Руна смерти - Олег Курылев

Антон опять попил воды, потом закурил, давая эсэсовцам время для высказывания. Но они по-прежнему молчали. «Ладно, — подумал он, — гоним пургу дальше»,

— Затем я оказался у вас. И здесь впервые я дал вам информацию, которая была не только незаконной, но и позволяла делать серьезные выводы и даже предпринимать действия. Я говорю о четырнадцатом октября. На основании того, что вы узнали от меня о приближающейся смерти Роммеля, и особенно если бы я сразу сказал вам, от чего он умрет, можно было бы эту смерть предотвратить. Во всяком случае теоретически. Послать в тот же вечер к нему людей, которые вывезли бы фельдмаршала в укромное место. И это был бы уже громадный всплеск на глади озера. Волна от него безусловно пошла бы в будущее, и что было бы дальше, я не знаю. Но и прошлому, как теперь мы подозреваем, тоже сильно досталось бы. Что же касается вас, то я могу предположить следующее. Именно те, кто непосредственно контактирует с возмутителем, и принимают на себя первый удар. И это резонно, ведь именно через них бета-поток вливается в их время. Они-то как раз и дергают за тот поплавок, заставляя его вибрировать. Кстати, под контактом я подразумеваю не только разговоры. Предположим, я убиваю кого-то здесь в вашем времени. Этим я совершаю грубейшее вмешательство, но тот, кого я убил, был таким же в принципе контактером, как и тот, кто со мной просто побеседовал о погоде. Через них обоих я внес в мир этого времени возмущение. Конечно, в разных количествах.

Антон замолчал.

— Ну, кое-что в ваших рассуждениях понятно, — подбодрил Антона Ротманн, — однако почему вдруг наши друзья перестают нас узнавать? Они-то тут при чем? Ну узнал я от вас что-то о завтрашнем дне. Почему от этого изменилась судьба другого человека?

— Наверное, потому, что он был связан с вами. А вообще-то у нас очень мало данных для того, чтобы делать выводы. Нам нужно иметь больше статистического материала. А что касается глубинных причин этого явления, то, возможно, это что-то вроде защитной реакции вашего времени на вторжение. Я назвал причинно-следственный закон самым главным в природе. И это так. Это самый первый закон. Всякие там законы гравитации, сохранения энергии, увеличения энтропии и тому подобные идут только после него. Сначала причина — потом следствие. Сначала нейтрон попадает в ядро — потом атом взрывается. Нарушение этого закона приведет к полному хаосу. Откажет вся физика, химия, небесная механика. Значит, этого просто не может быть. Или это будет, когда наступит конец Вселенной. И тогда это будет действительно полный конец всего. Что такое НИЧТО? Это когда не соблюдается последовательность причина — следствие. Нет времени и нет пространства. Вот вам и ничто! Но в нашем случае происходят лишь незначительные деформации истории. Пока только человеческой истории. Точнее, отдельных человеческих историй. Возможно, причинно-следственный закон не един для всех явлений природы. И даже, скорее всего, это так и есть. Для мира элементарных частиц он свой — жесткий и точный, для мира галактик — другой: там ученые находят какие-то петли времени и пространственные дыры, а для человеческой истории — третий. Его основной принцип един, но внутренние механизмы различны. Время в мире атомов совсем не то, что в мире человеческой истории.

Наступила долгая пауза.

— Впрочем, если хотите, мы можем немного поэкспериментировать, — снова нарушил ее Антон.

— Что вы имеете в виду? — встрепенулся Юлинг.

— Ну, у меня в запасе есть громадный объем контрабандной информации. Те сведения о Роммеле в сравнении с нею — детский пистон рядом с авиабомбой. Я могу поведать вам кое-что из этого запаса. Но предупреждаю — это может быть опасно. И мы не знаем насколько. В таких случаях у нас принято говорить: «Последствия могут быть непредсказуемыми». Ведь мы действительно не представляем, какими они будут. Когда поджигаешь взрывчатку, то, по крайней мере, знаешь, что будет взрыв. А мы знаем только то, что произойдет нечто. А с кем и что произойдет? При сильной деформации может случиться так, что мертвые оживут, а те, кто живы сейчас, — окажутся умершими годы назад…

— Бр-р-р… — Юлинг поежился в кресле. — Мертвых у нас тут и без того хватает. Да и оживлять, пожалуй, никого не надо. А то начнется такая неразбериха…

Его попытка пошутить была проигнорирована Ротманном. Тот спросил совершенно серьезно:

— И что вы могли бы предложить для эксперимента? — Антон замялся.

— Надо подумать. Можно какие-нибудь сведения о судьбе одного из ваших лидеров. Или даже действие. Мы могли бы, например, спасти, причем легко, большое количество людей. Думаю, это был бы мощнейший удар по поплавку.

— Спасти? Каким образом? — спросил Юлинг.

— Ну… я, например, знаю точную дату гибели нескольких тысяч человек. Между прочим, немцев. Если я расскажу вам суть дела, то вам не составит никакого труда предотвратить ЭТУ катастрофу. Правда, произойти это должно еще не скоро.

— Так, стоп! — Ротманн хлопнул ладонью по крышке стола. — Дальше ни слова! — он встал и начал расхаживать по кабинету. — После всего того, что вы тут нам рассказывали мы должны быть предельно осторожны.

Он несколько раз прошелся взад-вперед и вдруг, остановившись прямо перед Антоном, сказал:

— Вы очень опасный человек, господин Дворжак.

При этих словах Антон ощутил во рту кисловатый привкус, а в голове тревожную мысль — не перегнул ли он палку. Ведь этим двоим ничего не стоит его просто-напросто прихлопнуть. Если он их напугал, даже немного, им может прийти в голову мысль, что проще избавиться от этого, так называемого возмутителя, чем ждать новых сюрпризов. «Вот черт, — подумал он, — тянул меня за язык кто-то, что ли? Ведь и то, что уже произошло с ними, — дело нешуточное».

— Я всё понимаю, господин штурмбаннфюрер. Вы можете совершенно не беспокоиться. В конце концов, я только ответил на ваш же вопрос…

— Ладно, закончим на сегодня. — Ротманн пошел отпирать дверь. — Не вздумайте там разговаривать с охранниками, — сказал он, вернувшись. — Если вы заметили, я специально приставил к вам двух идиотов. Кстати, что-то вы заметно похудели за эти дни.

— А вы знаете, чем и в каких количествах там кормят? — сорвался вдруг Антон. — Эта капуста похожа на слабительное, а не на продукт питания!

Ротманн посмотрел ему в глаза и спокойно ответил:

— Знаю. Но придется потерпеть. Да и времена сейчас не те, что у вас. Вот, возьмите пока сигареты.

— Нам надо что-то решать с этим Дворжаком, — сказал Юлинг, когда они остались вдвоем. — Его нужно либо сдавать наверх со всем его барахлом и подробным отчетом об этой истории с фельдмаршалом, либо куда-то прятать, либо… устроить ему неудачный побег. Третье, на мой взгляд, самый лучший вариант.

Ротманн и сам понимал, что тянуть дальше опасно В любой момент могли заинтересоваться самим арестованный и его вещами. О нем ведь знают не только они с Юлингом. В этом случае он неминуемо будет для них потерян. Они навсегда лишатся всякой возможности что-то узнать о грядущем, но самое главное — Дворжака могут заставить выложить такую порцию этой самой контрабандной информации, что… что неизвестно, чем всё это кончится. Нет. Из трех вариантов, перечисленных Юлингом, первый напрочь отпадает. Что касается ликвидации «гостя из будущего», — мысленно Ротманн всё еще употреблял это выражение в кавычках, — то это не такой уж и плохой выход. В конце концов, он ведь и сам признает, что существует здесь незаконно. Они только восстановят нарушенный порядок. Вот только не станет ли его смерть сама по себе мощным ударом по этому чертову поплавку? Не пойдет ли от него такая рябь, что от тебя самого, как главного участника, ни черта не останется? Ни в настоящем, ни в прошлом, ни в будущем?