Вперед - Энди Вейер

Навигатор запищал, сообщая о перестройке маршрута.

«Поверните налево на Мейпл-стрит, проезжайте одну восьмую мили, после чего поверните налево на Чёрч-стрит.

Вместо этого Сэм свернул налево на стоянку перед «Наполовину полным стаканом». Она также была втрое больше необходимого; сейчас на ней стояли лишь несколько пикапов и старых седанов американского производства. Выйдя из машины, Сэм поспешил к входной двери, спасаясь от усилившегося дождя.

Внутренняя обстановка определялась подсвеченными эмблемами различных сортов пива, висящих на стенах, и доносящимся откуда-то стуком бильярдных шаров. Справа от Сэма тянулся ряд кабинок, занятых группами по два-три человека, а слева была стойка, вдоль которой на высоких табуретах сидели мужчины в рабочей одежде. Кое-кто обернулся и посмотрел на Сэма, показывая всем своим видом, что привык узнавать всех, кто заходит в бар. Увидев Сэма, все снова отвернулись к своим кружкам пива.

Дав своим глазам привыкнуть к полумраку, Сэм прошел в зал в поисках тихого места. Вдруг он с изумлением увидел в четвертой кабинке Эйч Ти, беседующего с темноволосой женщиной. Сэм не мог себе представить Эйч Ти в подобном заведении. Быть может, он вдруг подумал, что его «впечатления будут усилены», если он выпьет сразу после работы. Сэм шагнул было к нему, собираясь сделать язвительное замечание на этот счет, но вдруг сообразил, что брюнеткой в кабинке была Анни.

Сбитый с толку, Сэм застыл на месте. Они с Анни собирались обсудить свои «варианты» за ужином сегодня вечером. Неужели она приехала сюда, чтобы заблаговременно узнать у Эйч Ти реакцию мужа? Но, еще задавая себе этот вопрос, Сэм обнаружил, что между двумя бокалами красного вина на столе лежат переплетенные пальцы Эйч Ти и Анни.

Подняв взгляд, Эйч Ти выпустил руку Анни.

– Сэм! – бодро воскликнул он. – Вы появились как нельзя кстати! Мы как раз говорили о вас.

Выскользнув из кабинки, Эйч Ти встал, чтобы пожать Сэму руку.

Что было к лучшему, потому что так Сэму оказалось проще ударить его в лицо. Сэм еще никогда никого не бил. Поэтому со всей остротой новых ощущений он почувствовал, как хрустнул хрящ у Эйч Ти в носу, увидел, как его голова дернулась назад и он отпрянул в кабинку.

Послышался стук в стекло.

– Эй! Приятель, у вас там все в порядке?

Встрепенувшись, Сэм увидел, как кто-то заглядывает ему в машину. Это был небритый мужчина лет шестидесяти, развернувший над головой газету для защиты от дождя. Сэм опустил стекло.

– Все в порядке? – снова спросил мужчина.

– Да, – ответил Сэм. – Все нормально. Спасибо.

– Ну хорошо, – пробормотал мужчина и заковылял к бару.

Какое-то время Сэм сидел, глядя на скользящие из стороны в сторону щетки стеклоочистителя. Настроение его приподнялось после удара, который он не нанес. Выйдя из машины, он последовал за незнакомцем.

Внутри «Наполовину полный стакан» оказался почти таким же, каким Сэм его представлял. Хотя бильярдный стол в дальнем углу действительно стоял, шары по нему никто не катал; и хотя слева была стойка, а справа тянулись кабинки, между ними стояло несколько столиков на четверых; и хотя перед стойкой на табуретах действительно сидели работяги, никто из них не потрудился обернуться на вошедшего в зал Сэма.

Сэм сел у самого конца стойки, в нескольких табуретах от мужчины, стучавшего в стекло его машины. Из музыкального автомата в углу доносился мелодичный ритм-энд-блюз. Сэм тщетно попытался вспомнить исполнителя.

– Джин с тоником, – сказал он бармену, кладя свой телефон на стойку экраном вниз. – О, я передумал, дайте лучше с мартини.

– У вас есть какие-нибудь предпочтения насчет джина?

– Любой приличный.

Зазвучала другая песня, и Сэм начал постукивать пальцами по стойке, радуясь своей способности вспомнить или – предугадать ее заразительные ритмы. Но когда бармен принес ему коктейль, налитый в стакан для виски с кубиками льда, Сэм испытал разочарование.

– С вас десять долларов, – сказал бармен.

– А что же в таком стакане?

– Стаканов для мартини у нас нет.

– Но как же вывеска?

– Какая вывеска?

Сэм собирался объяснить, но тут верзила в бейсболке, сидящий справа от него, повернулся и оглядел его с ног до головы.

– Все в порядке, – уступил Сэм. У него снова завибрировал телефон. – На самом деле почему бы вам не приготовить еще один?

Сэм был пьян. Он чувствовал это по тому, что начинал терять счет. Он потерял счет времени. Потерял счет тому, сколько «мартини» выпил и сколько раз жужжал лежащий на стойке его телефон. Он также не помнил, когда небритый мужчина, которого звали Носатым, пересел на табурет слева от него и как речь зашла об отце Сэма.

– Медный рудник! – воскликнул Носатый заплетающимся языком. – Хотел бы я владеть медным рудником!

– Поверь мне, – также заплетающимся языком ответил Сэм, – рудник тебе на хрен не нужен.

Носатый высказал удивление, и Сэм принялся перечислять причины.

– Сложившаяся отрасль… недифференцированный продукт… большие трудозатраты… чувствительна к состоянию экономики…

Загнув четыре пальца, Сэм остановился, уверенный в том, что должна быть еще и пятая причина.

Носатый слушал его, кивая с видом человека, который глубоко заинтересован, но ничего не понимает.

– Если то, что ты говоришь, правда, – спросил он, – почему же твой предок ее купил?

– Это была его мечта, – сказал Сэм, поставив слово «мечта» на место, нарисовав пальцем в воздухе пару кавычек. Отпив глоток, он посмотрел на своего соседа. – Ты хочешь знать, какая задница это горнорудное дело?

– А то как же.

– Как-то раз, когда я учился в старших классах школы, мой старик забрал из банка все наши сбережения, гнал шесть часов до Лас-Вегаса, поставил всю пачку на черное и сорвал куш. Шесть… раз… подряд.

– Ни хрена себе! – пробормотал Носатый. – Ник, ты слышал?

Бармен, протирающий стаканы, сказал:

– Слышал.

– Ты знаешь, какова вероятность того, что в рулетке шесть раз подряд выпадет черное? – подавшись к Носатому, спросил Сэм.

Тот молча покачал головой.

– Один к семидесяти шести. И вот благодаря такому везению, которое случается раз в жизни, мой отец оттянул неизбежное еще на четырнадцать месяцев. – Сэм поднял стакан. – За одиннадцатую главу[17], – сказал он, залпом выпивая мартини.