Книги онлайн и без регистрации » Детективы » Куда смотрит прокурор? - Александр Звягинцев

Куда смотрит прокурор? - Александр Звягинцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 59
Перейти на страницу:

– Ну, Модест Владиленович, слушаю вас внимательно, – с нетерпением сказал он, когда Замотаев был доставлен.

– Вот интересно, что вы хотите от меня услышать? – печально улыбнулся обвиняемый. – Есть вещи, которые я не понимаю: логики политиков, теории относительности Эйнштейна, затеянной приватизации… Не понимаю еще – почему те, кто вошли от народа во власть, возвращаются к нему только по приговору суда. Видимо, не понимаю еще и хода мысли следователя моего.

– А вы собираетесь говорить только то, что я хочу услышать? Ну, что ж, я вам скажу, что я хочу от вас услышать. Видите ли, Модест Владиленович, я подозреваю, что кража в церкви не единственное ваше преступление. Более того, уверен, что вы совершали и другие правонарушения.

– Вот как, – вяло удивился Замотаев. – И почему же вы так решили?

– Ну, хотя бы потому, что человек, который так тщательно готовит свое преступление, вряд ли делает это в первый раз…

– Ну, тоже мне подготовка, – улыбнулся Замотаев. – Всего-то побрил голову, отрастил бородку, надел перчатки и чужие башмаки.

– Эх, Модест Владиленович, кого вы хотели этим обмануть?! Недооцениваете вы развитие науки. Человека сегодня можно идентифицировать по отпечаткам не только уха, но и носа, щеки, подбородка, лба, губ. Его можно обнаружить по запаху, по голосу…

– Что вы говорите!

– А отпечатки пальцев теперь снимают даже с мокрых поверхностей. Я уже не говорю про молекулярно-генетическую экспертизу. Степень вероятности ошибки ДНК-анализа – один к десяти миллиардам! Вы представляете?

– Честно? Не представляю. Но пусть все так. Все так, но… Скажите, что, из-за этого люди стали меньше красть? Ведь нет. Что за странная картина – ваши методы все изощреннее, а люди крадут не меньше, хотя когда еще было им сказано: не укради. Ах, Герард Гаврилович, об одном мы все время забываем.

– О чем же это?

– Забываем, человек – существо трагическое. А смысл трагичности не только в неизбежности его гибели и прекращения жизни, а в неразрешимости противоречий, которые составляют суть человека…

Герард Гаврилович в философский диспут втягиваться не собирался, но видел, что Замотаеву надо поговорить, и не стал ему мешать. Но в какой-то момент не выдержал и прервал его:

– Вы лучше мне объясните, Модест Владиленович, почему вы с чаши даже отпечатков пальцев не стерли? Ведь не было бы их там – и доказать вашу причастность было бы сложнее… Нет, мы бы, конечно, все равно доказали… Но почему вы проявили вдруг такую беспечность? Не понимаю.

– Герард Гаврилович, я вам скажу, но поверите ли вы мне? Тут речь о материях тонких, психологических… Ну, извольте. Отпечатки я не уничтожил потому, что решил проверить судьбу. Всего-навсего. Ведь я понимал, какой грех совершил, утащив панагиар из святого храма. И потому решил: если Господь меня решил покарать, то штуковину эту все равно найдут, и меня вместе с ней. А от кары небесной разве можно укрыться, следы заметая?

– Раз вы понимали, какое преступление замыслили, зачем же вы вообще на это пошли?

– Я ведь шел и не знал – украду или не украду? Честное слово, не знал! И если бы этот остолоп староста не оставил меня одного, я бы точно ничего не взял. Но когда он ушел, я уже не мог остановиться. Вот видите, от какой мелочи зависит судьба человека? Был бы староста рядом со мной – остался бы я чист перед законом и Господом.

– Значит, без сторожа под боком мы не можем? Ответственность на себя возложить не способны?

– Ну почему же, не всегда. Но ведь сказано: погибели предшествует гордость и падению надменность. Вбил себе в голову, что могу все сделать так, что меня не найдут. И думал, что все рассчитал. Я ведь намеревался все сделать так, чтобы староста ничего не заметил. А когда хватятся, думал, то поздно будет. И потом, служители культа не любят мусор из церквей выносить. Там у них столько тайн хранится, что посторонним делать нечего. Они только совсем в крайних случаях к милиции обращаются. Зачем им вопросы: откуда это у вас да кому принадлежало?

– Ну, вы от жизни отстали! Это в советские времена они опасались, а сейчас…

– Наверное, вы правы, хотя… Увы, они – люди, всего лишь люди. И потому тоже вожделеют и жаждут. И страшатся.

– Модест Владиленович, а вы сами, часом, в семинарии не обучались?

– Нет, Герард Гаврилович, я другие университеты кончал. Хотите, расскажу?

Уж очень хотелось Замотаеву поведать о своей жизни, и это видел Гонсо, потому останавливать его не стал.

Оказалось, вырос Модест Замотаев в семье сильно пьющего учителя пения, отсюда и нелепое имя, из-за которого он претерпел в детские годы много насмешек и унижений. Однажды темной и холодной осенью мальчик Модест, старавшийся появляться дома как можно реже, оказался у церкви, где его приметил и пригрел священник – отец Василий. Он проявил к Модесту такое искреннее участие, что мальчик проводил в церкви все свободное от школы время, постигая заодно таинства службы и библейских текстов. Отец Василий был человеком необъятной доброты и необыкновенного обаяния. Но через несколько лет в храме его сменил отец Антоний, и Модест увидел своими глазами, что священник может быть и сластолюбцем. В душе и мыслях Модеста, где отец Василий без устали сеял доброе и светлое, отец Антоний совершил страшный погром и поистине вверг его душу в сомнения. С тех пор Модест, встречаясь со служителями церкви, всегда первым делом постановлял для себя, кто перед ним – отец Василий или отец Антоний. И хотя таких Антониев он больше никогда не встречал, тем не менее сей образ часто бередил его память.

Гонсо вдруг ясно понял, что вот тут где-то рядом та тайна Замотаева, которую он пытался разгадать все последние дни.

– И что дальше, Модест Владиленович? – осторожно спросил он. – Что значит – поступал с ними соответствующе?

– Ах, Герард Гаврилович, не разочаровывайте вы меня, – ушел от ответа Замотаев. – Я думал, вас ис тория мытарства молодой души взволнует! Потому что помышление сердца человеческого – зло от юности его. А вам все преступления мерещатся! Я призвал тебя проклясть врагов моих, а ты благословляешь их!

– Никого я не благословляю, – пожал плечами Гонсо. – Только учтите, если вы хотите сообщить следствию о каких-то новых обстоятельствах, времени у вас осталось немного. На днях я заканчиваю расследование, а там…

– Понимаете, вот вам лично про новые обстоятельства я поведать готов, а вот следствию… Вы-то, я вижу, человек хороший, а следствие – это в моем представлении просто зверь какой-то. А сказано нам: не предай зверю душу горлицы…

– Ладно-ладно, Модест Владиленович, про горлицу-то тоже, знаете, перебор. Вам до горлицы!

– Увы, действительно, душа моя не голубица, у которой крылья покрыты серебром, – согласно поник головой Замотаев. – Но на большие откровения я сегодня не способен, Герард Гаврилович. Не готов. Дайте мне пару дней, чтобы я мог разобраться с сердцем своим.

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 59
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?