Западня. Занесенные снегом - Блейк Крауч

– Конечно.

– Да.

– Стопроцентно.

– Несомненно.

– Мы знаем условия сделки.

– Мы в восторге от того, что мы здесь!

Внезапно Девлин услышала, как что-то металлическое звякнуло о поверхность стола.

– Универсальные ключи, господа. Южное крыло – ваша площадка для развлечений, каждый из этих ключей открывает любую дверь. На каждом этаже четырнадцать комнат. Заселены не все из них – мы работаем над этим, – но большинство. Дверные глазки вставлены обратной стороной, так что можете свободно смотреть и выбирать. Рыжие, блондинки, брюнетки – у нас есть на любой вкус. Если вам по нраву беременные, на четвертом этаже есть и такие. Проверьте шкафы в своих комнатах. В каждом из них есть кимоно и пара сандалий. Я предлагаю вам всем надеть их для удобства и ради тепла. А сейчас у меня есть дела снаружи, так что вы все можете заниматься тем, чем пожелаете. Наши женщины здоровы и чисты. Я хочу сказать, защита не обязательна, но это, конечно же, остается на ваше усмотрение.

– А если мы захотим… – начал спрашивать кто-то из гостей.

– Почему бы тебе, Зиг, не дать мне закончить речь – вероятно, в ней содержатся ответы на все вопросы, которые у тебя возникли.

– Да, конечно, извините.

– Что касается вашего взаимодействия с женщинами, наша политика такова: если что-то сломал – покупай это. Если вы покалечите кого-то из них так, что придется перевести ее в северное крыло на излечение, мы выставим вам соответственный счет за ущерб. Прошу правильно понять меня: вы можете следовать своим желаниям, долбаные извращенцы, никто вам и слова не скажет. Серьезно, не сдерживайте себя. Просто не забывайте, что в последний день вашего пребывания здесь вам предъявят счет, в который все это будет включено. В каждую из этих женщин вложено примерно полтора миллиона долларов, и такова будет цена возмещения. Так, что я еще хотел сказать… Ах да, волки. Они сторожат территорию, и иногда – в частности, по ночам – мы впускаем их в здание. Вы, вероятно, гадали, почему вам всем сказано носить красную бандану на левой руке. Это позволит нашим волкам понять, в чьей вы стае. Они увидят бандану и не тронут вас. Но это не значит, что вы можете в одиночку выходить наружу или приближаться к волкам, пытаясь подружиться с ними. Если они окажутся близко, не обращайте на них внимания и избегайте смотреть им в глаза. Они злобны и натренированы на убийство, работают в па́рах, и если вы не будете соблюдать правила, они разорвут вас на части. Ясно?

Девлин услышала, как распахнулась дверь кухни.

– Как раз вовремя. Завтрак подан, – сказал хозяин.

Повернув голову, девочка увидела, что к столу приближаются две пары ног, обтянутых сетчатыми чулками, верхние края которых едва прикрывали мини-юбки.

– Господа, представляю вам Элину и Джил – на этой неделе они дежурят по кухне за отличное поведение в течение прошлого года.

Деви услышала, как на столе над ее головой расставляют посуду.

– Насколько я вижу, на блюде в центре стола – колбаса из оленины, – заметил Итан. – Вам всем следует ее отведать. Немного жестковата, но очень вкусна.

Ноги у Девлин совершенно затекли – она просидела под столом минут сорок, слушая, как шестеро нефтепромышленников поедают завтрак – похоже, чрезвычайно обильный и вкусный: гости поглощали блюда весьма интенсивно, и периоды молчания, когда они были заняты исключительно едой, длились по нескольку минут.

Хотя за столом почти ничего не было сказано, Девлин постаралась запомнить все до мелочей. Все гости занимали административные посты в компании под названием «Президиан ойл», и в разговоре то и дело упоминался город Хьюстон – видимо, офис компании располагался там. Пожилой – судя по голосу – джентльмен по имени Рейнольдс поднял прочувствованный тост за «астрономический третий квартал». Шон, очевидно, был сыном Кена. А еще время от времени кто-то вслух сожалел о том, что некий «первосортный сукин сын» Бобби не смог приехать сюда и принять участие в их забавах.

Затем, практически все разом, нефтепромышленники отодвинули свои стулья от стола и вышли из столовой вместе с Итаном.

Деви проползла между двух стульев и с трудом распрямила ноги, глядя на стол, напоминающий поле, где разыгралось нешуточное сражение – тарелки и столовые приборы были раскиданы в полнейшем беспорядке, на фарфоровых блюдах все еще громоздились огромные порции мяса, яиц и фруктов.

Желудок девочки ныл от голода, и она потянулась было за полоской бекона, когда из кухни донеслись голоса.

Она выскочила из столовой, промчалась по коридору и уже на подходах к вестибюлю вспомнила, что оставила парку и теплые штаны в библиотеке. Было ясно, что, если их найдут, это плохо закончится для нее.

В вестибюле по-прежнему было пусто. Девлин на цыпочках пробежала через вымощенное мрамором огромное пространство.

Дверь библиотеки была прикрыта, и она приложила к ней ухо – изнутри доносился только треск пламени, и ничего больше.

Внутри никого не было, и верхняя одежда девочки лежала там, где она ее оставила, – на полу возле двери в подвал.

Когда она подняла парку и штаны, в коридоре раздались приближающиеся шаги, и это заставило Деви вздрогнуть от страха.

Она огляделась, ища еще один выход или какое-нибудь место, где можно было спрятаться, но в библиотеке не было ничего, кроме мебели и стеклянных дверей, которые с другой стороны подпирал заваливший веранду снег.

Шаги раздавались уже почти у самого входа в библиотеку, и Девлин, выскочив за дверь, ведущую на подвальную лестницу, потянула ее на себя, молясь о том, чтобы петли не скрипнули. Вокруг нее сомкнулась темнота – оставалась лишь узенькая щелка, в которую пробивался свет, и тут в комнату вошли два человека, захлопнув за собой дверь. Они остановились перед камином, всего в пяти футах от Деви, которая наблюдала за ними в крошечный зазор между подвальной дверью и косяком.

– Черт побери, Шон! – сказал старший из этих двоих, седовласый мужчина, высокий и широкоплечий, облаченный в отлично сидящие брюки темно-синего цвета и клетчатую рубашку с закатанными по локоть рукавами.

– Пап, меня тошнит от этого… – пробормотал младший.

– Не смотри на вещи так мрачно.

– Это неправильно, и ты это знаешь. – Лицом Шон был очень похож на своего отца, если убрать морщины и седину и добавить юношеской округлости черт, однако ростом и телосложением несколько уступал родителю.

Пожилой мужчина положил руки на плечи сыну:

– Не позорь меня, Шон.

– Отец, эти женщины…

– Говори потише, чтоб тебя! Никто не заставляет тебя ничего делать. Иди и сиди безвылазно в своей комнате.

– А что собираешься делать ты?

– Я? – Девлин вдруг вспомнила, что этого пожилого звали Кен. – Не знаю.