Экзорцисты - Джон Сирлз

На старых страницах я и в самом деле отыскала историю, отличную от той, что изучала прежде: о людях из далекого прошлого, которые страдали от странных наклонностей и невероятных видений. Из прочитанного больше всего запомнились те истории, в которых рассказывалось о девочках. В первой речь шла о Мари де Валле, родившейся в 1590 году в бедной семье, в Сен-Совёр-Ланделен, во Франции. Отец Мари умер, когда ей было двенадцать. Мать вышла замуж за мясника, «чье чувство юмора и манеры напоминали животных, с которыми он работал» и который бил Мари палкой, пока она не сбежала. Несколько лет она жила на улице, пока в 1609 году ее не подобрала женщина – «наставница». После того как девочка поселилась у нее в доме, у Мари стали появляться симптомы того, что священники называли «одержимостью дьяволом». Она множество раз падала на землю, «ее рот широко раскрывался, и она отчаянно кричала от ужаса и боли». Если она проходила мимо церкви, даже не собираясь туда входить, ее тело отказывалось ей повиноваться, Мари падала, у нее начинались судороги, и ее приходилось уносить на руках.

Другая девочка, более известная, чем первая Мари, также родилась во Франции, но позднее – в 1844 году. Ее звали Мария Бернарда Субиру, хотя все называли ее Бернадетта. Благочестивая крестьянская девочка начала видеть призраков в возрасте четырнадцати лет. Вот как она описала свой первый опыт: «Мягкий Свет озарил темную нишу, и в Свете возникла улыбка. А потом появилась девушка в белом платье, волосы завязаны голубой лентой, белая вуаль, желтая роза у каждой ноги». Несмотря на некоторые сомнения, церковь объявила видения Бернадетты достойными веры. Склеп в Лурде, где ее похоронили, стал святилищем, куда в поисках чуда приходили миллионы людей.

Затем наша семья отправилась в новое путешествие. Я узнала о нем, когда Роуз заехала за мной в школу в пятницу. На приборном щитке я заметила карту, где желтым был обозначен маршрут.

– Планируешь каникулы? – спросила я.

– Я бы поехала куда угодно, только не в «Каштановый штат».

– Техас?

Роуз закатила глаза.

– Техас – штат Одинокой Звезды, Сильви. Каштаны – это Огайо. Так или иначе, но папа тебе сегодня расскажет, мы отправляемся туда на выходных.

– Еще одна лекция?

Роуз покачала головой.

– Помнишь звонки поздно вечером? Очевидно, звонил один и тот же человек.

– Кто?

– Не знаю. Не спрашивала. Но вот моя догадка: владелец дома, в котором случаются всякие жуткие вещи. Или родитель, чей ребенок попал в беду, как это случается со многими детьми.

Прошло довольно много времени с тех пор, как я видела девочку в кустах возле конференц-центра в Окале, – и мне потребовалось некоторое время, чтобы ее вспомнить. Я смотрела в окно «Датсуна» на дома, мимо которых мы проезжали, но видела испачканное кровью лицо мужчины, кричащего в темноту, и как он обратился за помощью к моей матери, а она опустилась на колени и стала напевать, протянув руку.

– Альберт и Абигейл Линч, – сказала я вслух, когда мы свернули на Баттер-лейн.

– Что?

– Ночь в Окале. Помнишь мужчину с царапинами? Как он звал кого-то, спрятавшегося в кустах?

Роуз улыбнулась.

– Как я могла забыть того извращенца?

– Я подумала, что он зовет сбежавшую кошку. Но там пряталась его дочь. Девочка по имени Абигейл. Мама помогла им после того, как ты уехала с дядей Хоуи.

– Так мама им помогла? – только и сумела сказать Роуз.

– Да. Я сама видела.

– Ну, тебе повезло, Сильви. – Когда она заговорила снова, мы уже сворачивали к дому, и в ее словах появилась тень прежней Роуз. – Нам нужно собрать вещи. Папа хочет уехать рано утром, чтобы быть на месте к полудню. Ты сама знаешь, какими услужливыми они становятся, когда люди в них нуждаются.

Пять с половиной часов – именно столько времени нам потребовалось, чтобы доехать до границы штата Огайо. Еще через два часа добрались до Коламбуса. Роуз вела машину все время, и лишь в Пенсильвании отец настоял на том, чтобы сменить ее и она смогла отдохнуть. В остальное время он, устроившись рядом с ней на пассажирском сиденье, делал какие-то заметки в своем блокноте. Мама сидела сзади, со мной. Она вязала или читала Библию, напевая хорошо знакомый мне мотив песни, слов которой я не знала. Книга все еще меня занимала, но чем больше я читала, тем очевиднее становилось, что эти истории – всего лишь истории. Древние и далекие. И они не слишком отличаются от миров, в которых злые волшебницы соблазняют хорошеньких девушек отравленными яблоками. У меня возникло неприятное ощущение, что я удаляюсь от истины, а не приближаюсь к ней.

На бензоколонке в Уилинг-Крик в Огайо я зашла в грязный туалет, а когда вышла, то увидела, что мама и папа разминают ноги возле машины, а Роуз ждет за рулем. Подходя, я расслышала обрывки их разговора.

– …снова царапается, – сказала моя мама.

– …нужно увезти из дома, – сказал отец.

Больше ничего не удалось разобрать. Но когда мы сели в машину, мои мысли снова обратились к Линчам.

План состоял в том, что родители купят нам с Роуз поесть в «Кентукки фрайд чикен», а потом оставят нас в отеле, где мы будем ждать их возвращения. Но когда мы добрались до отеля, женщина за стойкой, жующая резинку, сообщила, что наш номер будет готов только через несколько часов. После долгих переговоров родители решили, что Роуз подбросит их в окрестности Грэндвилла, а мы получили от отца двадцать долларов и разрешение посмотреть фильм в «Киноплексе» в центре города.

Очард-серкл, как и Баттер-лейн, оказался красивым названием для не самого симпатичного места. Запущенные двухэтажные дома, окруженные старым парком с ржавой проволочной оградой. Когда Роуз остановила машину, отец забрал свое оборудование из багажника, а мама взяла Библию. Она сказала нам с Роуз, чтобы мы постарались получить удовольствие от фильма, и поцеловала нас на прощание.

Когда мы проезжали мимо, я посмотрела на квартиру, расположенную на втором этаже, – я не сомневалась, что именно в ней жили Линчи, – все окна были закрыты занавесками. Я видела, как мои родители подошли к двери. Отец постучал и принялся возиться со своей сумкой, мама стояла рядом, сжимая в руках Библию, и я поняла, что она молится. Я продолжала оглядываться, мне хотелось узнать, кто откроет им дверь, но мы свернули за угол.

Хотя мне было интересно, кто находится в той квартире, мысль о кино меня волновала. Нам, конечно же, разрешали туда ходить. Мой отец в юности работал в кинотеатре, поэтому он их любил. Но в кино мы отправлялись все вместе, и в результате мы с Роуз смотрели такие фильмы, как «Агнесса божья» или «Маска», – а мы сами вряд ли выбрали бы именно их. В тот день в Коламбусе мы разглядывали яркие плакаты возле кинотеатра – «Крепкий Орешек», «Битлджус», «Кто подставил кролика Роджера», и я видела, что Роуз так же возбуждена, как и я. Мы достигли компромисса, выбрав фильм, который был на втором месте для нас обеих. Оставшиеся деньги мы потратили на попкорн, шоколад и лимонад, чего бы наши родители нам никогда не разрешили.