Фреска судьбы - Антон Грановский

— А есть разница?

Отец Андрей кивнул:

— Конечно.

Да и когда мы от пророков слышали

Благие вести? Только боль и страх

Оракулы сулят… —

процитировал он.

— Верно, — пробормотал Ларин, глядя на дьякона изумленным взглядом. — Только боль и страх… А с провидением разве не так?

Дьякон покачал головой:

— Нет. Христианское провидение предлагает человеку свободу выбора пути, а фатум — лишь страх перед неизвестностью.

Ларин отвел взгляд.

— Пожалуй, мне и впрямь стоит заняться вашим Богом, — пробормотал он.

Тут в разговор вмешалась Марго, которой порядком надоело, что мужчины, болтая о разных глупостях, игнорируют ее присутствие.

— А я читала другое, — сказала она. — Я читала, что Иисус, из ненависти к фатуму, поднялся на небо и разрушил расположение сфер. Чтобы люди перестали обращаться за советом к звездам.

— Это было очень неблагоразумно с его стороны, — съязвил Ларин. — Представляешь, какой кавардак там теперь творится?

Марго хотела ответить на остроту, но в этот момент в прихожей мелодично запиликал домофон.

— Кого там нелегкая принесла, — ворчливо проговорил Ларин. — Вы, ребята, не волнуйтесь. Кто бы это ни был, я его выпровожу.

Он поднялся с дивана и, пошатываясь, прошел в прихожую.

— Да! — послышался из прихожей его сердитый голос. — Кто это?.. А, черт… Да нет, все в порядке. Поднимайтесь — открываю.

Ларин вернулся, встал в дверях и виновато произнес:

— Маргоша, прости меня подлеца, но к нам поднимаются гости. Я совсем забыл, что пригласил их.

— Что за гости? — встревоженно спросила Марго.

— Чета Барышевых, ты их знаешь. Респектабельный лицемер и его шлюшка жена. Я бы послал их к свиньям, но не могу. У этих поросят большие связи, которыми я предполагаю воспользоваться для раскрутки своей будущей книги.

— Но ведь Барышев вроде простой художник?

— Ты отстала от жизни, детка. Теперь он — модный галерист и по совместительству главный редактор глянцевого журнала.

В дверь позвонили.

— Ага, приперлись, — сказал Ларин, красноречиво провел ладонью по шее, повернулся и ушел в прихожую.

Через минуту он вернулся в комнату в сопровождении высокого модно стриженного мужчины в дорогом костюме и смазливой блондинки в вечернем черном платье с глубоким декольте, открывающем роскошный силиконовый бюст.

— Ну, знакомьтесь, — сказал Ларин. — Этот вот серьезный господин — отец Андрей. Он священник. А Марго вы и без меня знаете.

— Игорь Барышев, — представился мужчина, пожимая дьякону руку.

Блондинка расцеловалась с Марго, затем одарила отца Андрея ослепительной улыбкой.

— Меня можете звать Вероника, — сказала она. — Я супруга этого напыщенного пижона. Пока еще супруга.

— Никогда не поздно это изменить, — холодно заметил Барышев, протягивая Ларину пакет.

Ларин выгрузил из пакета четыре бутылки французского шампанского, баночку черной икры и несколько мясных и рыбных нарезок.

Ларин окинул взглядом их наряды и поинтересовался:

— Что за парад, старички? Отмечали «золотую» свадьбу?

— Что ты, Ларик, мы не так молоды. Золотая свадьба была у нас в прошлом году, — сострила блондинка. — Мы к вам прямо с презентации новой коллекции Биккембергса. Бог мой, что это была за вечеринка! Представьте себе столы, сплошь уставленные…

— Дорогая, это никому не интересно, — оборвал ее муж.

— И все-таки это был настоящий…

— Ты можешь говорить о чем-нибудь другом, кроме вечеринок?

Блондинка пожала голыми плечами:

— Не нравится — не слушай. Между прочим, на этой вечеринке я встретила Швыдкого. И знаете, что он мне сказал? Что мне очень идет это платье и что я самая красивая самка на вечеринке. Представляете? Он так и сказал — «самка»!

Блондинка залилась смехом. Барышев неприязненно посмотрел на жену, затем повернулся к дьякону и сказал:

— Не обращайте внимания. У нее скоро критические дни, а в их преддверии она сильно глупеет от переизбытка гормонов.

— Ты просто завидуешь моему умению расслабляться, — сказала блондинка.

— С чего тебе расслабляться, если ты никогда не напрягаешься? — язвительно ответил Барышев.

Супруги одарили друг друга ядовитыми взглядами.

— Хватит скандалить, старички, — осадил их Ларин. — Давайте за стол!

За столом Барышев вел себя чинно и солидно. Блондинка же, наоборот, старалась (скорей по привычке, чем умышленно) всеми способами привлечь к себе внимание. Ее внушительный бюст то и дело норовил вывалиться из декольте.

— Вечно у тебя в квартире срач, Ларин, — брезгливо надула она нижнюю губу. — Женился бы хоть, что ли? Что ни говори, а в браке есть свои плюсы.

— Да, я вижу, — ухмыльнулся Ларин.

— Это ты про Игорька? Просто мне не повезло. Возможно, ты окажешься более везучим.

Муж блондинки никак на это не отреагировал. Марго кашлянула и спросила у него:

— Игорь, так чем ты сейчас занимаешься?

— У меня несколько новых проектов, — солидно ответил Барышев.

Ларин хмыкнул:

— Проекты! Какие к свиньям проекты? Единственный проект, который должен интересовать человека, это его собственная жизнь.

— Мои проекты и есть моя жизнь, — возразил Барышев.

— Куда деваться, — усмехнулась Вероника. Она отпила шампанского, пристально посмотрела на дьякона и провела кончиком языка по кромке бокала.

— А что за проекты? — вежливо поинтересовался у гостя отец Андрей.

Барышев повернулся к нему и приосанился.

— Недавно мы учредили премию за лучшее отображение современной действительности в живописи и литературе, — ответил он.

— Угу, — насмешливо кивнул Ларин. — Собирается кучка высоколобых болванов и дают друг другу премии, которые кроме них никому не нужны.

— И что, уже определился лидер? — вежливо спросил дьякон.

Барышев усмехнулся:

— О да.

— И кто он?

— Один психолог, сделавший глубокое исследование, посвященное транснациональным корпорациям.

— Охота кому-то писать об этом дерьме, — тут же отозвался Ларин, намазывая икру на хлеб.

Барышев посмотрел на него с укором.

— За транснациональными корпорациями будущее, — веско произнес он.

— Точно! — кивнул Ларин. Он откусил от бутерброда и добавил с набитым ртом: — Я всегда говорил, что будущее — за концлагерями, в которых люди сведены до уровня функций, которые они выполняют.