Смутное время в Москве - Сергей Шокарев

Свое последнее воззвание Гермоген написал в августе 1611 г., вскоре после убийства П. П. Ляпунова. Оно было направлено с верными людьми Родионом Моисеевым и Ратманом Пахомовым в Нижний Новгород. Патриарх писал, чтобы русские люди «стояли крепко в вере, а бояром бы говорили и атаманье бесстрашно, чтоб отнюдь на царство проклятого Маринкина паньина сына не благословляю». Гермоген призывал писать и в другие города боярам и земским людям, «чтобы уняли грабеж, корчму, блядню, имели бы чистоту душевную и братство и промышляли б, как реклись души свои положити за Пречистыя дом и за чудотворцев и за веру».

Историки спорят о том, какое значение оказала эта грамота на зарождение освободительного движения в Нижнем Новгороде. Дала ли она первоначальный импульс патриотическому порыву, или призывы патриарха упали уже на готовую почву, освятив своим напутствием деятельность нижегородского старосты Кузьмы Минина, — неясно. В любом случае воззвание патриарха идти к Москве на освобождение Российского государства от иноземцев и изменников было мощнейшим стимулом для руководителей и участников как Первого, так и Второго ополчения. В своих грамотах они особо подчеркивали, что действуют «по благословению патриарха».

Последние месяцы своей жизни Гермоген провел в заточении. Его морили голодом, давая ему «на неделю сноп овса и мало воды». Вероятнее всего, именно от голода 17 февраля 1612 г. патриарх Гермоген скончался в темнице Чудова монастыря. В это время войска Второго ополчения двинулись в поход на Москву, освобождая по дороге поволжские города. В октябре 1612 г. Второе ополчение вступило в Кремль, и его участники поспешили припасть к могиле патриарха, положившего свою жизнь за освобождение страны от интервентов.

Первоначально патриарх Гермоген был погребен в Чудовом монастыре. В 1652 г. его мощи были обретены нетленными и перенесены в Успенский собор Кремля. После отступления Наполеона из Москвы в 1812 г. мощи патриарха были обнаружены выброшенными из гробницы и возвращены на прежнее место. В третий раз они были обретены нетленными во время реставрации Успенского собора перед коронацией Александра III. К лику святых патриарх Гермоген был причислен в 1913 г. Во время его прославления произошли многочисленные чудеса исцеления.

Современники высоко оценивали патриотическую и пастырскую деятельность Гермогена, называя его «столпом» Российского государства и «новым исповедником», который сражался словом, как боевым оружием. Весьма своеобразную оценку патриарха даст «Хронограф 1617 года». Его автор пишет, что Гермоген был «словесен муж и хитроречив, но не сладкогласен… Ко злым же и благим бысть не быстроразпрозрителен (злых от добрых не мог быстро отличить. — С.Ш.), но к льстивым паче и лукавым прилежа и слуховерствователен бысть (но к людям хитрым прислушивался. — С.Ш.)». Поэтому патриарх, повествует далее «Хронограф», уверовав сплетням «мужей змиеобразных» о Василии Шуйском, враждовал с царем и не всегда советовался с ним «отчелюбно», как то подобало. После низложения Шуйского патриарх хотел предстать «непоколебимым» пастырем, но «уже времени и часу ушедшу», и хотя «ярищуся ему на клятвовпреступныя мятежники и обличая християноборство», но был схвачен немилосердными руками и уморен голодом. Этот отзыв, несомненно, пристрастен и грешит преувеличениями. Очевидно, составитель «Хронографа» был чем-то обижен на патриарха. Вместе с тем из этого источника явствует твердость нрава Гермогена, отмеченная и другими авторами сочинений о Смуте, а также своеобразие его положения на патриаршем престоле.

Историк Смуты С. Ф. Платонов отмечает, что до 1611 г. патриарх не мог заметно влиять на события и вынужден был идти на компромиссы как с царем Василием, так и с различными общественными силами. Отчасти эти компромиссы были осознанными, а отчасти проистекали из бессилия Гермогена что-либо изменить в ситуации. Только после того как был убит Тушинский вор, а поляки окончательно обнаружили свои захватнические намерения, патриарх перешел к активным призывам к военному противостоянию интервентам. Именно тогда Гермоген и был арестован, но заточение не сломило его духа. В этом отношении оценка «Хронографа 1617 года» не грешит против истины. Твердость патриотической позиции Гермогена и его непримиримая борьба за православие поначалу не были поняты его современниками, погрязшими во вражде и метаниях между претендентами на престол. Только в самом конце жизни патриарха его пламенные призывы нашли отзвук в людских сердцах. Его обращения к народу вызвали к жизни Первое ополчение и оказали огромное влияние на зарождение Второго ополчения. Борьба патриарха за православие и Отечество не оказалась бесполезной.

К 1611 г. Смута охватила большую часть территории Российского государства. И хотя оставались области, которые не были затронуты крупномасштабными боевыми действиями с участием войск иностранных интервентов, они также были охвачены общим волнением и местными восстаниями. К их числу принадлежал один из крупнейших городов и торговых центров России — Нижний Новгород. Во время восстания Болотникова народы Поволжья — мордва, мари и удмурты, а также русские крестьяне поднялись против правительственной администрации и помещиков. Города Среднего Поволжья принесли присягу чудесно воскресшему во второй раз «царю Дмитрию», один только Нижний Новгород оставался верен царю Василию. Восставшие пошли на город приступом, но нижегородцы сумели отсидеться за крепкими стенами кремля, да и осада была недолгой — после разгрома Болотникова под Москвой 2 декабря 1606 г. восстание пошло на убыль.

Новый всплеск волнений начался осенью 1608 г., после того как объявился Тушинский вор. Во главе верных правительству сил встали нижегородские воеводы князь Александр Андреевич Репнин, Андрей Семенович Алябьев, дьяк Василий Семенов, архимандрит Иоиль и местный городовой совет — духовенство, дворянство и посадские. В это же самое время немало знатных дворян перешли на сторону самозванца и возглавили «воровские» отряды — воевода князь Семен Вяземский с литовскими людьми, мордвой и черемисой (марийцами) воевал в Нижегородском уезде, князь Роман Троекуров с чувашами собирался на приступ к Свияжску. По решению городового совета воевода Алябьев возглавил боевые действия в уезде и совершил ряд успешных походов против тушинцев. В январе 1609 г. он разгромил под Нижним князя Семена Вяземского и взял его в плен. Тушинский воевода был предан позорной казни — повешен. Ранее Алябьев освободил от «воров» Балахну. Весной 1609 г. Алябьев взял Муром, но, не имея достаточно сил, не мог идти далее на Владимир. На выручку нижегородцам двигался из Астрахани боярин Федор Иванович Шереметев с «понизовой ратью». Летом 1609 г. Шереметев вступил в Нижний. Нижегородцы приняли активное участие в борьбе с тушинцами и в соседних областях — воевали под Костромой, Арзамасом, Юрьевцем, Касимовым.

От широко развернувшихся военных действий неизбежно должны были пострадать торговые интересы нижегородского купечества. Согласно поздним податным документам, в 1609–1611 гг. платежеспособность нижегородцев существенно упала. Была разорена также и округа. Местное купечество, как одно из наиболее сильных в России, отчетливо осознавало всю губительность разрухи. Этим, вероятнее всего, и была вызвала активность Нижнего Новгорода в организации Первого ополчения. Уже в январе 1611 г. город открыто восстал против поляков. Отсюда рассылались грамоты в Кострому, Галич, Вологду, Рязань и другие города с призывами подниматься против «польских и литовских людей, заодин» «за православную крестьянскую веру». Примечательно, что во вступительной части этих грамот имена нижегородских воевод даже не упоминаются. Все обращения шли от лица «властей» (духовенства), воевод и дьяков, разных чинов служилых людей, старост, целовальников, посадских людей, т. е. самых широких слоев горожан, объединившихся ради освобождения Родины.