Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2 - Вадим Булаев

Девушка замолчала, переводя дыхание, а Сергей, воспользовавшись заминкой, уточнил:

— Не знаешь, они немого сильно помяли?

— Вроде бы нет, — ведьма грустно посмотрела на остатки кофе в стаканчике, а после ловко метнула ненужную картонку в урну. — Во всяком случае, поп ничего такого не упоминал. Пока мы общались, ему из полиции позвонили и велели прийти к следователю, заявление писать — но я это уже говорила.

Парень замялся.

— Элла, скажи, а ты священника охмурить не пробовала? Чтобы он ничего не писал? Ты извини, если обижаю... — Иванову было очень неудобно, стыдно, однако не спросить он не мог.

Собеседница, совершенно не обидевшись на такую бестактность, спокойно подтвердила:

— Пробовала конечно. Только матушка, жена попа, постоянно рядом крутилась, от ревности собственным ядом чуть не захлёбываясь. Сучка... Я слово — она пять, я фразу — она мужу и рта не даёт открыть, перекрикивает. Мешала, как могла, одним словом. И в полицию она его сразу потащила, только про звонок услышала, лишь бы от меня поскорее избавиться. Как он с ней живёт, под таким контролем? Не понимаю... Мазохист, что ли? Или прецеденты уже были?

Инспектор равнодушно пожал плечами, всем своим видом давая понять, что семейная жизнь местного настоятеля ему до одного места.

— Это всё?

— Почти. Я, когда уже к тебе шла, участкового местного увидела. Он как раз пришёл бабку из церковной лавки опрашивать.

Сергей удивился.

— Странно, я никого не заметил.

Девушка лишь махнула рукой.

— Там ещё одна калиточка есть, с другой стороны. Короче, с ним тоже поговорила. Оказывается, местный начальник полиции сегодня чуть от счастья не пляшет. Он здесь временный, в город рвётся, на должность повыше. Вот ему наш Ванечка и послужит карьерным трамплином. Статья-то редкая, модная...

— Думаешь, денег не возьмёт?

— Не-а... Участковый сказал, что там весь отдел бурлит от его служебного энтузиазма и рвения. Хотя попробовать можно... Все берут, вопрос в сумме.

Иванов задумался. Опыт службы в органах категорически отговаривал от дачи мзды людям при исполнении. Взялись за это дело, в последние годы, соответствующие структуры со всем возможным усердием. Потому взяточничают смело теперь или полные идиоты, или те, у которых есть сильные покровители на все случаи жизни; или давать надо столько, чтобы сумма победила рассудок напрочь.

Вдобавок, местные правоохранители наверняка уже доложили наверх о героической поимке «церковного грабителя и несносного оскорбителя», придав происшествию огласку. Да и статьи, по которым, вроде как, собирались возбудиться здешние стражи закона, на редкость гнусные по нынешним временам, так что выслужиться при таких раскладах — самое оно. Тут за игрушку с покемонами по полной в неприличную позу наклоняют, а уж за коробку с деньгами...

И ведь непонятно, на кой она Ваньке понадобилась? Ну не Иисус же он, чтобы с торговлей в храмах бороться? — вспомнилось подходящее место из когда-то вскользь читаного Евангелия. — Хотя сын Божий, вроде как, тогда ещё сильнее покуролесил: товарами бросался, столы переворачивал, верёвкой особо непонятливых перепорол. И ничего, стерпели обиженные древнееврейские бизнесмены, к лёгкому теологическому диспуту дело свели. Правда, потом припомнили, чуть позже...

Серёга выругался от бессилия.

— Ты чего? — поинтересовалась Элла.

— На себя злюсь, — покаялся парень. — Не могу придумать, как Ваньку вытащить. Да и в толк не возьму, какого лешего он с этой коробкой связался. Спокойный же человек на первый взгляд... Ладно, давай так поступим: ты поезжай домой, а я здесь останусь. Судя по всему, эта канитель надолго... Чего вдвоём тут отираться?

Вместо ответа ведьма очень знакомым, неоднократно демонстрируемым Машей жестом, упёрла руки в бока, склонила голову немного вправо и сощурилась, словно хотела оценить Иванова по какой-то особенной, женской шкале. Насмотревшись, и при этом ничего не сообщив о результатах осмотра, она внезапно заявила:

— Хрен тебе. Мне тоже интересно. И теперь ты от меня точно не избавишься!

— Да я как лучше... — растерянно пробормотал Иванов.

— Знаю, — перебила Элла. — Верю. Прочувствовала. Смотри, вот возьму и женю на себе. Мне как раз приличный муж не повредит, именно такой, как ты: заботливый и нежный. Бу-у!!! — утробным голосом прорычала она, растопырила пальцы «козой» в сторону инспектора, а после с хохотом, в который раз за сегодня, бросилась ему на шею.

Звонко чмокнув опешившего парня в щёку, неугомонная спутница с жаром прошептала ему в ухо:

— Даже не думай, мой хороший... Даже не думай. Не избавишься, во всяком случае пока... — а затем сразу перешла на деловой лад. — Ты уверен в своём решении?

— Да, — не колеблясь ни мгновения, ответил инспектор. — Будем Ваньку выручать. Не дело убогого на показатели для полиции пускать. Мы, вроде как, сами его с собой потащили.

Немного отстранившись, но по-прежнему держась руками за мужскую шею, Элла совершенно серьёзно заметила:

— Серёжа! Не ожидала, если честно. Мне почему-то казалось, что плюнешь ты на приблудыша. Сам вчера ещё не знал, как от него избавиться, а тут прямо подарок судьбы. Но ты почему-то передумал...

Иванов до боли стиснул зубы, чтобы не проболтаться об истинных причинах возни с убогим. Да и не главное это уже было. Даже если бы Ванька оказался обычным странным чудиком, волею судеб привязавшимся к нему, то всё одно бы не бросил, помог. Может и не стал бы за собой тащить, но обязательно бы что-то для него сделал. А по-другому — неправильно получается, подленько.

— Передумал, — согласился он вслух. — Такой вот я, сердобольный...

— Добрый, — поправила парня ведьмочка. — И правильно. Нет, я совершенно точно начинаю хотеть за тебя замуж. Не волнуйся, кольца и свадьбу беру на себя. Я — принцесса не из последних.

— Обязательно, но потом, — отшутился потенциальный кандидат в женихи. — Лет через двести, когда подрастёшь. Хватит шуток, давай делом займёмся.

— Давай, — тут же согласилась Элла и сразу выступила с предложением. — Пошли, какую-нибудь забегаловку найдём с крышей над головой, там всё и обсудим.

***

Разыскать в городке сколь-нибудь приличного места, для спокойного общения, не удалось. Весь общепит, согласно неумолимых в своей жестокости законов рынка, был строго заточен под нужды местного населения: маленькие помещения с исцарапанными столиками, водкой на розлив, окаменевшими пирожками на прилавках и намертво въевшимся в стены выхлопом «от жажды вчерашней».

Пришлось устроиться в машине, купив в местном мини-маркете немного колбасы с хлебом и разложив еду на приборной панели.

Наскоро перекусив, приступили к разработке плана по освобождению немого.

— Надо дождаться Антона, — веско говорил Сергей. — У него опыта и возможностей побольше. Шеф сказал — после обеда он освободится. Так что придётся запасаться терпением.