1000 белых женщин. Дневники Мэй Додд - Джим Фергюс

– Эй, не надо меня на жалость брать, Сьюзи Келли! – рявкнула ее сестра. – Если семья малышки хочет ставить, я мешать не стану. Я, в свою очередь, поставлю на старину Койота. У нас ведь есть лошадки-то, мы выигрывали?

– Ну да, вроде того, Мегги, – ответила Сьюзен. – Но это как у ребенка конфету отобрать! Не грабить же детку, которая так верит в своего дедулю?

– Только ради тебя, Сьюзи, – сказала Мегги, – дадим им неравные ставки. – Как насчет шести лошадей против их двух? Успокоит это твою драгоценную совесть?

Тогда на стволе тополя вырезали мишень, в центре которой поместили уголек, и отмерили расстояние. Самоуверенный Черный Койот стрелял первым. Он был вооружен новеньким патронным ружьем, выигранным у одного из южан. Почти не целясь, он сделал выстрел – и пуля угодила внутрь круга. Все одобрительно выкрикнули «боу!».

Теперь к линии подошел старик. Он что-то сжимал в кулаке, а когда раскрыл ладонь, оказалось, что это иголка нашей портнихи, Жанетт Паркер. И тут все снова выдохнули «боу!», но то был возглас удивления.

– Что это старый дурак задумал, Мегги? – спросила Сьюзен. – Где его ружье, черт возьми?

Старик поднес руку ко рту, направил ее к цели и с присвистом выдул жалкую струйку воздуха, такую, что даже лист не шелохнулся бы. Но игла исчезла из его ладони, и малышка показала на мишень. Все рванулись, чтобы рассмотреть поближе, и увидели иголку – она торчала из центра круга, угодив прямо в «яблочко».

– Как так, Мегги?! – поразилась Сьюзен. – Что это старый мошенник удумал? – В самом деле, никто из нас не видел ничего подобного.

– Да они мухлюют, Сьюзи, – убежденно сказала Маргарет. – Как пить дать. Как-то они это подстроили.

Близняшки отправили мальчишку за лошадьми, чтобы отдать выигрыш, и, пока он ходил, тихонько советовались между собой. Будучи девицами не промах, они потребовали еще одного раунда и предложили заново поставить на Черного Койота или старика, и устроили новое испытание, которое индейский переводчик назвал «Смотреть на солнце». В этот раз мишень устроили на другом дереве еще дальше первой, тщательно осмотрев на предмет всяких подвохов. Многие из туземцев, жутко суеверный народ, поверили в магические способности старика, и ставки шли куда ожесточеннее. Сами сестры увеличили собственные запросы, на сей раз сделав ставки равными. Они уже потирали руки, и, чтобы окончательно убедиться, что старик не проделает тот же трюк, что в первый раз, прямо перед началом состязания поставили дополнительное условие – чтобы он не стрелял швейной иглой. Умные девчонки эти сестрички Келли.

И снова Черный Койот стрелял первым, но теперь он целился куда тщательнее, и его пуля поразила цель в паре сантиметров от центра мишени.

Старик наклонился и что-то шепнул внучке. Та выдернула из своего хорошенького платьица иглу дикобраза, какой туземцы украшают одежду, и очень аккуратно положила ее на ладонь деду. Близнецы не спускали глаз с его руки, тщась выяснить, в чем подвох.

И снова старик выставил руку, и снова девочка указала ему на цель. Он вытянул губы трубочкой и слегка дунул, издав звук «пфффт». И снова девчушка кивнула в сторону цели. И все ринулись к дереву – возглавляемые сестрами Келли, спешившими убедиться, что больше никакого обмана не будет. Невероятно – но игла дикобраза торчала прямиком из центра мишени.

– Черт побери, Сьюзи! – возопила Мегги. – Старый шарлатан снова надул нас! Обвел вокруг пальца!

Я только и могла, что вспомнить слова Хелен Флайт и задать самой себе вопрос: а что, если вера внучки в старика и стала тем самым волшебством, которое позволило ему победить?..

В любом случае, мы здорово повеселились за счет сестричек Келли, и никто не переживал, что на сей раз проиграл!

Какая неприятная сегодня состоялась встреча. Сестры Келли обнаружили настоящую «золотую жилу» в лице нашей Гретхен Фатгауэр, с которой всем вновь прибывшим предлагается устроить рукоборье. Эту могучую, словно медведь, молодую швейцарку еще никто не поборол!

В то утро мы с Мартой стояли у края круга и смотрели, как Гретхен заваливает очередного бедолагу. И тут я услышала за спиной знакомый голос, от которого все внутри похолодело:

– Je t’ai dit, salope, – прошептал мне на ухо, смрадно дыша, Жюль-семинол. – Je vais t’enculer a sec![6]

Негодяй напугал меня, но его мерзости были столь отвратительны, что я обернулась и взъярилась.

– Я здесь не одна. – сказала я, – и если ты меня хоть пальцем тронешь, Маленький Волк убьет тебя!

– Господи, Мэй! – спросила Марта, столь же напуганная жутким видом семинола, сколь и моей на него реакцией. – Это еще кто?

Семинол рассмеялся, обнажив гнилые волчьи зубы. На нем была грязная армейская рубаха и кавалерийская шляпа, которую он снял, чтобы обнажить сальные черные волосы, которые рассыпались по спине и плечам:

– Жюль-семинол, madame, – сказал он, кланяясь Марте. – Enchantėe.

– Найди моего мужа, Марта, – попросила я. – Прямо сейчас. – А полукровке я сказала: – Если я расскажу Маленькому Волку, что за гадости ты мне говоришь, он тебя пристрелит на месте!

– Non, поп, та chėre, – сказал он с ехидной грустью. – Ты не понимаешь. Шайенну нельзя убивать человека своего племени. Это самый большой грех. Даже захоти он, Маленький Волк не сможет меня убить, потому что моя мать была шайеннкой, а я женат на племяннице вождя. Он не сможет убить меня, что бы я с тобой ни сделал. Это закон племени.

– Значит, кнутом он тебя точно вытянет, – гневно вспыхнула я. – Держись от меня подальше. Я расскажу ему, какие гадости ты говоришь.

– Тебе еще многое предстоит узнать о твоем новом народе, моя сладкая salope, – сказал семинол. – Такого бесстрашного воина, как твой муж, еще поискать. Но он – вождь-целитель, потому всегда ставит интересы племени превыше своих собственных. Закон племени не позволяет ему поднять на меня руку, потому что, если он это сделает, он поставит свои интересы выше общих. Почему, ты думаешь, он не ударил меня хлыстом там, на сернистом источнике? Что, он не понял, что я собирался сделать? Думаешь, не видел моего ветоо-тце, который в один прекрасный день вскроет тебя, как топор – развилку молодого деревца? – И тут семинол обратился к сестрам Келли: – Out, я, Жюль-семинол, хочу побороться с немецкой коровой! Ставлю бочонок виски.

– Виски, говоришь? – спросила Мегги Келли. – А что же ты хочешь взамен, добрый человек?

– Я возьму корову в свой вигвам, когда заборю ее, – сказал он. Потом бегло засовещался по-шайеннски с мужем Гретхен, который, стоя поодаль, наблюдал за всем – вообще он весьма недалек, потому и прозвали его Дуралей. Полукровка извлек из кармана рубахи бутылку, откупорил ее и протянул индейцу, который сделал большой глоток, поморщился, но потом улыбнулся, кивнул и снова заговорил с семинолом.