Хроники Раздолбая. Похороните меня за плинтусом-2 - Павел Санаев

Теперь настала очередь Мартина посмотреть на Раздолбая как на ребенка.

— Часы — не бред, а опознавательный знак статуса, — менторски объяснил он. — У нас мало кто в этом разбирается, но прошаренные короли эту тему считывают и сразу понимают по часам твой уровень — сколько ты стоишь и стоит ли иметь с тобой дело. Я не хочу просрать хорошую сделку из-за того, что на руке у меня в момент переговоров окажется какое-то дрянное говно.

— А если я возьму твои часы и на переговоры пойду? — недоумевал Раздолбай. — Со мной будут дело иметь?

— Часы — это штрих имиджа, до которого надо вырасти, иначе по тебе сразу поймут, что ты взял их поносить или украл. Для тебя это сто пятьдесят стипендий, для меня — несколько звонков разным людям, и по нам это видно. Часы на самом деле не дорогие, это стипендии твои дико маленькие.

— Орловского к телефону! — крикнул бармен.

Мартин снова направился к черному аппарату, а Раздолбай остался наедине с растерянностью и обидой. Он сомневался, что какие-то «прошаренные короли» занимаются такими глупостями, чтобы определять уровень человека по часам, но последние слова Мартина задели его за живое. Получалось, что одни те же часы, не важно, сколько они реально стоили, могли одного человека возвысить, а другого выставить жуликом или дешевкой. Звучало это абсурдно, но Мартин, похоже, искренне в это верил и при этом относил себя к первой категории людей, а Раздолбая ко второй.

— Низкого же он обо мне мнения! — злился он, в третий раз наблюдая как Мартин, оперевшись на барную стойку, говорит о каких-то «адаптерах» и «конфигурациях». — Прав был Валера — достал он своей «номенклатурностью». Наварил на случайном компьютере рублей пятьсот шальных денег и выделывается. Часы сотни две стоят, а он за дурака меня держит, рассказывает байки, чтобы крутым выглядеть.

— Загадайте карту, — послышался над ухом вкрадчивый голос.

Раздолбай повернул голову и увидел склонившегося над ним мужчину лет пятидесяти, который силился приветливо улыбаться через впитавшуюся в лицо усталость. Мужчина был одет в потрепанный черный фрак, и Раздолбай догадался, что перед ним обещанный фокусник.

— Дама червей, — назвал Раздолбай первое, что пришло в голову.

— Любите светловолосую девушку? — предположил фокусник, присаживаясь за стол.

— Не угадали. Девушка темноволосая, но не пиковую же даму загадывать.

— Действительно, зачем вам старуха? Поищите у себя в заднем кармане брюк.

Раздолбай не заметил, чтобы фокусник приближался к нему после того, как он назвал карту, и подумал, что если найдет в кармане червовую даму, то посчитает фокус эффектным.

К своему изумлению в заднем кармане тесных джинсов обнаружилась целая колода карт.

— Тяните любую, — с улыбкой предложил фокусник.

Раздолбай вытянул из середины колоды первую попавшуюся карту — это была дама червей.

— Как вы это сделали? Я же сам… — опешил Раздолбай, но фокусник не дал ему опомниться. Молниеносно забрав колоду из его рук, он бросил ему на ладонь три игральные кости небольшого размера.

— Загадайте число от одного до шести.

— Шесть.

— Сожмите кулак изо всех сил.

Раздолбай сжал руку.

— …учтите, Сурен Араикович, если вы передумаете, то заплатите неустойку и останетесь без выхода на Москву! — долетел голос Мартина.

Раздолбай покосился в сторону бара.

— Не отвлекайтесь! Бросьте кости на стол.

Из разжатой руки на скатерть упал один большой кубик, смятый по краям так, словно был вылеплен из пластилина и сдавлен. Не веря своим глазам, Раздолбай пощупал кубик пальцами — он был абсолютно твердым.

— У вас слишком сильные руки, — с улыбкой пояснил фокусник. — Попробуйте еще раз.

Раздолбай засмеялся и снова сжал кубик, пытаясь ощутить кожей какие-нибудь превращения.

— Бросайте.

Ничего не почувствовав, он разжал кисть и бросил на стол два одинаковых кубика. Они были больше трех первых, но меньше смятого, твердые и идеально ровные. На всех гранях кубиков чернели четыре точки.

— Я шесть загадывал.

— Ну и что?

— На кубиках четыре.

— Разве?

Раздолбай снова посмотрел на стол. Кубики лежали на прежних местах, но на каждой грани было теперь по шесть черных точек.

— Как вы это делаете?! — воскликнул он, восторгаясь мастерством артиста, который возносился в его глазах до уровня настоящего волшебника.

Фокусник невозмутимо пожал плечами. За стол вернулся Мартин.

— Продавил условия сделки. Если перезвонят, считай, что я — дикий король, — довольно поделился он.

— Посмотри, что человек делает! — восхищенно призвал Раздолбай.

Разговоры Мартина про бизнес казались ему детским лепетом по сравнению с чудесами, которые на глазах творил немолодой усталый мужчина в потрепанном фраке.

— Фокусник? — уточнил Мартин. — Знаете, нам сейчас принесут еду, и мне придется попросить вас уйти. Я жду важных звонков и хочу съесть до этого хотя бы половину своего карпа. Свои пять рублей вы получите. Я видел, что вы успели развлечь моего друга.

Артист покивал, покорно поднялся из-за стола и на прощание улыбнулся Раздолбаю озорной улыбкой.

— Время не подскажете? — спросил он Мартина.

Мартин дернул рукав рубашки и растерянно уставился на открывшееся запястье. Вместо IWC на его руке красовались детские пластмассовые часики с белочкой на циферблате.

Раздолбай захохотал на весь ресторан — глупый вид Мартина подарил ему счастье почувствовать себя отомщенным.

— Ваши, наверное, вот эти, — смущенно сказал фокусник, доставая IWC из внутреннего кармана фрака.

— Дома сверю серийный номер с паспортом, если расходится — будете доказывать в суде, что не всучили мне фальшак, — всерьез пригрозил Мартин, снимая часы с белочкой с таким видом, словно они могли навредить карме.

— Ну что вы, если уж подменять, то «Ролекс» или «Филипп Патек», — усмехнулся фокусник и откланялся.

— Дикий король, — недовольно процедил Мартин, укладывая на колени накрахмаленную салфетку. — Прости, если помешал тебе радоваться волшебству, но сейчас начнется сумасшедший дом. Хотя я привык уже не считать деньги, еда в этом ресторане слишком дорогая, чтобы есть ее остывшей, — хочется все-таки наслаждаться.

Наслаждаться у Мартина не получилось. Как только официанты торжественно водрузили на стол два больших блюда с пухлыми рыбинами, бармен снова позвал Орловского к телефону, и от бара Мартин больше не отходил. Кто-то звонил ему, кому-то перезванивал он сам. Иногда он успевал подойти к столу, отщипывал кусочек рыбы и с этим кусочком во рту возвращался к прерванным разговорам. В какой-то момент к большому черному аппарату перекочевали бокал с вином и тарелочка с оливками. Услужливый официант подливал вино