Спасите наши души - Евгения Михайлова

То, что происходило дальше, Алисе показалось сном. Она почувствовала не тепло, а настоящий жар под Настиными руками. Она все силы сконцентрировала на том, чтобы потянуть вверх ступни, способные когда-то выполнять самые сложные движения. Когда это получилось, она испытала боль – счастливую, забытую боль – и шок. И не сразу заметила, как побледнела, даже осунулась Настя.

– Что с тобой, Настенька? Тебе плохо?

– Да так, немножко голова закружилась. Столько времени без воздуха. Из-за этого, наверное.

– Не из-за этого. Ты пытаешься вложить в мои неподвижные ноги все свои силы… Ты рвешь свое сердце ради меня. – Большие глаза Алисы были полны слез. – Я тебе чужой человек, это просто невероятно.

В тот же миг Настя зарыдала в три ручья, вытирая слезы двумя руками.

– Какой чужой человек, – невнятно бормотала она. – Ты моя дорогая. Как мама, как племянница, как сестра, дороже, чем сестра, как… – Она всхлипнула и не закончила.

– Как собаки твои, – улыбнулась сквозь слезы Алиса. – Это самое великое признание в любви, какое я могла услышать.

В это время из другой комнаты вошел Шоколад, положил лапы Насте на плечи и полизал лицо.

Когда Настя села в машину к Толе, он искоса посмотрел на ее красные глаза, распухший нос.

– Я так понял, встреча прошла на должном уровне. И это было только начало, поскольку до твоих собак мы еще не доехали.

* * *

Мария, не глядя, придвинула к себе пакет, который принесла мать.

– В следующий раз принеси мне ноут.

– Сюда нельзя.

– Значит, принеси еще и денег, чтоб было можно.

– Зачем он тебе?

– Порносайты захотелось посмотреть! Ты что, тупая? Зачем людям компьютер?

– Я понимаю, зачем людям компьютер – дома, на работе. Я не понимаю, зачем он в тюрьме. – Марина, как всегда, говорила ровно и уверенно.

– А на фиг тебе это понимать, скажи? Что ты вообще сроду понимала в моей жизни?

– В твоей жизни? Воровство, мошенничество, подозрение в убийстве – это твоя жизнь?

– Ну, извини, мамаша, что так вышло. Если бы все пошло по-твоему, я б сейчас пузыри пускала от твоих пилюль и ромашки нюхала, с толчка не вставая… Ты что, мораль сюда пришла читать? Так мне следаков и вертухаев здесь хватает. Не пошла бы ты… На свидание она записалась!

– Я пойду, – Марина встала. – Только скажи: ты убивала? Этих детей, стариков, девушку? Ты способна на такое?

– А ты сама как думаешь?

– Я думаю, способна.

– Ноут принеси, – крикнула дочь уже ей в спину.

Сергей и Толя приехали в особняк Сидоровой, привезли Валентине драгоценности, изъятые при обыске.

– Распишитесь, Валентина Ивановна. Для следствия эти ценности уже не нужны, колье, украденное у вашей сестры за два дня до убийства, удалось найти. Так что владейте, – Сергей протянул Валентине акт. – Ну а все остальное – счета в разных банках, недвижимость, доля в бизнесе – это, конечно, рассматривалось специалистами. Какими бы ни были выводы относительно происхождения состояния вашей сестры, вам нужно нанимать хорошего юриста для того, чтобы войти в права наследства и управлять потом имуществом.

– Да я, собственно, вчера уже наняла двух довольно известных юристов.

– Оперативно, – удивился Сергей.

– У меня дело срочное. Вы очень вовремя приехали. Я вам сейчас расскажу. Это имеет отношение к расследованию, которое вы ведете.

Следователи выслушали рассказ Валентины. Оба по-прежнему не совсем узнавали ее. Это был совершенно другой человек. Сильный, уверенный, знающий, что ему нужно, и вроде полюбивший чужого больного ребенка.

– Спасибо большое вам, – сказал Толя. – Уверен, что вы успели. Врачи потом нам дадут заключение, насколько раньше следовало делать операцию девочке. Честно говоря, у меня нет слов. Восхищен вами, не сомневался в том, что преступлений моих подозреваемых больше, чем я думал. И еще, – он весело подмигнул Вале, – давайте переписываться на форуме. Мой ник – «Левая нога».

– Ну, это непременно. Вы знаете, я вообще хотела вам звонить еще по одному поводу. Мне Рим кое-что рассказал. Он видел, как сестра привезла сюда одного парня, больного… Она его очень обижала. Может быть, вы сами у Рима спросите? Просто убийца все еще не найден. А люди в доме из-за этого друг друга подозревают.

Из особняка Сидоровой следователи поехали к Кончевым. Нина сразу открыла им дверь, как будто ждала.

– Здравствуйте, Нина Петровна, – сказал Сергей. – Мы войдем, не возражаете? В общем, работник Сидоровой дал показания о том, что покойная привозила молодого человека, по всему – вашего сына, – домой, вела себя по отношению к нему жестоко. Очень жестоко, считает свидетель. Вот мы и хотели бы узнать: вы что-нибудь услышали от Игоря по поводу того, что происходило между ним и ТИМ?

– Да. Я собиралась вам звонить. То, что рассказал работник, правда. Это было незадолго до смерти Наташи. Раз вы все знаете, я не стану вдаваться в детали. Они ужасны для меня как для матери. Игорь вспомнил ночь убийства, насколько для него это возможно… Мы оба вспомнили ту ночь. Я ночевала на даче. Он был один, как я понимаю, впал в воспаленное состояние. Обида, ужас, навязчивое желание что-то срочно предпринять… Понимаете, он сейчас не уверен, было ли это на самом деле или просто ему показалось. У него бывают такие то ли сны, то ли галлюцинации… Ему показалось, что он оделся, вышел из дома, поймал такси и поехал к дому Наташи. Он знает, где у нее тайная калитка для своих, поскольку она его через нее и проводила. Входная дверь была не заперта, и он вошел в ее спальню. Он якобы сидел там в алькове за шторой – это справа от окна – и видел, как она приехала со своим любовником, как они провели время, как тот ушел. Он вышел оттуда… В общем, скажу самое главное. В его коллекции была старая опасная бритва, которую он нашел на свалке, отчистил, наточил. Он как будто взял ее с собой. Что произошло, когда он вышел из алькова, Игорь не помнит, какая-то путаница, как и бывает во сне. Проблема в том, что как раз перед тем, как вы приехали с обыском, он не нашел эту бритву в своей коллекции. Он постоянно все пересматривал, чистил, раскладывал. Она исчезла в ту ночь или в другую, мы не можем с ним восстановить. Знаете, мы с ним вместе решили, что ему нужно поехать с вами. Он болен, конечно, но вне своей болезни это очень последовательный и думающий человек. Сейчас для нас обоих самое главное – узнать, виноват ли он на самом деле. Что там произошло? Был ли он там? Я сделала все, что могла. Игорь будет стараться помочь вам. На что он не способен, так это на ложь и хитрость. В нем живет страх, но в данном случае он боится одного: что убил, но не может вспомнить. Вы, наверное, разберетесь. Я собрала его вещи. Вы заберете его сейчас?

– Нет, – сказал Сергей. – Давайте сделаем по-людски. Я пришлю завтра машину, не служебную. Вы приедете с ним вместе, посмотрите… Он будет в нормальных условиях, один. Телевизор, все такое…