Книги онлайн и без регистрации » Разная литература » Олег Борисов - Александр Аркадьевич Горбунов

Олег Борисов - Александр Аркадьевич Горбунов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 151
Перейти на страницу:
лишь по внешним признакам! Это неверно! Профессия не есть лакмусовая бумажка на выявление подлинного характера интеллигента! И уборщица может быть интеллигентнее академика, если академик умер как созидатель!

Вот, скажем, Шалимов, в этом смысле умирает. Он мучается тем, что потерял читателя, а потерял он его потому, что сам стал духовно нищим!

Борисов. Ну, это еще ни о чем не говорит! Читателя можно потерять по разным причинам! Читатель стал читать бульварную литературу. Или детективы! Или замучился бытом и перестал читать.

Товстоногов. Я знаю одного в недавнем прошлом популярнейшего писателя — не буду называть его фамилию, которого больше всего сейчас волнует: можно ли любить после шестидесяти? Так вот он тоже потерял своего читателя. Правда, может быть, приобрел нового? Достойного проблем своих произведений? Может, он не очень-то расстраивается — не знаю. Так вот этот писатель сродни Шалимову. Шалимов, как и он, оторвался от времени, перестал ощущать его пульс, хотя и делает вид, что это не так…

Наталья Тенякова в ответ на это рассказала анекдот: «В ресторане сидит известный писатель, пьяный вдребезги, морда в тарелке с икрой. И плачет! Подходит приятель:

— Митя, ты что? У тебя неприятности в Союзе писателей?

— Нет, в Союзе писателей все в порядке.

— Может, с женой нелады?

— С женой развелся, но у меня теперь новая, молодая.

— Я слышал, у тебя на даче был пожар?

— Да, был, но я уже новую построил.

— С машиной что-нибудь? Неужели авария?

— Была авария. Но новую купил!

— Так что ж ты ревешь?

— Страдаю болью наро-о-о-о-одной!!!»

И добавила: «Вот он — верх цинизма! Морда в икре, а болью народной страдает!»

Олег Иванович довольно резко возразил: «Это лживый анекдот про Солоухина! Вот так на человека навешивают ярлыки! А он большой, настоящий писатель! И не верю я, что он потерял читателя! Мура! Своего читателя он не мог потерять, я в это не верю!» Тенякова заметила, что не о Солоухине речь, а Борисов продолжил: «Речь о том, что про человека могут говорить черт знает что, вот, мол, морда в икре! Если морда в икре, то ты не писатель! Что плохого в желании человека жить лучше? Есть лучше? Одеваться лучше? Теория, что художник должен жить в бедности, — прогнила! Но как только человек, художник, писатель вылез из нищеты, так про него сплетни, слухи: исписался! Откуда им знать: исписался он или нет? Приписывают ему, что хотят, а на самом деле, писатель в поиске, действительно, в муках, даже в запое может быть…»

Потом возник еще один диалог между Товстоноговым и Борисовым. В записи все того же Семена Лосева он выглядит так.

Товстоногов. Мне хотелось бы, чтобы мы на данном этапе договорились о главном критерии. Не внешние приметы определяют существо человека. Нельзя обвинять людей в том, что они стремятся жить лучше, чем жили раньше. Можно иметь и хорошую зарплату, и дачу, и машину — это не страшно! Страшно, когда это становится пределом человеческих желаний! Дачники, стремясь к вершине благополучия, растеряли по дороге все духовные ценности! В этом их драма!

Борисов. Ну, хорошо! Посмотрели мнимые интеллигенты наш спектакль и пошли продолжать свою жизнь дальше. И чего мы добились?

Товстоногов. Рассчитывать, что после спектакля «Энергичные люди» воры перестанут воровать, — наивно. Так же наивно думать, что псевдоинтеллигенты перестанут быть «псевдо».

Борисов. Но эта пьеса поглубже «Энергичных людей». Это не анекдот! И играть мы должны серьезно и задевать больные проблемы! Или мы не стремимся к актуальности?

Товстоногов. Нет, Олег, у нас задача выше!

Борисов. Выше сегодняшнего звучания?

Товстоногов. Сегодняшнее звучание мы понимаем по-разному. Вы говорите об актуальности, а я — о современности. Для меня это разные, порой полярные категории. В 1905-м пьеса была настолько актуальной, что вызвала скандал. Пьеса оказалась на злобу дня! Скандал, вызванный первой постановкой пьесы, произошел потому, что Горький сделал точный прицел на том историческом этапе на реакционную интеллигенцию. Сейчас нет смысла ставить спектакль как политический памфлет, потому что через семьдесят лет пьеса не бьет как памфлет. Но, повернувшись новым ракурсом, пьеса затрагивает более глубокие пласты, чем в 1905-м! Реакционная интеллигенция тогда была налицо! Сегодня отличить мнимого интеллигента от подлинного — гораздо сложнее! Проблема стала глубже! И методы разоблачения должны быть тоньше! И, если мы нащупаем единый ансамблевый способ существования, надеюсь, спектакль должен срезать такой болевой пласт времени, который объемнее понятия актуальность.

Борисов. Простите, Георгий Александрович, что я задаю так много вопросов, но уж коли у нас пошел такой разговор, я хочу разобраться. Мне кажется все же, что персонажи пьесы — интеллигенты! Только они в силу обстоятельств занимаются совсем не тем, к чему призваны! Ну, разве Суслов бездуховен? Ему изменяет жена. Весь спектакль он всеми средствами пытается каким-то образом завоевать Юлию. Суслов искренне страдает? Искренне! Негативное в нем во многом от поведения жены! Никому ничего плохо не делая, Суслов хочет семейного уюта! И в этом он духовен!

Тенякова. Духовен в том, что развратил жену?

Борисов. Суслов развратил? Чем? Как?

Тенякова. Да я говорю…

Борисов. Да мало ли что она говорит?!

Тенякова. А кто проводил с ней уроки отношения к жизни? Весь сусловский монолог четвертого акта она знает наизусть! Тоже мне — учитель философии!

Борисов. И что дали эти уроки, если Юлия изменяет?

Тенякова. Изменяю! Потому что были желания! Идеалы были! Потому что его философия их убила! Потому что Суслов груб, как извозчик! Изменяю, потому что мне хуже с ним, чем ему со мной!

Борисов. Да, я груб, когда мне изменяют! Потому хочу семейного счастья! Нормальной, любимой жены! А на несчастье попалась развратная, еще с шестого класса, когда на нее смотрели масляными глазами!

(«В жанровое многоголосье актерских решений „партия“ инженера Суслова вносила пронзительную драматическую ноту, — отмечала Нина Рабинянц в статье „Горьковские спектакли Г. А. Товстоногова“. — О. И. Борисов играл человека внешне непроницаемого, но испепеленного безверием и недоброжелательностью. Человека злобного ума с острым презрительным взглядом, для которого любое проявление гражданских чувств, духовности — кривлянье и ложь. Его, идеолога обывательщины, разнимало от холодной ярости, когда, изменив обычной сдержанности, он декларировал истерически — человек исчерпывается стремлением „пить, есть и иметь женщину“! Но опустошенный циник Суслов Борисова жил в состоянии внутренней пытки, наказанный любовью к собственной жене, которой внушал омерзение. В отличие от Басова и других утробного благополучия ему не было дано».)

Товстоногов. Вы сейчас говорите о субъективной правде персонажа. В этом вопросе у нас спора не получится! Но вы начали с того, что Суслов — интеллигент. Не могу согласиться! Страдания, пусть даже искренние, по

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 151
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?