра магистра у целителя. На герцога были обращены все взоры войска. Он уважаем и любим своими воинами. Отличный пример для подражания. 

Если бы что-то было не так, то целитель объявил бы Лиссандре диагноз, и она уже сама бы решала, куда дальше отправлять больного. Если бы выявили скабиес, то целитель сам бы первично обработал поражённые участки болтушкой из арсенала герцогини. Она строго приказала для этого однократно использовать квачи с последующим их кипячением. Ради этого Лиссандра и принесла свои простыни.

— Милорд, вы что-то хотели? — капитан остановился возле герцога сразу же, как только прошёл осмотр следом за герцогом и услышал заветное «чисто».

— Хотел. Пошли-ка ты в замок вдогонку второго гонца. Сообщи, что задержимся на день. Пусть не тревожатся.

— Сделаю.

— Что-то я упустил, Артур, — задумчиво произнёс герцог, не отрывая взгляд от супруги, которая отчитывала здоровенного детину с мордой, располосованной шрамами. Тот ссутулил плечи и втягивал голову, как побитый пёс, пока Лиссандра что-то ему тихо говорила. Это был известный мечник, лорд из разорившегося рода, прославленный воин на поле брани и отчаянный бузотёр на привалах. И сейчас он молчал и преданно заглядывал в глаза герцогине.

— Что именно, милорд? 

Капитан с удовольствием смотрел на герцогиню Гренстон. Наблюдал он за ней неотрывно весь месяц. Всё думал о коварстве женщин. Ему казалось, что миледи играет, хочет казаться лучше в глазах супруга, но постепенно он понял, что она совсем не выпячивает свои дела. Если и помогает чем, то исподволь, так, чтобы незаметно было. И так естественно это у неё получается, что становится ясно, делает она это умеючи и не в первый раз. Ко многим к концу пути герцогиня обращалась уже по имени. И воины хвастались между собою, если герцогиня позволяла им выпить чаю у их походного костра и поговорить «о жизни». Колин подробно пересказывал ему обычный трёп мужиков у костра. Артур диву давался, ломая голову над мотивами такого поведения герцогини. Ну не может принцессе действительно нравиться находиться в обществе грубых неотёсанных мужиков! Но принцесса каждый раз доказывала обратное. Удивляла.

— Давно мы не охотились, — сказал герцог совсем не то, что было у него на уме и додумал: «В супруги мне досталось не Рыжее Чудовище, а колодец, полный сюрпризов».

Взяв с собой ещё тройку «чистых» мужчин, герцог оставил за старшего одного из рыцарей и отправился на охоту. Приехать в замок со свежей дичью к столу было символично.

Последний поход принёс достаточно богатые трофеи. Добычи хватит, чтобы разделить её между всеми воинами: и теми, кто был в походе; и теми, кто оставался охранять Стоунберг.

Эрик ухмыльнулся. Он из этого похода возвращается с самым большим уловом. Король Наурийский не скупился на приданое, отдавая своих дочерей. Несмотря на явную нелюбовь к своей старшей дочери, он наделил её весьма щедро: золото, драгоценные камни, роскошные предметы быта, всего было вдосталь. И сама принцесса оказалась не камнем на шею, а приятным дополнением к дороге домой. Когда отправлялись в путь, Эрик был уверен, что намается с ней. Но несмотря на свой титул, Лиссандра хорошо показала себя: не истерила и обошлась без обмороков и лишних жалоб. Впрочем, он вообще ни разу не слышал, чтобы она на что-либо жаловалась. Очень непритязательная особа. Теперь понятно, почему. Если поначалу герцог считал, что его супруга изучала при Ордене только травки, то в свете последних событий понял, что спектр её знаний гораздо шире. Ко всему прочему, она целитель! Вот потеха, а герцог ломал голову, куда делся один из его многочисленных шрамов на боку, полученный в поединке с варварами-степняками в одну из завоевательных кампаний. Был-был и вдруг в какой-то момент, он и не понял когда, шрам исчез.

Герцог на инстинктах правил лошадью и следовал за капитаном Фламбери, который взял на себя функции егеря. Лес здесь был пореже, но скоро пришлось спешиться и выслеживать добычу на своих двух. Смолистый густой запах приятно окутывал мужчин, соскучившихся за охотой.

Артур подал знак «внимание» и все рассредоточились, занимая позиции. Непуганая добыча сама вышла на них. Здоровенный, немного неуклюжий лось на высоких ногах ростом в холке метра в два. Примечательная крупная голова зверя с горбоносой, будто вздутой книзу мордой и массивной нависающей верхней губой. Короткое мощное туловище и, конечно же, красивые ветвистые рога, с одной стороны которых свисала сетка густой паутины. Видимо, зверь сорвал её своим рогом, но не смог стряхнуть.

Охотники справились с добычей в два счёта, добили зверя без лишней жестокости. Важно убить зверя сразу, потому что раненым он может пройти ещё не одну лигу.*

Сразу же на месте приступили к разделке добычи.

Двое из воинов вернулись за лошадьми, ведя их на поводу к месту, где мастерски потрошили лося. Навскидку оценили, что веса в нём больше тысячи трехсот фунтов.* Задерживаться с разделкой нельзя. Если туша пролежит всего два-три часа неразделанной, у мяса появится неприятный душок, а через шесть часов оно уже не будет годным к употреблению, так как и запах у него очень неприятный, и вкус портится категорично. 

Сам же герцог оставил охотников и присел, удобно облокачиваясь спиной на ствол. Руку он положил сверху на колено согнутой ноги. Прикрыл глаза и расслабился, разморенный последним теплом и приятной усталостью после охоты.

Мужчины возле туши скупо переговаривались, шутили. Их голоса постепенно сливались в монотонный бубнёж, и Эрик задремал.

Ему снился родной дом. Только он больше не был привычной тихой гаванью, куда герцог неизменно возвращался после походов. Ему навстречу так, как и всегда делала, выбежала белокурая Клотильда, лёгкая и весёлая, как птичка. Её ясные синие озёра глаз смотрели на него с привычным обожанием, на губах блуждала обещающая улыбка. Отчего у герцога внутри все приятно сжалось от предвкушения. Но вот он обернулся, услышав шорох за спиной. Позади него стояла принцесса Наурийская. Гордая и надменная. Она холодно взирала на герцога, но не видела его, словно он вдруг стал прозрачным, невидимым. Девушка подняла руку и протянула к Клотильде, указывая на ту пальцем.