Ричард Длинные Руки - принц - Гай Юлий Орловский

Он слушал и смотрел очень внимательно, взгляд цепкий, такие люди издавна обучены разбираться, с кем разговаривают и чего ждать от собеседника, и я старался говорить особенно искренне, благожелательно и твердо.

— Ваше высочество, — проговорил он, — я в некотором замешательстве, так как не готов был выслушать такое. И лишний раз убедился в справедливости слухов…

— Каких?

— Что вы умеете ошарашивать, — пояснил он, — преподносить сюрпризы… Хотя неожиданные для других поступки часто ведут к победе, согласен.

Я ответил кротко:

— Они выглядят неожиданными только для тех, кто не сумел просчитать шаги достаточно далеко.

— Ваше высочество, — сказал он, — позвольте сперва поговорить с лордом Гилфордом?

Я кивнул с самым благожелательным видом.

— Разумеется. Заодно подумайте о расширении канцелярии. Для королевской у нее должен быть больше штат и больше полномочий.

Он поклонился.

— Ваше высочество…

— Сэр Маутбеттен, — ответил я.

Едва он вышел и только спускался по лестнице, я высунул голову в коридор и спросил стражей:

— Лорд Камберлендский уже прибыл?

— Да, сэр Ричард!

— Введите!

Лорд Камберлендский вошел свободно, как входил, думаю, к герцогу Блекмору. Старшими конюшими всегда назначают самых близких людей. Он остановился в двух шагах от порога и, не кланяясь, посмотрел на меня с явным вызовом.

— Ваше высочество, — произнес он с явно прозвучавшим вопросом.

— Лорд, — ответил я, — простите, все еще не знаю вашего имени…

— Граф Антуан Стоункрос, ваше высочество.

Я кивнул.

— Прекрасное имя, граф. Вы заведовали всеми конными заводами, табунами и производством сбруи для коней, но я хотел бы, чтобы вы расширили свою деятельность.

— Ваше высочество?

— В Ламбертинии, — сказал я, — как нигде, развито производство повозок. Если в других королевствах это лишь телеги, то у вас, как заметил, наблюдается производство бричек, колясок, кибиток, даже тарантасов…

Он спросил ошеломленно:

— Простите, но это же…

— Просто разные виды телег? — спросил я с интересом. — Вы правы, но все равно это великое открытие! Имя изобретателя должно быть высечено в мраморе, ибо это резко ускорит цивилизацию, культуру и проникновение христианских ценностей в самые отдаленные уголки дальних королевств!.. Подумать только, рессорная подвеска на ремнях!..

Он пробормотал:

— Ваше высочество…

— Это эпохально, — воскликнул я. — Полагаю, в Ламбертинии до этого додумались совсем недавно, раз такое открытие еще не вышло за ее пределы.

Он краснел, мялся, почему-то вдруг вспотел, затем промямлил так жалко, что совсем перестал быть похожим на того надменного и холодного лорда, что вошел таким твердым шагом в мой кабинет:

— Вы чересчур… высоко… мои попытки улучшить повозки…

Я охнул:

— Так это вы додумались?

Он ответил с прежней неловкостью:

— Я всегда думал, как сделать поездки в повозках такими же удобными, как и верхом… И даже удобнее…

— Вы сделали! — воскликнул я. — Просмотрев пару таких повозок, где кузов подвешен на ремни, я убедился, что пассажир там избавлен от жестокой тряски на выбоинах и дорожных камнях. Это революция, это переворот!

— Гм, — сказал он, — я вообще-то больше занимался грузовыми… Очень важно повысить грузоподъемность, чтобы тяжелые телеги могли таскать и лошади, а не только упряжки волов. Особенно повозки военные, ибо нужно успевать везти за армией походные кузницы, вооружение, припасы, фураж, казну, больных и раненых…

Он начал оживляться, на щеках проступил живой румянец. Я жестом пригласил его за стол, он машинально сел и продолжал рассказывать о том, как старается повысить грузоподъемность и в то же время сохранить ходовые качества.

Я в грузовых не особенно силен, потому умело свернул на то, что из-за изобретения рессор, пусть пока подвесных на ремнях, развитие повозок рванется, как норовистый конь, которого незаслуженно огрели кнутом. Появятся кабриолеты, кареты, дрожки, брички, пролетки, омнибусы, шарабаны, фургоны и даже ландо и дормезы, а в корнях этого ветвистого дерева стоит он, граф Антуан Стоункрос, великий… нет, величайший изобретатель!

Он смущался неимоверно, вряд ли даже сам думал, что открыл нечто эпохальное, подумаешь — рессоры, но ведь только они позволили повозкам мчаться со скоростью большей, чем идущий неспешно человек!

— Сделаем так, — сказал я деловито, — вы разворачиваете производство рессорных повозок в королевстве Ламбертиния… я еще не сказал, что герцогство повышается в ранге?.. А затем экспортируете во все сопредельные королевства, но в первую очередь — Шателлен, Турнедо, Армландию и Фоссано. Сперва друзьям, потом… городу и миру. Но это первый шаг, герцог… Что, вы еще не герцог? Да за такое изобретение вас надо императором объявить, но, увы, я не вправе. Второй шаг состоит в том, что производство нужно наладить в королевствах, что под нашим протекторатом, используя свои навыки.

Он слушал внимательно, на лице понимание того, что покупать в Ламбертинии будут недолго, стоит только понять принцип ременной подвески, как начнут делать на месте.

— Если местные власти не будут чинить препятствий, — проговорил он медленно, но я видел по его лицу, что уже загорелся, — то это да, расширение нашей деятельности…

Я ухмыльнулся.

— Дорогой герцог, я — та местная власть в тех королевствах! И я везде поддерживаю прогресс. Но это только начало, благородный сэр Стоункрос.

Он охнул:

— Боже правый… А что еще?

Я сказал таинственно:

— Я назначаю вас, хоть вы пока и отказываетесь, уполномоченным с чрезвычайной властью выстроить и отладить систему почтовой службы и почтовых передвижений всем, кто сумеет заплатить за них. Для этого нужно выстроить вдоль дорог почтовые станции с запасными лошадьми и запасными повозками, а также кузницами для мелкого ремонта.

Он спросил осторожно:

— Вы хотите сделать почту… для всех?

— Не только почту, — уточнил я. — Да и саму почту, как чувствуете, вы же творческий человек, надо реорганизовать. Ну что это за прогресс, если раньше почту доставляли гонцы пешие, а теперь конные?.. Даже тех же конных можно организовать по принципу эстафеты… Эх, и это надо объяснять… Даже сейчас почту посылают только короли и крупные лорды или очень богатые купцы, что могут послать письмо с гонцом и охраной, а нужно, чтобы ее могли передавать все! За плату, конечно.

Он молчал, обдумывая, я сам лихорадочно вспоминал те находки, давно забытые, что можно применить уже сейчас. Если Цезарь благодаря прекрасным дорогам и переменным лошадям делал сто миль в день, то Тиберий, пользуясь почтовыми повозками, проезжал двести миль и больше. При нем на каждой станции содержалось по двадцать — сорок коней, однако с падением империи и это все было забыто, и по средневековой Европе снова начали бегать скороходы, как в пещерное время… Правда, Хлодвиг пытался восстановить остатки римской почты, но не сумел, затем пробовал Карл Великий, но не получилось… и только через несколько столетий возникла так называемая монастырская почта, но опять-таки только для монастырей и монахов…