Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

японские священники чего-то между собой очень сильно не поделили, раз нам оттуда так настойчиво протягивают руку дружбы.

– Кстати, не подскажете мне, кто такой Рюдзин? – не стал дожидаться монах моего ответа, сочтя кивок головы вполне достаточным.

– Дракон и Бог, считающийся защитником Японии. А вы откуда про него узнали?

– Из письма Нифонта, откуда же ещё. Пишет он, что в Японии мужа нынешней Императрицы называют Князь Рюдзин, и никак иначе. Отчего-то я полагаю, что кроме вас им, драконом этим, быть больше некому.

– Ну, тут конечно, я немного перебрал с мистикой… – покачал я головой, пытаясь осмыслить, насколько и к чему меня теперь придуманное мне звание обязывает.

– Не вздумайте ещё это где-нибудь сказать вслух, – тут же перешёл монах на свистящий шёпот, и оглянулся, чтобы убедиться, что нас никто не слышал, – Раз взвалили на себя эту ношу, то теперь вам её и нести до самого конца.

Ну, и дела… Похоже, завёл я себе чемодан без ручки. Да такой, что не выбросишь, а нести его чертовски неудобно.

Всю дорогу до дома Светка крутилась на сидении, как юла, и только присутствие водителя охранника её немного сдерживало.

Зато стоило зайти нам домой и с себя скинуть верхнюю одежду, как она тут же подлетела ко мне и повисла на шее.

– Милый, у меня кажется будет ребёнок. Ты рад?

Что я мог сказать. Третий раз за свою жизнь я этот вопрос слышу, и, как муж со стажем, знаю, что в ответ надо нести всякую радостную чушь, а то и всхлипывать от умиления. Но я отчего-то каждый раз впадаю в ступор, и что-нибудь говорю невпопад.

– Маленький красный дракончик, – выдал я в этот раз, всё ещё находясь под впечатлением от разговора с монахом.

– Э, какой ещё дракончик? А вдруг это будет девочка.

– Значит быть ей драконицей, а мы ласково будем называть её дракушей.

– Пошли-ка лучше шампанского по такому случаю выпьем, – с тревогой поглядела на меня жена, – А то Аю опять свой чай подсовывать начнёт, а такое событие чаем не отмечают.

Глава 87

30 октября 211 года от Начала. Зимняя резиденция Императора.

В который раз уже иду по почти знакомым коридорам дворца, по ходу движения отмечая изменения, произошедшие со времени моего прошлого визита, и раскланиваюсь по пути с нарядно одетыми людьми, большинство из которых мне едва знакомы, а то вовсе не знакомы.

Но они меня узнают, и чтобы не показаться невежливым, я их приветствую в ответ коротким, чётко выверенным кивком головы.

Специально тренировался, пока мы несколько дней обратно летели. Понятно, что не всё время, а лишь когда мимо зеркала проходил, но результат есть, и я это чувствую не только по себе, но и по впечатлению тех, кто мне встречается во дворце.

* * *

С Сахалина мы вылетели, успев поймать небольшую паузу между двумя могучими циклонами. Долгая затяжная зима, с обильными снегопадами, морозами за сорок градусов, а главное, с сильнейшими ветрами – бич этого большого острова. Теперь там вся жизнь затихла до середины весны.

Японию тоже накрыло циклонами, и осеннее штормовое море превратило жизнь островов в уединённые мирки, окружённые беснующейся водой.

Синоптики на ближайший месяц обещали ветра в сорок – пятьдесят метров в секунду.

За время, проведённое на Сахалине, мы успели сделать многое.

Десятки, а то и сотни дел, больших и маленьких, и все их нужно было завершить ещё вчера.

Про все рассказывать долго, но парой свершений я горжусь по праву.

Во-первых, мы сумели снабдить Хоккайдо сахалинским углём на зиму. Не бесплатно, но об этом потом.

Ха, засмеются те придворные, которых я сейчас встречаю на своём пути, если это услышат. Нашёл князь, о чём рассказывать и чем хвастаться.

Тоже мне подвиг.

Подвиги – это когда ты чего-то там из последних сил превозмогаешь, а вокруг кровь рекой и сам ты кровавую юшку по лицу размазываешь. Вот за них и награждают, и чем крови больше, тем подвиг значительней.

Чушь. Мои преподы из Академии эту ересь очень быстро развеяли. Не ценит Империя побед, добытых большой кровью. Так не ценит, что тебе иную победу могут в укор поставить, со всеми вытекающими…

А вот и да. Перевозка угля.

Подвиг.

Сил и нервов на него убито как бы не больше, чем на всю нашу боевую операцию в Токио и у Фудзиямы. Да, там мы большую часть японского флота уничтожили, базу их морской пехоты и больше половины членов сёгуната. Но вот мне оно это всё как-то не запомнилось настолько же ярко, как банальное спасение Хоккайдо от наступающих холодов. Закрывшись от Хонсю, они остались с выработанными угольными рудниками, а тот уголь, что традиционно шёл с Хонсю и Формозы им стал недоступен.

Для организации столь массовой перевозки угля всё время чего-то не хватало.

Само собой, для начала кораблей и грузовиков. А так же кранов, грузчиков, и не поверите, обычных мешков. Потребность в мешках возникла, когда стало понятно, что судёнышек, способных перевозить уголь навалом, оказалось всего два, а их тоннаж и скорость меня никак не устраивали. Небольшие старые калоши уже лет двадцать, как использовали для коротких внутренних перевозок по портам Сахалина, и снабдить углём Хоккайдо для них было непосильной задачей.

К тому же механизированной разгрузки угля в маленьком японском морском порту Вакканай не было, а лопатами те же двести – триста тонн угля кидать долго придётся.

Но, мы выкрутились. С криком, с матом, с обещанием двух ящиков водки на бригаду, если за ночь загрузить сухогруз успеют, но справились же.

Зато видели бы вы, как сахалинцы приветствовали прибывшую к нам на возвращающихся сухогрузах японскую молодёжь, преимущественно девушек, приехавших работать на Сахалин. Пожалуй, даже меня на лётном поле тогда местные жители с такой искренней радостью не встречали…

Ну, и второе. Какую-никакую, но блокаду Хонсю я всё-таки попробовал организовать.

В этом мне помог не только японский адмирал, сбежавший с несколькими кораблями от сёгуната на Хоккайдо, добавив их к тем, что там были, но и наши моряки из Владивостока.

Понятно, что полностью весь грузопоток, идущий на Хонсю, они перехватить не смогли, но по несколько призовых кораблей, а сказать по правде, корабликов, привели в свои порты.

Смысл этих рейдов был в том, чтобы воды вокруг Хонсю иностранные моряки начали считать небезопасными для судоходства. Глядишь, лишний раз от перевозок откажутся, а там и зима на носу.

Штормит в это время года жуть как.