Сердце Томарина - Оксана Головина

Синхелм давал уроки? Интересный выбор. В любом случае тот, кто надоумил девчонку выбрать для отражения четвёртую позицию, был весьма не глуп.

— Ей никогда не сравниться даже с тенью Синхелма, — проговорил рядом Эрвиг, подходя неспешно и останавливаясь возле подчинённого.

— У неё нет нужды ставать вторым Синхелмом. Она будет собой. Если хватит мудрости — просто будет собой.

Хэйл не повернулся к декану, сощурясь и продолжая наблюдать за боем. Мысленно понимал, что рисковал вновь вызвать гнев Фергаса. Но шея просто отказывалась гнуться в приветствии или даже поворачиваться. Зачем явился? Снова хотел запугивать его или требовать покалечить кого-то из студентов? Да к хаосу! Хэйл сделал вид, что полностью сосредоточен на занятии, продолжая отдавать команды тем, кто мок за защитными барьерами.

Фергас так же смотрел на площадку. Его тёмный взгляд остановился на силуэте девушки, сегодня находившейся в паре со средним сыном Уго Юрнера, хозяина Эйнслея. Достойный сын своего отца. Даже крепче будет, чем старший. Так считал и сам Уго. Пока мальчишка этого не знает, но наверняка придётся сместить первенца рода в праве наследования.

Но девчонка Синхелма... Эрвиг помрачнел и поджал тонкие губы. Как Синхелм мог поступить с ним подобным образом? Как мог не предупредить по поводу этого приёмыша? Скольких бы проблем удалось избежать, знай он заранее. Ведь действовал бы иначе. Одно дело родная кровь того, кто всегда считался близким другом. Другое дело — неизвестное дитя, подобранное им на одной из дорог королевства.

Будь девчонка знатной крови, так просто её не скрыть. Даже во время войны, даже во время стольких потерь. Боги! Зачем Синхелм принял её в свой дом? Лишился ума от горя, потеряв родную дочь? Это правда? Проклятье...

Но сейчас Эрвиг отвлёкся от гневных мыслей. Он снова наблюдал за Вандой, и снова непонятное чувство охватило его. То самое, которое закралось в душу и при первой их встрече. Это чувство Эрвиг не любил больше всех остальных. Чувство непонятной тревоги, смешанное с ощущением неопределённой опасности. То самое, от которого в висках стучит, и сводит живот, как у неопытного мальчишки. Чувство никак не формировалось в осознание, раздражая и вынуждая стискивать зубы от молчаливой ярости.

Он даже забыл, как злился на стоящего рядом Хэйла и его непростительную самонадеянность. Проклятье! В свете последних событий он даже не мог выполнить свою угрозу. Объявить королю, что уже второй его генерал скрывал правду о собственном ребёнке, притащив его в Ард, было сейчас опасно. Ламон устроит такую проверку, что полетит слишком много голов. Включая и те, кто ему ещё нужен. Те, кого мог использовать при надобности. Так что пусть бастард Майллака пока порадуется своей мнимой удаче.

Эрвиг смотрел и смотрел на студентку, щурясь от непрекращающегося дождя. Изучал каждое движение, пытаясь понять, что же с нею было не так. То, как держала спину, и этот упрямый взгляд исподлобья, когда сил почти не осталось, но не могла признать это. И очередной разворот тонукана для отражения удара. То, под каким углом оружие рассекало мокрый воздух. Такой своеобразный поворот запястья, что позволяло облегчить нагрузку и уменьшить боль. И шаг в четвёртую позицию, когда всякий другой применил бы третью...

Фергас снова вгляделся в черты лица девушки и понял, что задержал дыхание. Он просто не мог вдохнуть сейчас, когда осознание наконец настигло его. Оно сжало грудь, оно выбило воздух из лёгких. Заставило сжать кулаки до боли, а глаза налиться ярким золотом. Только в последний момент маг сдержался, переводя дыхание. Синхелм точно сошёл с ума... Проклятый вояка утратил всякий рассудок! Иначе он просто не мог объяснить причину, по которой притащил в свой родовой замок это дитя. Да ещё и назвал своей дочерью.

— Безумец... — сквозь зубы проговорил Эрвиг, не заботясь тем, что его мог услышать стоящий рядом Хэйл.

Почти весь конец тренировки она ощущала на себе чей-то пристальный взгляд. Нет, это был не Хэйл. Преподаватель срывал голос, пытаясь вбить в их головы хоть немного знаний, и дай ему волю, наверняка «вбивал» бы их тонуканом. Ванда заметила уходящего Фергаса, когда занятия были окончены и товарищи стали покидать площадки. Пришёл сюда как декан? Или за её скромной персоной? Ванда не льстила себе до такой степени. Но была встревожена, припоминая прошлое происшествие со статуей.

Предпримет ли Фергас ещё какие-то попытки навредить ей? Как поведёт себя, когда наконец будут получены известия от Ламона? Ведь не пожалел, даже думая, что подверг опасности единственную дочь лучшего друга. Что остановит мага теперь, когда знает, что она приёмыш? Или Фергас знал раньше? Мог отец написать об этом в своём письме?

Ванда проводила его взглядом и замерла, когда на мгновение обернулся. Ей наверняка показалось, но на лице декана промелькнуло нечто сродни смятению или даже, что совершенно невероятно — страха. Затем маг вновь стал привычно мрачным, отвернувшись, и отправляясь прочь, к отведённому для кланкеев крытому хранилищу.

Оставшись одна на опустевшем дворе боевого корпуса, Ванда склонилась над одной из чаш небольшого фонтанчика с питьевой водой. Она полностью вымокла, но умирала от жажды. Напившись, посмотрела на тяжёлое небо. Облака метались по нему, словно её мысли. Но, пока один повелитель нежити не вздумал искать её, Ванда опустила на плечо тонукан и вернулась к тренировочной площадке. Выбрала в этот раз ту, что полюбилась больше, ввиду своего расположения. Находилась она дальше всего от главных построек корпуса. Вот где действительное уединение...

Ванда проговорила команду, и старые статуи послушно пришли в движение, неспешно вырисовывая на мокрых камнях необходимый контур. Тот вспыхнул бледным голубым цветом, как и глаза «стражей». Дождь вновь припустил, но в этот раз ей не нужно было сосредотачиваться на своём противнике. Сейчас сама была для себя и враг, и союзник.

Сейчас никто не смотрел, не оценивал, и она могла действовать и двигаться, лишь повинуясь собственному чутью. Закрывая глаза, и позволяя одному дождю быть свидетелем, Ванда начала свой танец с оружием. Первая линейка. Пусть самые простые. Терус... Идо... А затем — Цэан... Осторожное пламя всполохами возникало в воздухе, вторя движениям стихийницы. Дождь казался золотым, отражаясь крупными каплями в магическом огне.

Признаться, вначале он неожиданно залюбовался ею, забывая, что был сердит. Оказываясь на залитой дождевой водой площадке, Кристиан собирался окликнуть негодяйку. Вздумала пропустить не только ужин, но, по всей видимости, и ежевечерний визит к нему! Снова решила проверить себя на крепость? Но, глядя на тонкий силуэт девушки, и то, как мокрая рубашка облепила тело, понял, что это он решил проверить свою волю...

— Проклятье, Спичка... Почему без куртки?

Перед этой бандой мелковозрастных ухинов так же расхаживала? В этой почти прозрачной рубахе под дождём? Что тут у Хэйла на занятиях происходит? Взгляд серебряных глаз потемнел, и Кристиан тряхнул головой, убирая с волос воду. Без толку. Под дождём — как под душем. Мараг первым почуял его присутствие. Оживился, приподнялся на лапах, алый взгляд вспыхнул углями. Назвала Зилем. «Малое зло»? Это кто из них двоих был мелким злом? Дух или его боевая невестушка? Рэйван сощурился, окидывая оценивающим взглядом кусок тренировочной площадки. Довольная ухмылка коснулась его губ, а у ног уже ластился чёрный туман.