Кровавый Прилив - Ричард Кнаак

Сейчас, когда столько взглядов было направлено на него,Фарос смог ободрительно кивнуть всем и даже чуть улыбнуться, заметив новыеголовы на высоких шестах. Мухи, облепившие одноглазую голову Сахда, взлетели ираздражённо загудели; на лице людоеда все ещё сохранялось подобие страшнойулыбки. Старая боль пронзила руку Фароса и мгновенно утихла. На всех шестахтеперь красовались людоедские головы — Гром с помощниками снял головыминотавров и с краткой молитвой Саргасу торжественно похоронил. Он искренне молилсяза то, чтобы великий Бог в виде исключения принял в ряды небесных воинов своихдетей, даже столь чудовищно униженных.

Сильная жара выматывала идущих минотавров, но тяжёлая работав лагере неплохо укрепила их тела. После первого дня пути лишь несколькорабочих без сил упали на землю, однако Гром настоял на помощи всем нуждающимся.Вторая ночёвка после жутких загонов была объявлена в тени высоких и холодныхгорных отрогов.

Под вечер разделили запасы продовольствия. Все понимали, чтоеды хватит лишь на несколько дней, а вода кончится даже раньше. Фарос послалВалуна и нескольких опытных минотавров в разведку. Организацией лагерязанимался Гром, проявивший себя весьма искусным в этом вопросе. Фарос прилёг наокраине лагеря, откуда был хорошо виден окружающий пейзаж. Его рукинепроизвольно подёргивались — он никак не мог привыкнуть к отсутствию в нихлопаты или кирки; давали знать о себе годы тяжёлой работы. С первого дня побегаминотавр заметил эту привычку и никак не мог от неё избавиться…

Стук копыт прервал его задумчивость. Валун с разведчикамиподскакали так, словно за ними гнался призрак Сахда. Фарос сразу почуялнеладное, глядя на их встревоженные лица. Валун подхромал к нему и отвёл всторону, покачивая единственным рогом:

— Впереди, в половине дня пути от нас, идёт огромныйкараван… Он направляется с юга на запад… вероятно, нам придётся быстроотступить обратно в горы…

— Они вооружены?

— Да. Эскорт серьёзный — две сотни людоедов… Вооруженыдубинами, мечами, многие носят панцири и шлемы, некоторые даже щеголяют щитами…Хотя видно, что простые вояки…

Пальцы правой руки Фароса резко сжались, вырывая невидимыйкнут у Сахда.

— Что везут?

— В первую очередь много продовольствия. Кроме того, оружиенеплохого качества, но… — Валун собирался добавить ещё что-то, но захлопнулрот.

Фарос заметил его колебание и жестом приказал остальнымминотаврам отойти назад.

— Ну же, договаривай.

— Фарос… там много фургонов со знаками минотавров, анесколько офицеров легиона ехали вместе с командиром каравана.

Фарос молча выслушал его, стараясь не показать вскипевшихчувств. Они все знали, как империя продала их людоедам в качестве довеска квоенному договору. Позор лежит на каждом из них в этих землях, таких далёких отродных берегов…

— Поднять всех, мы ударим по каравану, — резко бросил он.

— Но, Фарос… ты, конечно…

— Быстро, Валун! — Резкий окрик Фароса не оставлял почвы длядискуссии.

— Будет исполнено! — Валун с остальными минотаврамиопрометью бросился в лагерь.

Фарос остался стоять, совершенно безучастный к их волнению,его глаза уже окрасились багровым, а ноздри чуяли свежую кровь людоедов…

Кругломордый, покрытый оспинами командир каравана отвечал засохранность припасов для Великого Лорда Голгрина головой, хотя продолжалпридумывать различные способы воровства за время долгого пути. Ведь совсемрядом находились великолепная еда и прекрасные инструменты, а главное, многонового острого оружия, которого так не хватает его расе. Пусть маленькийнапыщенный карлик без клыков играет в свою войну, а его должно заботить толькособственное богатство. Однако пока командир осторожничал и убеждал себя, чтоэто вовсе не из-за двух Урсув Суурт, которые ехали так близко к нему, хотядолжны были бы бежать позади каравана… в цепях. Хоугар был уверен, что ещё себяпокажет, хоть и до смерти боялся Великого Лорда. Несмотря на все презрение, онслышал, что случилось с одним вождём, который попробовал обмануть Голгрина. Егоуши украсили шатёр эмиссара, а тело было брошено мередрейкам… после несколькихдней пыток, естественно…

— Мы выбиваемся из сроков… — неопределённо проговорилминотавр в его сторону.

Хоугару всегда тяжело было различать этих существ с бычьимиголовами, но у данной парочки были особенности. Вот этот, открывший недавнопасть, при всякой возможности полирует свой панцирь, а другой раздувает ноздри,когда ветер доносит до него естественный аромат Хоугара.

— Не очень, не очень, — людоед сказал это на лучшем общем,хотя минотавры часто чесали затылки и переглядывались, стараясь понять, что онимел в виду.

— Любая задержка — это плохо, — возразил второй минотавр,дёрнув ноздрями.

Они задерживались, потому что командир ещё так и не придумалсвоего способа, а потому не намерен был спешить. Новая война заставляла егобиться не только бок о бок с другими племенами, но ещё и с этими рогатымипоганцами, что уж совсем против традиций и инстинктов.

— Надо будет ускорить ход, — сказал один офицер другому.

Подтянув застёжку шлема, тот выпрямился в седле и огляделпейзаж.

— Может, когда мы достигнем подножия… Эй, а что там такое?

Хоугар недовольно проследил за его взглядом, ожидая увидетьковыляющего мастарка или бегущего амалока. Эти два чужака словно вчерародились, а уж про Керн им точно ничего не было известно. Приходитсярастолковывать любой пустяк.

Но вместо этого глаза людоеда расширились ещё больше — изближайшего ущелья к ним неслась дикая орда, чего просто физически не моглобыть.

— Урсув Суурт!

Хоугар воззрился на легионеров, уверенный, что западняподстроена ими, но тут же понял, что те ошеломлены не меньше его…

Неожиданность была главным оружием Фароса, в отличие отржавых кинжалов и мечей, которыми были вооружены его сподвижники. Ленивыеохранники не ожидали никаких боевых действий, а вид сотен вопящих минотавров,бегущих к ним, совершенно ошеломил их.

Людоеды спешно группировались, ожидая нападавших, и хотя онибыли выше и сильнее по отдельности, потомки Саргоннаса учились сражаться сдетства. Всадники Фароса ударили в центр людоедского отряда, несколько из нихнемедленно пали убитыми, но и людоеды не выдержали удара, дрогнули. Фарос бил иколол, он снёс одну голову, затем растоптал конём бездыханное тело и вонзилокровавленный меч в следующего врага.